Только вот поступить так не особо то получалось. Внутри его горла что-то сломалось. И он вместо своего первого страшного восклицания, лишь хрипел, надеясь на то, что скоро он упадет в обморок и очнётся где-нибудь подальше от этого мертвого места.
Спустя несколько тяжелых секунд, Эдуард услышал шаги. Как будто табун лошадей наступал на него. Ему хотелось, чтобы эти лошади растоптали его прямо здесь, и он не испытывал бы того, что ему пришлось только что испытать.
Ноги парня не выдержали. Он принудительно сел на землю, а глаза его тут же закрылись. И все вокруг провалилось куда-то в черное небытие.
Только мертвый мальчик с почерневшей фотографии все не унимался. Он просил и просил о помощи, даже не представляя, какое потрясения несут его мольбы и стенания.
— Эд, Эдик, что с тобой! Эй! Ээээй!!! Давай! Давай, Эд! — Подскочивший, словно бешеный тигр к своей добыче Леха, бил Эда по щекам, пытаясь хоть как-то вернуть его в реальность.
Эд же при этом мямлил что-то нечленораздельное. А по его щекам, несмотря на прохладную погоду, шел пот.
Глаза Лехи буквально горели. Он выглядел так, будто сам увидел нечто страшное только что. Парень не знал, что произошло с его другом и что вообще делать в таких ситуациях. И такое неведение ввергало его в состояние шока.
После нескольких попыток привести Эда в чувства, ученый решил обратиться за советом к Вере, которая также подбежала к несчастному парню.
Возможно, что она лучше разбирается в медицине. А в ее небольшом рюкзаке вполне может лежать нашатырный спирт или нечто подобное.
Но никакой помощи от девушки не потребовалось. Ведь совершенно неожиданно, Эд широко открыл глаза и посмотрел в лицо своему старому приятелю.
— Чувак, глянь на ту фотку на памятнике! — Дрожа всем телом, заявил он.
— Какого памятника? Зачем? Что здесь случилось!
Эд схватил Леху за куртку и еще более громко повторил:
— Глянь на чертову фотку на памятнике за твоей спиной!
— Хорошо, хорошо. Я посмотрю. Ты только успокойся. Сейчас во всем разберемся…
Леха повернулся назад и принялся разглядывать покосившийся памятник с фотографией раньше времени покинувшего это мир паренька.
Могильная плита была покрыта мхом. Видно было, что когда-то эта могила была вполне себе ухоженной. Но теперь о ней все полностью забыли.
— Да… Молодой пацан совсем. Жалко когда так умирают… Ты это мне хотел показать?
Эд вдруг широко улыбнулся. Потом он принялся тихо смеяться, будто ему только что рассказали новейшую шутку.
— Это… Молодой пацан. Ты думаешь, что я так охренел от молодого пацана? Ты что, думаешь, что я сосем того? — Смеясь, как наркоман под кайфом, Эд неспешна поднялся с земли.
Леха машинально сделал шаг назад, чувствуя, что с его другом творится что-то не ладное.
— Я так не говорил. Эд, просто ты ведешь себя странно. Признай.
— Странно? Да со мной мертвецы разговаривают. Вот что странно! — Эд расплылся в хищной улыбке, не веря сам своим словам и мыслям.
— Понятно, — сказал Леха, зачем-то смотря вниз.
— Понятно ему. Да здесь жопа какая-то творится, вот что тебе должно быть понятно. Они все здесь, вот все эти ублюдки — живые, — Эд обвел руками вокруг себя, показывая, кого конкретно он имеет в виду. — Они базарят. И между собой, и со мной, и с тобой. Просто ты их слышать не хочешь. А они базарят, и им насрать! Это не просто погост, это чертово чистилище! Зал ожидания для гребанных мертвецов!
— Да заткнись ты уже, ненормальный! — Вспылил Леха. — На кладбище что ли первый раз в жизни! Затрахал меня! То тебе мерещится, то чудится, то кажется, то ты в обморок брякнулся. Подсел со своими друзьями-алкашами на наркоту, так и скажи! А то херню несешь, как придурок! Вон даже перед Верой за тебя стыдно, сука!
— Перед Верой? Кто такая твоя чертова Вера? — Эд снова улыбнулся страшной улыбкой. — Она вон, твоя Вера стоит с дохлым пацаном базарит!
Леха на какое-то время забыл о Вере, споря с другом, который очевидно свихнулся. Но теперь, он дернулся, как от электрошокера и бросил взгляд на свою попутчицу.
Вера стояла у плиты паренька в тельняшке, гладила ее и что-то говорила, как бы успокаивая памятник или того, что под ним находился.
Леха ощутил внутри легкий озноб. Ему показалось, что небо стало немного ниже, а на кладбище сразу как-то потемнело.
— Вера? Ты что такое делаешь? — Произнес он, с непроизвольной дрожью в голосе.
Девушка спокойно посмотрела на Леху, не разделяя его напряжения. Она оглядела парня с ног до головы, сканируя взглядом. На какое-то время она остановилась на его разорванной куртке, а потом спокойно произнесла:
— Это психологический прием. Я тоже разговариваю с «ним», чтобы показать, что это нормально, — при этом Вера говорила, делая большие паузы между словами. — Это чтобы, твой друг не считал себя. Ну… странным.
— Дура! Я и так не считаю себя «страаанным»! Странная у нас — это ты! Хренова святоша, закадрила моего друга и думаешь, что все можно!
— Эд, да заткнись ты уже, наконец! Тебе пытаются помочь, а ты ведешь себя как кусок кретина! Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
— Хренова чувствую, — Эд вытаращил глаза на Леху. — Пока эта твоя здесь, мне будет хренова! Она вон с могилами разговаривает, и ей хоть бы хны!
— Да она тебе дураку подыграть хочет, если ты не понял, — Леха плюнул на землю и на какое-то время задумался. — Я вижу, что тебе лучше. Если хочешь, вали один, если хочешь, вали с нами. Я больше тебя нянчить не буду. Понятно?
С этими словами Леха спокойно отправился вперед, забыв о своем недавнем беспокойстве по поводу друга. Ему стало очевидно, что этот вспыльчивый тип точно не нуждается в дальнейшей помощи. По крайне мере, он был меньше всего похож на человека, который в чем-то нуждался.
Вера, которая все это время смотрела большими глазами на перепалку приятелей, последовала его примеру.
Проходя мимо Эда она чуть слышно сказал «Дурак». На что услышала в ответ недовольное «Да пошла ты».
На этом инцидент был фактически исчерпан. Леха мрачно смотря в землю, направился вперед вместе с Верой. А Эд, чувствуя дрожь во всем теле после пережитого, постарался на этот раз не отставать от них, ненавидя себя за это.
Все трое шли в тишине, среди пахнущих сыростью кустов, памятников, оград. Повсюду в большом изобилии росли деревья.
Странно, на кладбищах почти всегда в изобилии растут деревья. То ли это простое совпадение, то ли кости людей являются неплохим удобрением. А может обитатели таких мест специально их поливают, чтобы создать для себя тень и прохладу?
Но иногда во время ветра огромные стволы не выдерживают воздушного натиска. Они с оглушительным треском падают на удобренную многими телами землю и ломают все на своем пути.
На ухоженных городских кладбищах, такие древесные завалы оперативно убираются. Они исчезают без следа, оставив за собой только покорёженные ограды, сломанные кресты и разрушенные памятники.
А на заброшенных погостах деревья могут лежать годами, создавая мрачные горы из травы, гнили, мха и земли. И никто не будет их бережно распиливать, чтобы увезти на свалку. И никому нет дела до того, что многие несчастные надгробья погрязли в кромешной тьме, придавленные сотнями килограмм древесины различных пород.
Между кладбищенскими деревьями царил мир и покой, которого невозможно встретить где-то еще. Лишь изредка ветер нарушал эту благодать, создавая странный шорох, то где-то вверху, то фактически под ногами.
При этом он не выл и не стонал, как это показано во второсортных фильмах ужаса. Он скорее шептал. Шептал предостережения каждому, кто забрел слишком далеко туда, куда не стоило забредать.
Леха думал о том, что зря вообще в свое время познакомился с Эдуардом. Этот странный импульсивный тип всегда нуждался в ком-то здравомыслящем и адекватном. И Алексей вечно выступал в роли некой правильной няньки для него, помогая Эду в ущерб себе.
Он знал, что так не должно быть. И что это кончится плохо. Но то, что его взбалмошный «подопечный» заведет его на станинное кладбище, да еще и начнет закатывать там истерики, о таком даже помыслить и то было трудно, пока это само не случилось. Не способен был на это его сугубо научный разум.
Эд при этом витал примерно в таких же мыслях. С каждым годом наивный ботаник бесил его все больше и больше. Конечно, он понимал, что поверить во все просто невозможно. Да он и сам бы не поверил, если бы Леха был на его месте.
Но неужели у него нет дружеского чутья, некоторого третьего глаза, который выработался за годы? Неужели он не может хотя бы немного податься вперёд, и не упираться, как тупой баран, которого гонят на луг?
А хотя, ведь он уже и так подался вперед и что? Теперь они вместе вынуждены скитаться по ужасающему месту совместно с незнакомой, и явно что-то скрывающей бабой. Понимая это, Эд испытывал чувство вины. Но такое чувство мало что меняло. Поэтому он просто молчал, пиная ногами листья и ветки, лежащие посреди тропинки.
Ему хотелось схватить Леху и силой оторвать от сумасшедшей чертовки, которая завладела его разумом. Ему хотелось сказать другу все, что он ему так и не сказал.
Но сделать это было практически нереально. Вообще, здесь и сейчас вряд ли помогут сопливые причитания. Кладбище — не самое лучше место для проявления сентиментальности.
А вот кое-что вполне может помочь. И при этом нет необходимости мучиться и переступать через себя.
Подумав в таком ключе, Эд достал из куртки многострадальную фляжку, где еще оставался горячительный напиток.
Он сделал горький глоток и поморщился. Потом ещё и еще. Таким образом, он хоть на какое-то время смог отогнать от себя то, что тревожило его разум, вызывая неподдельный страх.
Но пить больше было нечего. Пустая фляга теперь не могла стать спасением. Хотя, может это и к лучшему. Ведь невозможно вечно прятать то, что накопилось внутри и просится наружу, за тягучей завесой алкоголя.
Чувствуя существенное эмоциональное облегчение, Эд заметно ускорил шаг. Он подошел к бредущей впереди паре почти вплотную.