– Я не знаю, кто дергает за ниточки в этом балаганчике, но будет лучше, если я усыплю его бдительность. Это сильный маг. Раз он сумел пробудить из спячки Гренделя, то способен на многое. Пускай лучше думает, что сумел устранить меня.
Пнилл выпил полкружки.
– Так как же я тогда уеду? А вдруг тут каша заварится без меня? Сам знаешь, есть личности, желающие видеть свое рыло на троне.
– Их немало, – кивнул Кровожадный Чтец. – Но пока это лишь смутные тени.
– Они могут стать не смутными.
– Да. Нужно как можно быстрее покончить с чудовищем. Так мы нормализуем обстановку в королевстве и устраним недовольство. Пока оно глухое, и мы смогли приглушить его. Но каждый день промедления будет увеличивать шансы заговорщиков. Для них чем хуже, тем лучше. Следовательно, нам остается только устранить сам повод для недовольства. И еще: я полагаю, те, кто устроил этот бардак, не рассчитывают, что мы вернемся из похода.
– Думаешь?
– Уверен. С другой стороны, торопить события им тоже не резон. Значит, пока у нас есть время – они станут выжидать. Параллельно распускать слушки, подстрекать народ к бунту. Благо, что в Рыгус-Кроке сейчас немало обиженных, разоренных и просто тех, кому скучно и охота поразмять косточки.
Пнилл сам нацедил себе еще пива.
– Может, тебе тогда остаться здесь? Офигильда, конечно, никому спуску не даст, но…
– Нельзя. Я думал об этом, но в борьбе с Гренделем тебе понадобится магия. Стрелы и гарпуны – хорошо. Однако этого мало.
– Кому же я тут могу доверять еще, кроме жены?
– Боюсь, таких нет, – сказал жрец. – Придется рисковать.
– Знаешь… я теперь все время думаю, – признался Бычье Сердце. – Быть королем не так и круто. Для моих мозгов иной раз сложновато. Столько всего! И – главное! – не знаешь, чем все закончится… Вон Громмучилд Твердый, помнишь? Все вроде было путем, а потом его взяли да зарубили на его собственном троне братья Мокрые. Заговор.
– Такова судьба королей, – сказал Говорун.
– Хм… А как все-таки насчет будущего? Что там руны говорят? Чем все закончится?
Жрец выдвинул нижнюю челюсть и с неприязнью поглядел на руны, разбросанные на полу.
– Боюсь, что в моем арсенале нет ничего полезного. Ни одно гадание не может показать такое отдаленное будущее. Чем больше вариантов развития событий, тем дальность предвидения сокращается. Нет, руны не дадут тебе ответа. Гадание по птицам, рыбам и призракам пещер тоже.
– А тот… обряд, старый? Я слышал… Ты сам не можешь… Как там это делается? Выход из тела и путешествие в будущее…
Говорун оскалил зубищи. Мухи, словно возмутившись, загудели.
– На одну только подготовку к такому обряду я затрачу месяц. Да, теоретически это возможно, но на практике ни один маг Диккарии к этому не прибегал. Слишком велик шанс не вернуться. А если вернешься, то можешь потерять разум навсегда, и нет гарантии, что добудешь нужный ответ на вопрос. Будущее скрывают могущественные силы, король.
– Ясно, – мрачно ответил Пнилл. – Типа, опять все на своем хребте волочи – никакой потусторонней помощи.
– Почему же никакой?.. – удивился Чтец.
– Это к слову… Так, а что там все-таки с послом? Без него нельзя, а он не соглашается. Выходит, что мешок на голову – и на драккар?
– Тоже выход.
– Серьезно? А эти… международные последствия?
– Ага… Нужно действовать тоньше. Чем-нибудь его соблазнить.
– Чем? У себя дома он богач, каждый день – ванна, дорогие вина, еда с серебра да золота. Опять же, бабы такие, которых у нас днем с огнем… ну, ты понял, с аристократками тут некоторая напряженка. Что же ему предложить?
Кровожадный Чтец ковырялся кочергой в углях.
– Насколько я помню, Талиесин задумал какой-то проект. Коммерческий. И активно ведет переговоры с купцами и цеховыми. Сначала якобы ему пришло в голову благоустроить Посольскую Слободу, затем, говорят, его мечты отправились в свободный полет. Тиндариец учредил ОАО «Утопия». И, по всей вероятности, если я хоть что-нибудь смыслю в этом, ему потребуется королевская поддержка.
– Моя?
– Пообещай ему помочь во всех этих инициативах… И наш болезный дружок будет просто счастлив.
– А это идея! Хорошо, завтра утром пошлю ему письмо. – Пнилл собрался уходить и уже добрался до двери. – Слушай, а ты так и не знаешь, кто именно плетет против меня интриги?
– Нет. Лик сокрыт его.
– Чего ожидать?
– Самого худшего.
– Понятно. Ну, так не впервой…
Глава 2
В порту работы шли всю ночь. Лица, ответственные за оснащение драккаров, не сомкнули глаз до рассвета, по двадцать раз самолично проверяя оснастку, оружие и съестные припасы для героев.
И вот – как только первые лучики солнца начали проливаться через горизонт, все три вепря волн стояли уже готовые к отходу.
Касательно самих героев, то они дрыхли прямо на одном из пирсов. Укрылись одеялами и сопели в обе дырки. И сон их был богатырский – суета рубакам, привычным к трудностям и лишениям, нисколько не мешала. По команде хрюрлов дружинники вскочили свежие, как огурчики, и принялись вдыхать влажный прохладный воздух.
А в королевских покоях Пнилл прощался с Офигильдой. Пожалуй, тут бессильны какие-либо поэтические приемы, ничто не в состоянии живописать процесс расставания влюбленных. С одной стороны, было это громко, с другой – тихо, с одной стороны, жарко, с другой – холодно… Тут пригодился бы хороший скальд, да где его взять? В общем, в мифологию северных земель эта сцена не попала, а жаль.
Облаченный с ног до головы в доспехи и увешанный оружием, Пнилл стоял перед своей королевой.
– Ну, пошел… Это самое… ты тут осторожнее… Чтоб ни одна холера, ага?..
– Ага, – сказала богатырь-девица. – Не волнуйся, о супруг мой. – Она потерла свой кулак. – У меня не забалуешь.
Ее улыбка, для кого обворожительная, а для кого-то чреватая телесными повреждениями, удовлетворила Пнилла.
– Пошел… Уф…
Офигильда проводила его до двери.
– Может, мне до пристани с тобой сходить?
– Нет. Так… так будет тяжелее, любимая…
– Хорошо. Мудр ты, как положено верховному вождю, – проворковала Офигильда, погладив гиганта по нагрудной пластине брони.
– С трофеем вернусь, – хмыкнул Пнилл. – Не скучай.
Прощальный поцелуй был долгим, и, весь красный, Бычье Сердце вывалился за дверь комнаты. Она закрылась.
– Да-а, – сказал король и, расхрабрившись, затопал к выходу из дворца.
Чтобы не стукаться о притолоки рогами шлема, Пнилл постоянно нагибался. Такой способ передвижения был не очень-то удобным, но ведь надо было показать, хотя бы самому себе, что такие трудности – плевое дело.
Убедившись, что по-прежнему в форме, Бычье Сердце вышел во двор, где ожидали его дружинники. В их сопровождении, а также окруженный вниманием зевак, собравшихся на площади, король зашагал в порт.
Рыгус-Крок содрогался от приветствий, небо над городом потемнело от предметов, бросаемые по такому случаю вверх. Летело все, от сопливых носовых платков до коров и лошадей. Один варвар от восторга пытался швырнуть к облакам даже дом, но так и не смог оторвать его от фундамента.
На полпути к порту к Пниллу присоединился Говорун. Одет он был в свою хламиду, на шее висели знаменитые амулеты из всякого мистического барахла, на голове – тиара с перьями, в руке – посох с черепушкой.
По-прежнему изображая, будто у него не все дома, Кровожадный Чтец теперь сменил буйство на некую отстраненность, свойственную тихопомешанным.
– Как там наш посол? – спросил жрец, когда вперед уже показалась толпа, собравшаяся у порта.
– Письмо отправлено еще до рассвета. Пока не знаю, – ответил Пнилл. – В крайнем случае, обойдемся без него.
Говорун ничего не сказал. Всю мощь своего разума он уже направил на выявление и пресечение возможных провокаций.
Талиесин никогда еще не чувствовал себя так глупо и мерзко.
А все потому, что его жизнь рухнула. Изгнание из Тиндарии и «высокое» назначение на должность посла не шли с этим ни в какое сравнение. Хотелось провалиться сквозь землю, точнее, учитывая, что стоял он на пирсе, сквозь доски.
«И зачем я так вырядился? Говорил же Черныш, что нужно нечто более практичное!»
Подул ветер, едва не сорвавший с виконта треуголку. Талиесин прижал ее к голове, заодно не давая парику отправиться в полет. Букли развевались, как маленькие траурные флажки.
Последней каплей послужило письмо, полученное рано утром от самого Пнилла. В нем король очень просил Талиесина присоединиться к экспедиции и обещал всяческое содействие в деле создания Города Будущего.
Не спавший всю ночь и наблюдавший наяву кошмары, виконт понял, что лучше будет дать согласие. Как ему жить в Рыгус-Кроке потом, когда варвары вернутся с победой? Как смотреть в глаза деловым партнерам? Ведь ясно, что больше они в его сторону даже не взглянут, не то что будут вести совместный бизнес.
Поплыть на север – похоже, единственный способ спасти «Утопию».
Эти мысли приводили посла в смятение и ужас. Сообразив, что приперт к стенке, Талиесин выбросил белый флаг. Черныш одобрил это решение. По его словам, всем сторонам оно сулит немало выгод.
Талиесин, упав духом, не стал спорить.
Втайне он надеялся, что по пути к пристани просто скончается.
Не скончался.
Стоя с северной стороны от толпы героев, готовых к погрузке на драккары, виконт нахохлился, как мокрый воробей. Черныш был рядом, стерег багаж, который тщательно упаковал еще с вечера (знал, что господин все равно согласится!).
Все были счастливы, кроме тиндарийского посла, и не заметить это мог только дурак.
Толпа, явившаяся провожать экспедицию, непрерывно вопила, а виконт время от времени жаловался слуге, что у него болит голова. Черныш успокаивал, но облегчения это не приносило. Болела не только несчастная черепушка Талиесина: в животе у него отплясывали вооруженные факелами демонята. Как только ноги держали, вообще было неясно.