— Это верно, — заметила слегка обиженная Осина, — превратиться в корыта куда приятнее, нежели стать дровами. Да, дровами, — повторила она, покосившись на некрасивую Елку и окидывая ее неприязненным взглядом от корня до вершины.
Заметив этот взгляд, самовлюбленный Ясень спросил Сказочника:
— А почему бы вам не рассказать об еловых дровах?
— Вот именно, — поддержал надменный Клен. — Это бы вселило радужные надежды нашей общей знакомой.
Сказочник смутился. Ему не хотелось огорчать некрасивую Елку. Он любил ее. Он жалел ее. Но правда выше любви и жалости.
— Господа, — тихо сказал Сказочник, — разве уж так плохо сгореть для других? Ведь должен же кто-то радовать детей и согревать их в зимнюю стужу. Должен же кто-то выпекать хлебы и плавить металл.
— Да, конечно, конечно, господин Сказочник, кто-то должен это делать, — подтвердил Ясень. — Но согласитесь, что все-таки лучше стать полированным столом или буфетом, нежели золой и пеплом.
— Хотя, — усмехнулась Береза, — зола тоже на что-то нужна. Ею, кажется, чистят кастрюли, посыпают тротуары. Так ли уж это плохо, господа? — прошелестела она, издевательски повторяя фразу Сказочника.
Деревья дружно захохотали.
Сказочник снова умолк, а затем, коснувшись рукой Ели, сказал в раздумье:
— Впрочем, никто не знает, как может повернуться судьба. Одни, собираясь жить в веках, забываются ранее, чем увядают цветы на их могилах. Другие, живя скромно и тихо, ни на что особенное не рассчитывая, не думают о бессмертии, а оно, несмотря на это, приходит само. Не отчаивайтесь, некрасивая Елка! Как знать, может быть, все будет по-другому.
С тех пор прошло много лет. Деревья выросли и возмужали. Под некрасивой Елкой жили муравьи. Сказочник давно уже не появлялся в лесу, и, как сообщил Ветер, Ель больше никогда не укроет его прохладной и ласковой тенью своих ветвей. Два лесоруба — Время и Возраст — сделали свое дело.
— М-да! — сказал Ясень. — Хотя он и ярко горел… хотя нам от него было тепло и радостно, все же он сгорел, как сгорают дрова.
— Вот именно, — подтвердил Клен, ставший еще выше и надменнее. — Если выражаться образно, то он был среди людей не более чем некрасивая Елка. То ли дело мы! Мы — ценные деревья. Мы можем превратиться во что угодно: и в спальню королевы, и в трон короля.
Елка молча слушала хвастливые, самодовольные рассуждения, и тонкие струйки смолы катились по ее шершавой коре. Елка не переставала верить, что она встретится со Сказочником и услышит знакомые слова любимых сказок.
Но напрасно. С ним можно было теперь встречаться только во сне. Поэтому Елка часто дремала, надеясь увидеть золотой сон. А он не приходил. Зато пришли лесорубы. Лесорубы спилили созревшие деревья, и каждое из них получило свое назначение. У поваленной Сосны обрубили ветки и верхушку, затем доставили ее на корабельную верфь. Она будет высокой мачтой.
Ясень, Клен и Береза были отправлены на мебельную фабрику. Осину предназначили для корыт.
Дошла очередь и до некрасивой Елки. Ее распилили на мелкие чурбаки.
«Так и есть, — подумала Елка, — я стала дровами. Теперь мне только остается сгореть так же ярко, как сгорели вы, дорогой друг, озаряя нас волшебным светом своих сказок».
Готовясь отправиться в топку котла или камина, Елка забыла слова Сказочника о том, что «никто не знает, как может повернуться судьба».
Судьба Елки повернулась самым неожиданным образом. Елка попала на бумажную фабрику и превратилась в ослепительно-белые, тонкие, плотные листы бумаги.
Теперь перед нею открылись тысячи возможностей. Она могла стать конвертами и совершать на всех видах транспорта почтовые путешествия. Она могла оказаться газетой или географической картой. Она могла стать нарядной театральной афишей и зазывать людей на представление.
Мало ли куда идет бумага… Но не будем, однако, строить предположения. Все оказалось куда лучше, чем может нарисовать самое пылкое воображение.
Елку отправили в типографию, и там она стала превращаться в книгу. В какую? Книга книге рознь. А она стала превращаться в прекрасную книгу сказок. Это она почувствовала тотчас, как на ней появились отпечатанные блестящей черной краской дорогие ее сердцу слова…
Это были сказки, слышанные ею в дни юности в говорящем лесу.
— Неужели мы с вами встретились снова? — сказала Елка, ставшая бумагой, и увидела Сказочника.
Он появился на первой странице — отпечатанный великолепными портретными красками.
— Теперь я вижу, — сказала она, — что не все, оказавшись срубленными, умирают. Мы стали жить с вами книгой сказок.
Искусные руки переплетчика одели книгу в нарядную одежду с золотой отделкой и затейливым тиснением.
Как она красива была теперь! На нее можно было любоваться часами, читать и слушать сутками напролет. Ее бережно брали и очень осторожно листали. Сказки смешили и радовали. Сказки учили мудрости, возвышали души, согревали сердца, будили ненависть к злу и утверждали светлое.
Вскоре Елка, став книгой, очутилась на серебристой березовой полке в самом лучшем ясеневом шкафу библиотеки. Она сразу узнала этот шкаф. Он оказался таким же самовлюбленным, каким рос в сказочном говорящем лесу. Ясеневый Шкаф очень громко хвалился своей новой жилицей на центральной полке:
— Видишь ли ты, Кленовый Стол, какое сокровище живет во мне?
— Да, — ответил Кленовый Стол. — Какие мы благородные деревья!
— Как бы позавидовала нам та некрасивая Елка, — обрадовалась Березовая Полка, — как бы позавидовала она, если б могла увидеть, во что мы превратились! С какой отличной книгой живем мы теперь в соседстве! Что ты скажешь на это, старый Дуб? — обратилась Березовая полка к Резному Потолку.
Мудрый Резной Потолок хитро усмехнулся с высоты своими замысловатыми узорами и застыл в своей изумительной орнаментальной улыбке.
Он, видимо, все понял.
Теперь у Елки были все основания произнести сокрушительную отповедь по адресу Клена, Ясеня и некоторых других, глумившихся над нею. Но она ничего не сказала, потому что это была добрая, великодушная, настоящая елка. А она могла бы сейчас отчитать их не только по-датски, но и по-английски, и по-немецки, и по-русски, и по-французски. Потому что всемирно известная книга датского сказочника разговаривала на всех языках мира. Даже на тех, которые пока еще не имеют букв и грамматики. Она сумела бы их отчитать и на этих языках…
Но разве счастье в торжестве низменной страсти возмездия? Это жалкая радость слабых. Ради этого не стоило рассказывать сказку о бессмертии прекрасного.
Вот и все.
Почему листья осины звенят?
У осины, в отличие от других деревьев, черешок прикрепляется к пластинке листа перпендикулярно. Из-за этого лист при малейшем ветре начинает шевелиться, шелестеть. А в середине лета, когда лист грубеет, они, соприкасаясь друг с другом, практически звенят.
Зачем елка иголки сбрасывает?
Хотя ель и называют вечнозеленым деревом, иголки совсем не вечны. Каждая иголка живет на дереве 5–7 лет, а потом опадает. Но поскольку хвоинки не отмирают все одновременно, как это бывает по осени с листьями листопадных деревьев, а опадают постепенно, то получается, что на дереве все время есть хвоя.
Неужели дуб может прожить столько лет?
Дубы — действительно долгоживущие деревья. Они медленно растут, но и живут очень долго. Самому старому живущему сейчас дубу около 2000 лет. Растет он в Литве, у него даже есть свое имя — «Стелмужский старик». Высотой он около 25 м, ствол у него диаметром более 2,5 м.
Когда деревья созревают?
У лесоводов есть такое понятие, как «спелое дерево». Это возраст, когда дерево можно спилить и использовать для получения древесины. У разных пород этот возраст разный. Так, например, для сосны, ели, это 80 лет, для лиственницы — 60, для березы — 50, для осины — 40.
Почему из сосны делают корабельные мачты?
Сосны, растущие в сосновых борах, имеют высокие стройные стволы без сучков, что удобно при изготовлении мачт. Кроме того, сосна достаточно прочное дерево, чтобы удержать паруса. Именно поэтому такие сосновые леса называют корабельными рощами.
Древесина еловых деревьев никуда не годится?
Древесина ели очень много где применяется. В первую очередь это строительный материал для изготовления домов, лестниц, перил, мебели. Из самой лучшей древесины ели делают музыкальные инструменты. В частности, все знаменитые скрипки мастеров Амати и Страдивари сделаны из этого дерева. Ну и конечно, ель используется для получения бумаги, целлюлозы, скипидара, канифоли, дегтя.
Неужели черной золой можно что-то отчистить? Чем еще полезна зола?
Сейчас золу используют чаще всего как удобрение, богатое кальцием и калием, но раньше это было основное средство для стирки и уборки. Золу заливали водой и получали щелок — раствор, который заменял мыло. В нем стирали белье, с его помощью мыли полы.
Почему мебель делают из клена, ясеня и березы?
Мебель делают из разной древесины — из сосны, ели, дуба, бука. Древесина клена, ясеня, березы хорошо обрабатывается, не раскалывается при обработке. Ясень по прочности похож на дуб, мебель из него долговечна. Клен используется для резьбы. Березу ценят за то, что она прекрасно окрашивается.
Почему из осины делают именно корыта?
Древесина осины легко режется, кроме того, она устойчива к повышенной влажности, долго сохраняется в воде, а при высыхании не трескается и не коробится, поэтому неудивительно, что из нее хотели сделать корыта. Из-за этих же свойств из осины делали срубы колодцев и строили бани.
Неужели бумагу делают из дерева?
Бумагу в основном действительно делают из древесины. Для изготовления бумаги используют древесину сосны, ели, березы, дуба, клена и других. Также бумагу можно изготовить из тряпья и макулатуры. Сначала сырье измельчают до крошки, сортируют по размеру и варят в специальных машинах с добавлением химикатов. Разваренную древесину фильтруют и промывают, чтобы очистить от примесей. Затем в полученную массу добавляют клеи или смолы, окрашивают, получается кашица, которая выливается на сетку в бумагоделательной машине, где происходит удаление воды и образуется бумажное полотно. Это полотно проходит через множество валиков, высушивается, выравнивается и в конце сматывается в огромные рулоны.