Госпожа Метцер повиновалась и, подобно сомнамбуле, прошла в соседнюю комнату. Там она заметила чемоданы.
— Эти чемоданы… — пробормотала она.
— Я приготовил их. Мы оставляем Париж.
— Надолго?
— Может быть.
— И куда мы отправляемся?
— Увидите.
Леонида не решилась расспрашивать мужа. Она поправила прическу и надела дорожный костюм. Когда она закончила, Метцер сказал:
— Наденьте эту шляпу, опустите вуаль. Я не хочу, чтобы заметили, что вы плакали.
Она опять машинально повиновалась. Одна-единственная неотвязная мысль мучила ее. «Что он сделал с Жоржем? Если он хочет удалить меня из Парижа, то затем, чтобы скрыть от меня пролитую кровь. Пусть лучше убьет и меня!»
Послышался стук колес, затихший перед их домом. Минуту спустя появилась Софи.
— Экипаж готов! — сказала она. — Как! И госпожа едет? Я останусь одна в этом доме? Мне будет страшно.
— Успокойтесь, — перебил ее Даниель, — не будет. Мы вам должны за месяц, вот ваше жалованье и вот еще за две недели. Уложитесь, и с Богом.
— Вы меня прогоняете! — вскрикнула изумленная служанка.
— Нисколько. Просто не желаю брать вас с собой и не могу оставить в доме. Даю вам пять минут на то, чтобы собраться.
Софи сжала кулаки и проворчала:
— Хорошо! Я любила госпожу, она добрая, а вы, сударь, вы грубы, дерзки, неласковы, недоверчивы, ворчливы, ревнивы! Ну вас! Я уйду с радостью.
С радостью или нет, но через пять минут она действительно ушла. Заперев за собой дом, решетку и положив к себе в карман ключи, Метцер усадил Леониду в экипаж и сам разместился рядом с ней.
— Улица Сен-Лазар, на железную дорогу! — приказал он кучеру.
Ракен, конечно, и не думал оставлять своего поста. Увидев Даниеля с женой, мошенник пробормотал:
— Он убегает! И лейтенант не выходил из дому! Что же он с ним сделал? Закопал в саду? Бросил в колодец? Во всяком случае, опасности как не бывало. Живой или мертвый, Жорж Прадель теперь не помешает Паскуалю! Прекрасно я покараулил! И так как моя совесть спокойна, то мне позволительно теперь подумать и об умиротворении желудка. Я умираю с голоду!
Паскуаль, оставив театр и поручив Ракену наблюдать за Жоржем Праделем, отправился к тому старьевщику, о котором говорил Ракену, и выбрал себе одежду, очень похожую на костюм Жоржа Праделя: черный сюртук, светло-серые панталоны и плащ светлого цвета. Он также позаботился о красивых русых усах, лихо закрученных, которые мог положить в карман и в нужную минуту приладить к верхней губе. Кроме того, он запасся широким ножом с рукояткой из рога.
Потом он поехал на станцию, взял билет второго класса до Малоне и сел на ночной поезд. По счастливой случайности он был один в купе.
Наконец он прибыл в Малоне. Паскуаль решил, как уже известно, поехать в Рошвиль лишь с наступлением сумерек. Чтобы убить время, он отправился в гостиницу и не спеша позавтракал.
Когда он достиг Рошвиля, была уже поздняя ночь. Тогда перед ним возникло серьезное препятствие. Он не знал точного местоположения замка. Ему повезло: он встретил Жана Поке, пахаря с фермы Этьо. Известно, как Жан Поке позвонил в замок и получил сигару от того, кто назвался Жоржем Праделем. Когда Поке убежал на свое свидание, Жак Ландри запер решетку и с самозваным лейтенантом отправился к замку по яблочной аллее.
— Вообразите, месье Жорж, — говорил Жак по дороге, — я только сегодня вечером, отправившись в Руан по делу, получил письмо вашего дяди, в котором он уведомляет меня, что вы приедете завтра. Ничего не приготовлено, и вас ждет неважный ужин.
— Не беспокойтесь, любезный Жак, — со смехом ответил мнимый Жорж. — В Африке невозможно избаловаться.
— Не беспокойтесь и вы, месье Жорж. Совсем-то вы сегодня не умрете с голоду, а за сегодняшний более чем скромный ужин мы вознаградим вас завтра. Но почему же вы прибыли сегодня, когда мы ждали вас завтра?
— Прежде всего, я заскучал один в Париже. Но есть и другая причина, более важная. Прибыв в Гранд-отель, где я надеялся встретить дядю, я нашел там письмо от него. Дядя выразил желание, чтобы я немедленно отправился сюда по причинам, о которых не стоит говорить вслух из боязни нескромных ушей.
— Понимаю, понимаю, — прервал его Жак. — Но как же вы добрались до Рошвиля из Малоне?
— Пешком! Как простой пехотинец!
— Но ведь есть дилижанс.
— Я знаю, но, чтобы попасть на него, необходимо отправиться из Парижа в восемь часов утра. Я так и думал сделать, но, к несчастью, опоздал на поезд.
— О, пресвятая Дева! Пять лье — далековато! А ваш багаж?
— Оставил в Малоне до завтра.
Они подошли к парадному крыльцу замка. Раздался женский голос:
— Это ты, отец? Кто же это звонил так сильно?
— Отгадай, малютка! А? Это сам месье Жорж Прадель!
— Месье Жорж! — вскрикнула Мариетта. — О великий боже! А мы-то не ждали вас сегодня.
Жак и его спутник вошли в переднюю, освещенную фонарем. Пока старик запирал дверь, Паскуаль и Мариетта с любопытством рассматривали друг друга. «Как он мил и какое у него приятное лицо! — думала девушка. — Не будь этих больших усов, он бы совсем походил на женщину».
— Мой дядя прав, утверждая, что он крестный отец прехорошенькой девушки! — громко сказал самозваный офицер. — Милейший Жак, позволите ли вы поцеловать крестницу моего дяди?
— О, конечно, месье Жорж! Девушек позволено целовать в присутствии их отцов.
Паскуаль с почтительной и почти братской вежливостью приложился своими губами к свежим щекам Мариетты, которая покраснела, как вишня, и сделала робкий реверанс. Прекрасно сложенной и изящной от природы в своем простом костюме, с ее великолепными темными волосами, девушке позавидовала бы не одна парижанка.
— Быть может, вы голодны, месье Жорж? — спросил Жак. — Мариетта, скажи скорее, что ты можешь предложить месье Жоржу?
— У меня есть холодный цыпленок, окорок, гусиная печень, пирожное и фрукты.
XXXV
— Не пройдет и четверти часа, и вы будете уже за столом, месье Жорж, — сказала Мариетта. — Я только приготовлю все в столовой и зажгу дюжину свечей.
— Где вы обыкновенно обедаете? — спросил Жорж.
— В кухне, месье Жорж. О, у нас прекрасная кухня! Вы увидите.
— Так без церемоний сегодня вечером, пожалуйста. Я отлично поужинаю на уголке стола в вашей прекрасной кухне, и мы поговорим.
— Как вам будет угодно, месье Жорж.
В эту самую минуту за дверью в переднюю послышалось жалобное ворчание.
— Что это с Мунито? — удивился Жак.
— Он голоден, бедняжка, — ответила Мариетта.
— Я отворю ему. Мунито, месье Жорж, прекрасное и доброе животное и славный сторожевой пес.
Жак приотворил дверь, и собака радостно ворвалась в комнату. Но, к огромному удивлению Жака и Мариетты, едва обнюхав гостя своих хозяев, она остановилась перед ним с враждебным рычанием и обнажила двойной ряд страшных зубов.
— Кажется, я не имею чести нравиться Мунито! — сказал Паскуаль с принужденной улыбкой.
— Я сам вижу его таким в первый раз, — ответил смутившийся Жак. — Без всякого сомнения, это оттого, что он еще не знает вас.
Мунито не переставал рычать, свирепо глядя на самозванца. Жак громко прикрикнул на собаку, которая убежала в кухню, ворча. Затем Мариетта накормила пса и выпроводила его во двор. Девушка накрыла маленький столик безукоризненно чистой скатертью и поставила на него курицу, окорок и гусиную печень с трюфелями. Паскуаль отдал должное этому ужину, не отказываясь и от вина.
— Месье Жорж, — сказала Мариетта, — если вам пока ничего не нужно, я оставлю вас с отцом и пойду приготовлю вам комнату.
— Ты которую хочешь? — спросил Жак.
— Самую хорошую, отец. Красную!
— Не забудь сахар и ром!
— Право, мне совестно, мадемуазель Мариетта, — воскликнул Паскуаль, — что я причиняю вам столько хлопот!
— Какие хлопоты, месье Жорж! — с веселой улыбкой ответила ему Мариетта, делая реверанс. — Я здесь затем, чтобы служить вам, моему крестному отцу и мадемуазель Леонтине, вашей милой сестре, которую я так люблю. Это мой долг. — И она убежала с фонарем в руке.
— Знаете ли, милейший Жак, вы одарены необыкновенной храбростью! — сказал Паскуаль, когда они со стариком остались вдвоем. — Большинство людей не смогли бы спать спокойно с таким сокровищем в своем жилище! Триста пятьдесят тысяч франков!
— Кругленькая сумма! Но, право, опасность не так и велика. Никто не подозревает о том, что в замке столько денег. Если бы вы не узнали об этом от своего дяди, я не сказал бы и вам, хоть вы и племянник господина Домера!
— Вы правы. Благоразумие прежде всего!
— Деньги в моей комнате, — продолжал Жак, — но, чтобы найти их, нужно прежде справиться со мной. На ночь я крепко запираюсь, к тому же оружия у меня полно: ружья, пистолеты, а под рукой всегда большой револьвер. Если вам будет угодно, я после ужина покажу вам свою крепость и арсенал.
— Охотно. Тем не менее мой дядя разделяет скорее мое мнение, чем ваше, и считает, что второй охранник не помешает. Поэтому-то я и приехал сегодня.
— А вы знаете, месье Жорж, когда сюда прибудет сам господин Домера?
— Не знаю, да и сам он не знает еще, так как ему пришлось отправиться в Марсель. Я думаю, впрочем, что мы увидим его через неделю.
— Это долго — неделя! Вы заскучаете!
— Бог милостив! Дядя говорил, что мэр и мировой судья — люди, с которыми стоит познакомиться.
— О да, прекрасные люди!
— Отправлюсь к ним с визитом, буду охотиться.
— А я вам обещаю дичь. Даже в парке, если вы любите стрелять кроликов, дичи вам хватит надолго.
В эту минуту вошла Мариетта:
— Комната готова. Теперь я налью кофе.
Паскуаль расхвалил кофе, затем выпил две или три рюмки водки и встал из-за стола.
— Что-то я устал, хочется спать. Но прежде мы посетим ваш арсенал.
Жак взял свечу, и они пошли.
— Отец, завтра мне нужны будут дрова и лучина, — сказала Мариетта. — Где топор?