оветско-персидской границе. Меня встретил заранее предупрежденный о моем приезде начальник Гауданского пограничного поста, один из моих старых сослуживцев по Ч К. Когда я, сойдя с машины, хотел направиться в здание поста, то на меня набросились с десяток огромных овчарок. Начпоста быстро накинул на меня красноармейскую шинель, и собаки внезапно успокоились и завиляли хвостами.
– Видишь, какие у нас собаки? Это они фактически несут сторожевую охрану границы. Как только начинает темнеть, собаки уходят с поста и располагаются на холмах до утра. И можете быть уверены, что никто не пройдет незамеченным границу. Раз покажется кто-нибудь не в армейской форме, собаки не выпустят живым,- рассказывал начпоста.
– Да что же, дрессировали их так, что ли?- спросил я.
– Да, нет, сами научились. Ходили с армейцами по постам и научились,- ответил он.
Через полчаса я поехал дальше и уже ночь провел под родительским кровом в Асхабаде.
На следующее утро я сидел в большом кабинете председателя ГПУ Туркменистана Каруцкого. За письменным столом против меня сидел сам Каруцкий, растолстевший, несмотря на свои 30 лет, как боров.
– Как же мог Трилиссер отменить расправу с Бажановым, когда я вчера получил еще одну телеграмму от 1-го заместителя председателя ОГПУ Ягоды – во что бы то ни стало прикончить его?- кричал задыхающимся голосом Каруцкий после того, как я ему рассказал о полученной мною последней телеграмме в Мешеде.
– Ну, что же? Это значит, что правая рука не знает, что делает левая. Тебе Ягода пишет, ты и исполняй, а мне приказано не трогать, я тоже исполняю данный мне приказ,- ответил я.
– Ты лучше расскажи, как они убежали отсюда,- попросил я после некоторой паузы.
– Да очень просто. Выехали на праздник, будто на охоту, и скрылись. Мы только через два дня хватились и узнали, что они за границей. Я пустил на территорию Персии целый десяток переодетых туркменами красноармейцев перехватить их, но было поздно. Их уже повезли дальше. Ах, если бы они мне попались живыми! Я бы им показал, где раки зимуют. Сам бы их "допрашивал"!- говорил Каруцкий, стуча кулаком по столу.
– Однако и фортели же ты выкидываешь! Как это ты рискнул послать переодетых красноармейцев за границу? А если бы их там обнаружили, то ведь это пахнет крупным дипломатическим скандалом,- сказал я.
– Ну, милый мой, что нам впервые что ли. Я вот наспех опять послал своих ребят в Лютфабад, и они увезли мне оттуда английского агента,- ответил Каруцкий.
– Каким образом?- задал я вопрос.
– Понимаешь, нахальство какое! Приехал этот агент к самой границе и оттуда начал вести разведку против нас. Ну, мои ребята ночью пробрались через границу и, взяв его спящим, завернули в простыню и привезли сюда.
– Что же он не сопротивлялся?- спросил я.
– Пробовал кричать, но его так избили, что он только на следующее утро очнулся здесь в подвале,- ответил Карзуцкий,- кстати, приходи сегодня вечером и помоги допросить его, а то он говорит только по-персидски. Я согласился.
– Ну, а как ты ладишь тут с туркменским правительством? Не склочничаете между собой?- переменил я тему разговора.
– Нет, я их держу в руках и в ГПУ никого не пускаю. Недавно меня избрали членом ЦК и ЦИК Туркменистана, да вдобавок орден преподнесли,- ответил он, самодовольно улыбаясь.
В тот же вечер после допроса "агента англичан" я пошел ужинать к Каруцкому на квартиру. На столе стояли закуски и несколько бутылок водки.
– Да, Агабеков, тоска здесь в Туркестане ужасная только водкой и спасаюсь от тоски и малярии,- острил Каруцкий, наполняя снова чайный стакан водкой. К концу ужина он уже наполовину был пьян. Я стал прощаться,
видя, что стаканы вновь наполняются.
– Так ты не забудь прислать шесть метров мне на костюм, да жена просила духи и пудру "Герлен". Пришли с первым же курьером,- попросил Каруцкий.
– Хорошо, пришлю,- обещал я.
– А Бажанова и Максимова поймаю. Не я буду, если не поймаю. Как? Бежать из моего района?- уже заплетающимся языком говорил Каруцкий.
Это было в 1928 году. Я свое обещание сдержал. Я послал Каруцкому материал на костюм и жене его духи и пудру. Он же свое обещание выполнить не смог. Бажанов и Максимов благополучно добрались до Парижа.
Бедный толстяк Каруцкий! Ты, наверное, и сейчас за бутылкой водки клянешься расправиться со мной… А пока что издеваешься над моими стариками-родными. Они же в твоем районе!
Глава XVIII. Восточный сектор ОГПУ
В середине 1928 года я вернулся в Москву. Перед этим я по заданию ГПУ объехал всю южную Персию и выяснял тамошнее положение на случай войны. Из своего объезда я окончательно сделал вывод, что в Персии продолжать легальную работу ГПУ нет смысла. То, что в мирной обстановке можно было сделать, мы сделали, но поскольку все высшие инстанции правительства и Коминтерна считали будущую войну с капиталистическими странами неизбежной, мы должны соответственно реорганизовать наш аппарат и сделать его пригодным для войны. А чтобы разведка могла успешно работать во время войны, она должна быть абсолютно обособленной и нелегальной. Нельзя ставить разведку в ту или иную зависимость от Наркоминдела и Наркомторга, представителей которых могут выслать в случае войны.
И вот, сидя в кабинете зампреда ОГПУ Трилиссера, куда я пришел вместе с начальником восточного сектора ИНО Триандофиловым, я излагал свою точку зрения. Триандофилов, с которым мы раньше обсудили этот вопрос и пришли к соглашению, молча сидел в течение моего доклада и одобрительно качал своей большой лысеющей головой.
– Да, идея в принципе правильная, я уже сам обдумывал этот вопрос. Но кого назначить нелегальным резидентом в Персию?- спросил Трилиссер.- Что вы думаете на этот счет?- обратился он к Триандофилову.
– Резидента найдем, тов. Трилиссер, дайте только ваше благословение начать дело,- ответил Триандофилов.
– А знаете что? У меня возникла следующая мысль, не поехать ли вам самим резидентом в Персию? Вы ведь вечно сидите в Москве. А на ваше место мы назначим Агабекова. Пусть он немного отдохнет от своих поездок,- предложил Трилиссер Триандофилову.
– Что же, если прикажете, то, конечно, поеду,- ответил тот, радостно улыбаясь.
– Ну и прекрасно! Так вы составьте смету организации, прикрытие, кого с собой взять и прочие детали и приходите еще раз ко мне потолковать по этому вопросу – сказал Трилиссер и приподнялся со стула, давая нам понять, что разговор кончен.
Мы также встали, но не собирались уходить. Мы знали этот маневр Трилиссера откладывать решение вопроса в долгий ящик и были подготовлены к нему. Мы ждали разрешения вопроса сейчас же, тем более, что план организации нелегальных резидентур был у нас в кармане.
– Тов. Трилиссер, все, что вы требуете, мы уже подготовили. Вот вам план организации в письменной форме, может быть, вы ознакомитесь с ним сейчас, так как потом к Вам трудно будет попасть,- сказал Триандофилов, давая ему несколько печатных страниц.
– Ну, ладно,- ответил Трилиссер и снова опустился с недовольным лицом на стул.- Расскажите на словах, что вы намерены делать.
– Во-первых, вместе с резидентом мы хотим пока послать в Персию одного помощника. На эту должность я выдвигаю тов. Эйнгорна. Он, будучи на коминтерновской службе, уже имеет практику нелегальной работы и, кроме того, знает иностранные языки. Затем обязательно иметь со временем второго помощника по армянской линии. Дело в том, что в Персии много армян, из которых можно делать большие дела. Но для этого помощник должен быть по национальности армянином. Я наметил на эту работу тов. Кеворкяна. И, наконец, нужен еще один работник для связи между резидентом и периферией,- докладывал Триандофилов.
– Позвольте, а как вы замаскируете такую уйму народа?- спросил Трилиссер.
– Я думаю организовать в Тегеране гараж, а Эйнгорн будет со мной в качестве компаньона. А работник
для связи может быть одним из шоферов при гараже. Это ему даст возможность разъезжать по Персии, не навлекая никаких подозрений,- объяснил Триандофилов.
– Ну, а как с Кеворкяном?
– С ним дело обстоит несколько сложней. Я думаю взять его в Персию временно с тем, чтобы он там, подготовив почву, имел возможность пробраться в Индию. Для этого мы придумали следующее: во Франции у нас есть секретный агент Г/57. Он – армянский архимандрит. Сейчас он там для нас почти бесполезен. Мы решили вызвать его сюда, через наши церковные связи посвятить его в епископы и затем отправить в Персию заведующим Индо-Персидской епархией. Кеворкяна же мы пристроим к нему в качестве секретаря. Таким образом, он будет под надежным прикрытием и одновременно будет руководить работой епископа. Эта же должность совершенно облегчит его поездку в Индию,- ответил Триандофилов.
– Сколько же все это будет стоить?- спросил Трилиссер.
– Понадобится всего только 20 000 долларов на организацию гаража и 5000 долларов в месяц на содержание агентуры и на работу. Причем 20 000 долларов не пропадут. Наоборот, я надеюсь, что если мы хорошо наладим гараж, то будем иметь прибыль, которая покроет наши расходы. Сейчас почти весь Восток пересаживается с верблюда на стального коня, и гараж – самое выгодное дело,- ответил Триандофилов.
– А как у вас с паспортами?- после некоторого раздумья задал вопрос Трилиссер.
– Эту сторону вопроса мы также подготовили. Для себя я добуду греческий паспорт. У меня есть знакомые греки, которые уступят паспорт, а заменить чужую карточку моей – минутное дело. Эйнгорн запасся латвийским паспортом в Коминтерне. Туда приехал из Латвии некто Эделыптейн и, не собираясь возвращаться обратно, передал свой паспорт Эйнгорну. Ну, а Кеворкяну КРО приготовит персидский паспорт. Он легко сойдет за персидского армянина,- закончил Триандофилов.
Трилиссер молча обдумывал. Он медленно протянул руку за коробкой с папиросами и еще медленнее, достав папиросу, закурил. Мы тоже молча сидели и ждали. Мы знали, что Трилиссер обдумывает предложенный план, и с нетерпением ждали результатов. Но он не ответил. Затянувшись несколько раз папиросой, он, опустив голову, стал просматривать какие-то бумаги. Затем, внезапно подняв голову, он обратился ко мне.