— А сегодня кто-нибудь еще будет? — спросил он.
— Нет, только мы.
Мне показалось, что мой ответ его несколько разочаровал.
Мы вернулись в гостиную. Я сел рядом с Мэри на зеброполосатый диван в стиле шестидесятых, а Алан оккупировал мое складное кресло по другую сторону журнального столика. Я налил всем еще шампанского.
Алан тем временем повернулся к Мэри:
— Стив говорит, ты в гольф играешь.
При мысли о том, что сейчас придется поддерживать связный разговор, Мэри слегка напряглась.
— Это раньше. Я еще в детстве научилась. У меня родители обожали гольф. Только я теперь больше джет-кун-до увлекаюсь, — сообщила она.
— Что это еще за джет-кун-до? — поинтересовался Алан.
— Это такое боевое искусство, его Брюс Ли разработал. «Путь преграждающего кулака». — Мэри закурила «Мальборо лайт».
— «Путь преграждающего кулака»? Это он где же его изобрел? В Сан-Франциско, где живут самые мужественные в мире мужчины?
Алан заржал, радуясь собственному остроумию, но Мэри не разделила его восторгов. У Мэри брат голубой, и Дракончик Ли — ее герой. Он у нее в холле висит в натуральную величину.
— Вообще-то он это в Гонконге изобрел. Это свободный стиль единоборства, — едко ответила она. Я побоялся, что свидание вслепую может закончиться тем, что Алан и вправду останется без глаз.
Тут вмешалась Лиз:
— Алан, а ты любишь готовить?
— Да нет… Я просто в Маркс энд Спенсер готовое беру. Можно сказать, тем и живу. Удобно: взял, в микроволновку сунул — и готово.
— У тебя микроволновка? Смотри осторожно, это здорово вредно, — сказала Мэри. — Я бы лично никогда не стала держать ее в доме.
— Да ну, глупости это все. Никакого там вреда нету. Просто у нас все же снобы, никто полуфабрикаты не ест…
— Ну не знаю, почему, если человек не хочет получить рак или листероид, он сразу сноб, — огрызнулась Мэри.
Несмотря на огромные количества выкуриваемой травы и потребляемой выпивки, Мэри была помешана на здоровом питании. Я даже как-то видел, как она в пароварку минеральную воду заливала.
Алан открыл вторую бутылку шампанского. Пробка стрельнула в потолок, а оттуда рикошетом мне под ноги.
— Я когда была в Калифорнии, читала, что в какой-то забегаловке повар постоянно в микроволновке готовил и от этого умер, — продолжала Мэри. — Когда ему вскрытие сделали, выяснилось, что у него там все сварилось: печень, почки… Видимо, он дверцу плохо закрывал, и ему лучами там все прожарило.
— Ужас! — завопила Лиз.
Мэри рассмеялась подозрительно долгим наркотским смехом и модельной походкой удалилась в туалет. Трава и «шампусик», повстречавшись в ее ЦНС, затеяли рискованный междусобойчик.
Как-то странно горела матовая лампочка в настольной лампе. Свет казался слабее, чем всегда, но в то же время как-то насыщеннее и чище. Лампочка начала пульсировать, и, вглядевшись как следует, я сумел различить вокруг нее голубоватый ореол, похожий на кольцо Сатурна. Я подумал, что, может быть, все лампочки на земле связаны между собой и охватывают планету сияющей сеткой для волос, видимой только по ночам… Наверное, я прибалдел слегка от контакта с Мэри.
Когда Мэри вернулась, Алан спросил:
— Стив говорит, у тебя сын?
Лиз недовольно глянула на меня: не надо было радовать Алана раньше времени.
— Да. Иона. Он сейчас у моего бывшего, в Калифорнии. Я так по нему скучаю… Он еще маленький: семь лет только.
— Так твой бывший американец?
Мэри склеила три папиросных бумажки и высыпала на них табак из «Мальборо лайт».
— Нет, он наш, просто живет в Лос-Анджелесе. Он сессионный гитарист.
— И что он играет?
— У него сейчас сольный проект с продюсером «Симпл Майндс». — Мэри явно не хотелось распространяться на эту тему.
Она взяла брикетик ливанской смолы, подпалила уголок и, втянув губами струйку дыма, высыпала поверх табака щепотку травы.
— Я в свое время тоже хотел в группе играть, — сказал Алан.
— Да это все в свое время хотели, — вздохнула Мэри, — только не так это просто на самом деле.
В случае с Ленни все было не только не просто, но и, прямо скажем, запущено: в итоге он таки доскакался до наркологической клиники. Правда, надо сказать, что последние два года Ленни был чист. Я пошел на кухню заварить всем кофе и ромашковый чай. Когда я вернулся с чашками на подносе, Лиз делилась с народом воспоминаниями о модельной жизни.
— Нет, а ты помнишь, как мы в Майами снимались в купальниках для немцев?
Лиз повернулась к Алану:
— Слушай, это был кошмар просто: клиент запал на Мэри. Конкретно причем: мы с ней даже на ночь запирались. Представляешь? Он каждый вечер напивался, признавался ей в неземной любви, а утром с бодуна на людей кидался. Он там всех до ручки довел, стилистка две недели рыдала просто.
Лиз послушать, так получается, что она малость только недотянула до статуса супермодели, хотя на самом-то деле она там и рядом не стояла. Она, конечно, немного обошла Мэри: как-никак две обложки в «Эль», но вообще-то обе они по большей части подвизались на суровой, но злачной ниве фэшн-каталогов.
Мэри передала Лиз самокрутку. Та затянулась пару раз, встала, танцующей походкой подплыла к Алану и предложила ему косячок. Тот улыбнулся:
— Нет, спасибо.
Лиз ухватила дистанционное и по новой завела Фрэнки Наклза:
— Так, все танцуем!
Она вытащила Алана из кресла, и тот вдруг задергался совершенно мимо музыки. Мэри танцевала с закрытыми глазами. Я, как обычно, переминался на месте в щадящем режиме. Лиз обняла меня и, покачиваясь со мной под музыку, легонько подтолкнула Алана к Мэри.
Алан откалывал перед ней какую-то джигу, самозабвенно закусив нижнюю губу и упорно не попадая в такт. Мэри, как обычно, развела свою хипповскую пластику и уже начинала подхихикивать, глядя на Алановы ухищрения. Тот попытался было улыбнуться, но потом оскорбился и уселся на диван пить кофе. Я присоединился к нему, и мы вместе смотрели на девушек.
Когда песня кончилась, Алан сказал, что ему пора, и сразу встал. Он поблагодарил Лиз и повернулся к Мэри:
— Рад был познакомиться. Классно танцуешь. Надо нам как-нибудь на дискотеку сходить.
Не знаю, была ли тут подколка, на Мэри явно решила, что была.
— Спасибо, — сказала она, холодно пожимая ему руку.
Я проводил Алана до машины, а девушки пошли в дом. Алан поблагодарил меня и напомнил, что завтра утром надо будет поговорить о Тони.
Я помахал ему и вернулся в гостиную. Мэри простиралась на диване, курила очередной косяк и всячески поносила Алана. Лиз лежала навзничь прямо на ковре.
— Нет, это клиника просто! — возмущалась Мэри. — А понтов-то, понтов! Крут просто как черепашки-ниндзя!
Девушки залились долгим обкуренным смехом.
— Да ладно тебе, — отозвалась Лиз, массируя себе ребра. — Нормальный мужик.
— Нормальный?! Ненавижу таких: тоже мне Аполлон, кроме себя, ничего вокруг не видит. С танцами вот только у него промашка вышла.
— Просто он — натурал, в отличие от большинства знакомых, вот и все. И посимпатичней, кстати.
— Ну не знаю. Скользкий он какой-то. Вот подождите, он еще женится на какой-нибудь дуре. Она ему будет в рот смотреть, а он от нее гулять будет направо и налево. Ты тоже хороша: женишка мне нашла.
Я сидел с ними, пока голова не закружилась от кумарного дыма. Потом закинул тарелки в посудомойку и пошел спать. Прежде чем выключить ночник, изучил лампочку. Ничего подозрительного. Я лег, и меня понемногу унесло в сон под низкие ритмы регги, приплывавшие снизу из гостиной.
Страх и ненависть в «Пуффа Груп»
На следующее утро, когда я уезжал на работу, не первой молодости «Рейндж Ровер» Мэри все еще стоял напротив дома. Очевидно, Мэри перекумарилась и решила заночевать у нас. Я катил вдоль поля для гольфа. Деревья и камни казались сделанными из стекловолокна. Я вставил в магнитолу кассету «Эйпекс Туин». Сегодня в каждой ноте был какой-то свой смысл. Вообще, я как будто предчувствовал что-то. Как будто должно было открыться что-то важное. Важное и не совсем приятное.
Гудрун сидела за своей конторкой и пила купленный по дороге капуччино.
— Стив, приветики! Как там в Хитроу — уладилось? Нормально?
— Нормально. Уже пришел кто?
— Не-а. Лоренс звонил из Ковент Гардена. Просил, чтоб ты на Кингс-роуд подъехал: у Джилл с кассой какие-то проблемы. А Дин не объявлялся.
— И не объявится скорее всего.
Дин недавно взял наш опт на комиссию, и, учитывая плачевные наши дела, было мало надежды, что он что-то с этого поимеет.
— Ничего не передавали?
— Джулия звонила, подтвердила, что встреча в четыре.
Джулия — это помощница Салли, въедливая яппи старой школы. Она организовала нам пакет инвестиций и с тех пор присосалась к Пуффе, как клещ. У нее блестящие черные волосы, коротко остриженные на манер каски — голова получается как головка насекомого. Наверное, если откинуть ей челку, то на лбу окажется татуировка: «ХОЧУ» шанелевским шрифтом. Салли Мур, ее шефиня, сама работает с оптом. Ее компания называется «Своя тема». На ее-то деньги мы и расширились.
Это было в тот период, когда мы решали проблему с «притоком наличных средств». Дорогая аренда, хилые продажи и общий спад в экономике косили нас под корень. И вот месяца три назад мы с Тони собрались с силами и пришли на поклон к Салли в ее офис в Ковент-Гардене. И Салли оказала нам позитивное содействие. Она продемонстрировала сопереживание и подбодрила нас на пути к новым достижениям. Цунами позитива, исторгнутого Салли, прямо-таки переливалось через край огромного графитово-серого стола, абсолютно голого, если не считать плоского телефона и бонсая в горшке. Она посоветовала нам расширить оптовую часть и, минимизировав расходы по магазинам, дотянуть до конца арендного срока.
Обитый облезлой ковровой плиткой пуффовский коридор напоминал сходни корабля-призрака. От поблекших «постиков», приклеенных к мертвым мониторам, веяло смертью и разложением. На столах среди наваленных пружинных фолдеров виднелась пенопластовая тара из-под кофе. В наполовину пустом стаканчике на поверхности скисшего молока образовался архипелаг плесени.