— Стив, привет, прекрасно выглядишь. Садись.
На столе было несколько стаканов и бутылка минеральной воды, приехавшая аж из Хельсинки. Правда, при более близком ознакомлении выяснилось, что путешествие не задалось. Джулия открыла блокнот и приготовилась вести протокол. После короткого вступительного трепа с намеками на доброе к нам отношение Салли перешла к делу.
— Ну что же. Выкладки мы с Джулией посмотрели. Я в прошлый раз уже говорила, что мы купим у вас еще одну долю, если вы предложите реальную стратегию.
Она окинула нас вопросительным взглядом бледно-голубых глаз и сверкнула электрической дугой улыбки. Я выразительно посмотрел на Алана, но он даже не пошевелился.
Салли вздохнула и продолжила наступление:
— Сегодня Алан сказал мне, что вы над этим много работали, но так ни к чему и не пришли.
— А как же реструктуризация? — спросил я у Алана.
Тот молча пожал плечами.
Я повернулся к Салли:
— Ты видела план?
— Предложения Алана я просмотрела. Я со всем согласна, но того, что он предлагает, нам недостаточно. Если вы хотите, чтобы мы в вас вложили деньги, вам придется выполнить несколько условий. Во-первых, урезать расходы и закрыть магазины. Во-вторых, переехать. В сентябре у вас кончается аренда, и я хочу перевести вас сюда.
— Как? В это здание? — Все это начинало мне сильно не нравиться.
— А почему нет? Места здесь хватит, и экономия хорошая.
— Просто при ваших шестидесяти процентах это похоже на поглощение.
— Не знаю. По-моему, это скорее симбиоз.
— Скорее уж колонизация, — брякнул я и тут же об этом пожалел.
— Стив, если вы знаете, где найти деньги, — хорошо. Если нет — пожалуйста, дослушай меня до конца. — В голосе Салли отчетливо прозвучал металл.
— Извини, продолжай.
— Спасибо. Следующий момент: к сожалению, «Пуффа» сейчас не может позволить себе три директорских оклада.
Я посмотрел на Тони. Начинается. Алан говорил мне то же самое, теми же самыми словами. Тони уперся глазами в собственное отражение в столешнице. Салли повернулась ко мне:
— Мне очень жаль, Стив, но, если вы хотите, чтобы мы с вами работали, тебе придется уйти.
— Мне?
Это было как обухом по голове. Я попытался что-то сказать, но звука не было.
Тони повернулся к Алану:
— Так нельзя! Ты мне ничего об этом не говорил!
— Не дергайся, — сказал я ему, собирая остатки хладнокровия. — Сиди спокойно. Вообще-то контрольный пакет пока еще у нас. Без нашего согласия они ничего не сделают.
— Но у меня нет голоса! — завопил Тони.
— Как это нет?!
— Я Алану акции продал.
У меня отпала челюсть.
— Давайте все успокоимся, — произнес Алан, пытаясь изобразить «скорее тоску, чем гнев».[8]
— Стив, мне очень неприятно, но это правда: я выкупил его долю. Сегодня утром мы все оформили. У меня просто не было выхода: иначе компанию не спасти. Джулия, пожалуйста, запиши это в протокол.
Джулия кивнула и продолжала строчить скорописью. Тони сидел, понуро сгорбившись, мучимый остатками совести. Алан, откинувшись в кресле, наблюдал за мной. Я успел заметить, как он стер с лица довольную ухмылочку. Значит, он это все заранее просчитал. Тут меня прорвало:
— Что ж ты, сука, делаешь, а?!
Салли тронула меня за рукав, но я не обратил внимания: хотелось этой сволочи в глаза посмотреть. Алан недолго выдержал гляделки, отвернулся и стал перекладывать какие-то бумажки.
— Стив, не надо, — начала Салли. — Тут ничего личного нет. Это просто бизнес. И потом, у тебя же остаются акции, двадцать процентов.
— Ты меня подставил, гад! — заорал я.
Алан воздел руки и покачал головой, типа бизнес есть бизнес. Дать бы ему в морду, чтоб брызги полетели. Теперь все понятно: это все его рук дело, его гнилые штучки. Наколол нас с Тони, как последних лохов. Даже из офиса меня выманил на день, чтоб удобней было этой пьяни руки выкручивать.
А Тони теперь сидит терзается, глаза прячет.
— Стив, ты прости… У меня ведь Лаура, дети, понимаешь… — проскулил он.
— Лаура у него! Да ты ж развелся, жопа ты с ушами! Ты что думаешь, ты тут без меня долго протянешь? Ему акции твои нужны были, а тебя он завтра же под зад коленом! Ты что, совсем, что ли, допился, не соображаешь ничего?
— Стив, ты можешь думать, что хочешь, но мне действительно неприятно, — заявил Алан.
— Что-о?! Неприятно тебе!? Да ты об этом всю жизнь мечтал!
— Если объективно… — начал он.
— А ты, Тони, вообще дебил. Сколько он тебе дал? Полста тыщ?
— Это его личное дело, — влез Алан. — И вообще, если ты успокоишься, то сам поймешь: Тони — дизайнер, от него у нас доход зависит. Так всем будет лучше. Потом, что тебе так уж волноваться? У тебя инвестиции.
— Они у меня на два года минимум заморожены. На что я жить-то буду?
Салли посмотрела на меня так, как полагается смотреть на человека, которого собираешься уволить. Их этому специально учат в пособиях для топ-менеджеров.
— Стив, я уверена, что работу ты найдешь без проблем. Тем более что это временное, нам нужно просто как-то пережить этот кризис…
У нее, наверно, вместо сердца контейнер с жидким кислородом.
— Где я ее найду-то? В «Макдоналдсе»? Охренели вы, что ли?
— Слушай, Стив, — опять встрял Алан. — Я тебе советую очень хорошо подумать и взвесить свои варианты. Ты сам поймешь, альтернативы просто нет. Или так — или банкротство.
— Правильно. Вариантов у меня теперь вообще нет. Ты же и постарался, сука!
Я быстро обогнул стол и со всей силы вломил ему в морду. Костяшки свело дикой болью. Алан отвалился на спинку кресла. Из носу у него потекла кровь, как будто я открыл кран у него в голове.
Потом он вскочил и вцепился мне в горло. Я попытался дать ему в челюсть снизу, но он прижал подбородок к груди. Тогда я стал отдирать его руки, одновременно пиная его по ногам, чтобы лишить опоры.
А ведь он меня так задушит. В голове стучит, воздуха нет…
Я ухватил его за волосы, оттянул ему голову назад и с размаху, как битой, прислал ему кулаком по носу. Алан взвыл и разжал руки. Я откатился назад, судорожно глотая воздух. Нос я ему разнес основательно: кровища фонтаном хлещет. Пропал теперь Саллин ковер…
Алан ведрами извергал кровь. Какое-то время мы все зачарованно смотрели на красное. Алан издавал какие-то жабьи всхлипы и с первобытной злобой таращился на меня.
Тони схватил меня за руку, но я оттолкнул его, и вовремя: Алан ринулся на меня. Я отскочил, получил локтем в ребра, но все-таки успел развернуться и пнуть Алана под колено. Он сильно налетел на угол стола и мешком сполз на пол. Тогда я со всей силы всадил кроссовку ему в брюхо. Он съежился на полу, пытаясь защититься, а я еще раз въехал ему в лицо. Женщины визжали.
Тони и Джулия наконец отодрали меня от Алана. Тот стоял на коленях, зажимая пальцами переносицу, чтобы остановить кровь. Глаза у него были как у бешеного зверя. Салли вопила, чтобы я убирался.
— Ладно! Ухожу.
По дороге к двери я ухватил со стола тощий Саллин бонсай и запустил им в Алана. Ему повезло, что он успел закрыться: фарфоровый поддон шел ему как раз в висок. Гневным шагом я покинул кабинет.
Мне нужно было выпить. Недалеко от площади был паб «Принц Уэльский» — туда-то я и пошел. Народу там было полно: офисные служащие готовились набиться в метро и отправиться по домам. Я протолкался к бару и заказал себе скотч. У барменши, стоявшей в профиль ко мне, вокруг головы был голубой нимб от светящейся мухоловки.
Меня тошнило. Сердце выбивало двести в минуту. Костяшки на правой руке начали распухать. Скотч жег мне внутренности. Хотелось перерезать Алану глотку и насадить его голову на кол. Какой-то офисный деятель задел меня, проталкиваясь мимо. Я был слаб и уязвим, как муха с оторванными крыльями.
Я пил, успокаивая нервы, пока не почувствовал себя в силах позвонить Луису, моему адвокату. К автомату в пабе приник пьяный в деловом костюме и бубнил в трубку о своей неземной любви. Пришлось дойти до машины и взять мобильный.
Луис пообещал проверить мой контракт и посоветовал мне забрать из офиса все бумаги на случай, если дело дойдет до суда. Я попрощался с ним и поехал домой. Был час пик, машины нескончаемым потоком ползли на запад, где от отвращения умирало солнце.
Работа с зеркалом
Солнце валилось за край земли прямо за нашим домом. Я свернул на подъездную дорожку. Сколько мы в этом доме протянем без моей зарплаты? Ипотека-то никуда не денется, а кредит мы брали — дай-то бог. Мы слишком много тратим, как сказал Алан.
Господи, уволили. В голове не укладывается. Знаешь, а все равно не веришь, потому что непонятно, с чего вдруг Алан все переиграл. Какой ему смысл меня увольнять? Наверно, если спокойно поговорить с Джулией и с Салли, они еще могут меня восстановить. Я брел по гравию, и все происшедшее казалось мне дурной шуткой.
Я открыл дверь и отключил сигнализацию. Лиз не было, в записке было сказано, что она пошла с Мэри на йогу в фитнес-центр и вернется к десяти. Голова слегка кружилась от голода. Я стал сооружать себе спагетти болоньезе, и готовка более-менее отвлекла меня от мыслей об Алане и его предательстве. Скоро спагетти кипели в одной кастрюльке, а смесь для соуса булькала в другой. Я порылся в заваленном шкафчике в поисках меленки для перца и обнаружил ее рядом с хлебницей.
Странно. Сегодня она была какая-то другая — массивнее и качественнее, что ли. Головка-луковка, с сейфовой четкостью отщелкав ряд остановок, повернулась и припорошила соус, прорисовав на его поверхности две перечные диагонали. Крутить ее было одно удовольствие, вспомнился даже тот далекий день, когда я отвернул голову сестриной кукле. Я пришел в неописуемый восторг и решил накупить побольше этих штук и раздарить их оставшимся друзьям.
Эту меленку мы с Лиз выудили из корзины с уцененными вещами и купили за три девяносто девять еще для нашей первой квартиры в Финзбери-парк. Конечно, в скором времени она обнаружила все убожество чешской сборки: плохо обточенная сосновая конструкция уфожающе визжала в садистском стиле Штокхаузена,