— Да, но где их взять? Все, что у меня было, перешло в ваш карман. Наконец какая разница — в монете или в вещах, ценность серебра от этого не меняется.
— Какая разница? Очень большая. Меня уже так надул один ваш коллега, что я дал себе зарок не принимать у священнослужителей вещи сомнительного происхождения. Воспользовался моей неопытностью и загнал мне какие-то медные посеребренные чаши, кресты. Не будем осложнять наших добрых отношений. Платите серебром в монете. — Востриков улыбнулся. — Ведь сказано же в священном писании: «Ищите да обрящете!» Шутка пришлась священнику по душе. Он долго смеялся. Потом заверил Вострикова, что у него чистое серебро, восемьдесят четвертой пробы и что можно проверить у любого ювелира.
— Когда-то я был частным священником и у меня была своя утварь, разглагольствовал Сыроватко. — Теперь она не нужна и я могу платить ею за товар.
Востриков пошел на уступки. Условились встретиться в Александровке.
Прибыв в Александровку, Яков Васильевич, как обычно, зашел в волостной комитет партии. Там он застал всех коммунистов в сборе. Они слушали рассказ секретаря сельской партячейки Николая Пыряева, который накануне произвел изъятие ценностей в местной церкви. В частности, Пыряев рассказал, что на днях он получил от Кустанайского укома партии выговор за то, что дал обмануть себя при изъятии ценностей у Сыроватко. При этом Пыряев показал отношение, подписанное заведующим отделом укома Максимом Величковским, в котором были перечислены церковные вещи, подлежащие изъятию. Но повторный визит в церковь прошел успешно. Рассказ развеселил коммунистов. Востриков же был огорчен случившимся. Он понял, что уком, не ведая о затеянной Шафетом и Антоновым операции, помешал ее закончить.
Глубокой ночью Востриков и Сыроватко встретились. Священник явно был напуган повторным изъятием церковных ценностей. Он настороженно посматривал на Вострикова и сквозь зубы, цедил:
— Удивляюсь, как могли узнать о сохранившейся у меня утвари. Ведь она не церковная, как я вам уже говорил, а моя, хотя и хранилась в церкви.
— А меня удивляет другое, — с подчеркнутой недоброжелательностью сказал Востриков. — Оказывается, вы не были откровенны со мной. Изображаете дело так, будто безвинно пострадали. А на самом деле вещи эти церковные. При первом изъятии вы обманули Пыряева, но второй раз вам это не удалось. Пеняйте на себя.
— Но откуда у них такая осведомленность о церковной утвари, которая бог весть когда была снята с церковного учета?
Востриков понял, куда клонит священник.
— Вы знаете Ивана Величковского-старшего?
— Ну, как не знать, это же почтеннейший старец, доброй души христианин, — ответил священник.
— Знаете, да не все, — усмехнулся Востриков. — У этого почтенного христианина есть не менее почтенный старший сын — Максим Величковский, который будучи мальчиком, лет пять прислуживал в вашей церкви. Вас тогда здесь не было. Так вот, этот мальчик знал наперечет всю церковную утварь. А теперь он работает в Кустанайском укоме партии. Распоряжение о вторичном изъятии подписано им.
Объяснение Вострикова убедило священника. Он облегченно вздохнул. В глазах его засветился прежний огонек. Снова завязалась доверительная беседа.
На этот раз священник вручил Вострикову золотую ризу с большой иконы божьей матери. За мануфактуру обещал расплатиться слитком золота. При этой, последней своей сделке священник Сыроватко был арестован губотделом ГПУ с поличным.
В ЛОГОВЕ БАНДЫ
Недобитые враги Советской власти — белогвардейцы, эсеры, анархисты, кулаки, используя недовольство определенной части крестьян продовольственной политикой правительства, всячески способствовали возникновению волнений среди крестьянских масс, создавали бандитские отряды, убивали коммунистов, продработников, терроризировали и грабили население. Так было на Тамбовщине, в Сибири, на Украине, в Белоруссии, на Северном Кавказе, в некоторых районах Казахстана.
Во второй половине августа 1920 года в Кустанайском уезде вспыхнуло кулацкое восстание. Оно началось во Всесвятском поселке Петропавловского уезда и направлено было в Кустанайский уезд, в Больше-Чураковский, Ново-Алексеевской волости. Благодаря принятым мерам восстание было ликвидировано 30 августа. Но, по прошествии некоторого времени, т. е. 25 сентября в уезде опять возникло восстание казаков поселка Марийского и Андреевского. Казачий отряд в 200 человек двинулся на Шевченковский поселок с тем, чтобы обезоружить находящуюся там милицию 4-го района, но благодаря принятым мерам со стороны кустанайских властей и милиции 3-го и 4-го районов, а также партийных организаций, восстание было ликвидировано к 5-му октября. Арестовано 19 активных участников восстания, по делу производится следствие. Выяснено, что восстание было подготовлено подлой агитацией белогвардейщины.
Так сообщалось в одном из отчетов Кустанайского отдела милиции за 1920 год, обнаруженном мною в облгосархиве.
Меня, как всегда, интересовали подробности. В данном случае я полагал, что органы ЧК не могли быть в стороне, они наверняка принимали активное участие в ликвидации восстаний. Спустя несколько лет, я нашел в Кустанайском облпартархиве дело переписки по ликвидации бандитизма в уезде. В нем наткнулся на отрывочные информации, сводки, раскрывающие детали приведенного выше отчета милиции. Я выбрал их. Получилось нечто такое, похожее на дневник боев, происходивших с бандитами. И, главное, оправдались мои предположения. Сигнал о появлении банды, прежде всего, поступил в политбюро…
22 августа 1920 года.
Заведующий Кустанайского политбюро Мирошник писал из поселка Анновска в адрес председателя Кустанайского уездисполкома, начальника боегруппы и упарткома информацию, из которой видно, что в связи с получением сигнала о появлении банды, он 19 августа выехал с конным отрядом из пятнадцати человек в Ново-Алексеевскую волость, где приступил к производству дознания. В ходе этой работы отряд Мирошника производил обыски, в пяти дворах обнаружил пять неисправных ручных гранат, 250 патронов, одну винтовку, одну шашку и разные казенные вещи, а также арестовали несколько человек. «При вторичном допросе арестованных возчиков поселка Ново-Алексеевского, — писал Мирошник, — они указали местопребывание бандитов на Убагане, куда сами отвезли их от Ремизова кордона. Я, не медля ни минуты, двинул свой отряд в том направлении, взяв в проводники одного из арестованных возчиков. Отъехав от поселка, встретили свою разведку, которая подтвердила сведения Ново-Алексеевского исполкома… что кулаки, мобилизованные в поселке (9 человек) были на местах, которые указаны возчиками, но вчера выехали дальше, куда, неизвестно. Сей доклад пишу в п. Анновском, куда только что приехал и получил проверенные сведения о том, что бандиты-кулаки 15 человек, вооруженные винтовками, некоторые револьверами, поехали на подводах, которые берут у встречных граждан, ссаживая их, едут по течению Убагана верстах в 20 от Анновского поселка. Эта банда напала на 35 человек красноармейцев, которые косили сено для отдела снабжения уездвоенкомата, взяли их с собой, заявив им, что они представляют из себя зеленую армию и двинулись дальше по течению… Придавая значение попытке сорганизовать зеленую армию в Кустанайском уезде при настоящем общем политическом настроении граждан, я решил пока их не выпускать из виду и если догоним, то дать бой, чем мы их безусловно задержим, если не удастся ликвидировать совсем… Посылаю нарочным милиционера, остаюсь при 13 всадниках. По-видимому банда продвигается к казакам. О нас спрашивайте у киргиз, начиная с поселка Анновском». На этом дальнейшие подробности экспедиции Мирошника в архиве обрываются.
25 августа.
Поступило экстренное сообщение Воробьевской ячейки, сочувствующих РКП(б) о том, что в поселке Всесвятском вооруженные бандиты зеленых обезоружили отряд красноармейцев в 42 человека. Поступила также телеграмма из Пресногорьковки от Всесвятского райпродкомиссара Медведева: «Срочно примите меры к помощи Всесвятскому. Зеленый отряд обезоружил красноармейцев, касса взята, все оружие, находящееся во Всесвятском, взято. Расстреляны продработники. Зеленые выбыли из Всесвятской на Убаган в сторону Кустаная. Силы отряда до 100 человек. Я пока свободен, обезоружен».
26 августа.
Заведующий политбюро Мирошник вышел с предложением перед уездным исполкомом о необходимости создания особой тройки из представителей упарткома, уисполкома и начальника гарнизона, которой поручить ведение всех оперативных действий в уезде и городе.
27 августа.
Тройкой направляются из Кустаная отряды Окунева из 100 человек, Аверина из 10 конных милиционеров, взвод особого назначения по направлениям действий зеленой банды.
30 августа.
Восстание банды ликвидировано.
25 сентября.
Возникло восстание казаков в Денисовском районе. Начальник милиции 3-го района Рыбалченко экстренно сообщил в уездную милицию, что Новгородские прииски Джетыгаринской волости заняты восставшими казаками.
Нарочный Денисовской комячейки уточнил, что банда приблизительно из 100 человек с четырьмя пулеметами двигается в направлении по реке Тобол к пос. Денисовскому и далее к городу Кустанаю, а также глухими местами к пос. Семиозерному.
28 сентября.
В Денисовке создается штаб по руководству ликвидацией зеленой банды. Штаб сообщил в Кустанай, упартком, что для ликвидации банды сформирован отряд из 60 человек, который, разбившись на два отряда, вышел: первый по направлению к прииску и второй — к поселку Маринский Наследницкой станицы. По последнему донесению начальника отряда, за пос. Тургеновском в 25 верстах организована еще одна банда в 200 человек, которая направилась к Шевченковскому. Штаб обращает внимание на три-четыре поселка: Мариновка, Георгиевка, Андреевка и Милютинский, где орудуют банды.
29 сентября.
Штаб сообщил, что сегодня в ночь наши отряды с общим числом 60 человек должны повести наступление на Мариновку.