Говорун произнес несколько ритуальных заклятий, какие обычно применялись чморлингами при подходе к чужим берегам, и бросил в воду какой-то бурый порошок. Традиция предписывала сначала напугать здешних духов. Для этого нос драккара украшался какой-нибудь страшной башкой, и в довесок к ней полагалось совершить еще пару-тройку манипуляций. Например, помимо употребления особых формул, бросить дохлую ворону – с борта на берег. Ворон таких экспедиция заготовила немало, и вот первая из них шлепнулась на мокрые камни пляжа.
С помощью флажков и звуковых сигналов с «Увальня» передали остальным: готовиться к схватке, соблюдать осторожность, не орать…
Король дал знак чуть притормозить, давая возможность «Страдальцу Фигу» и «Чесотке» встать в одну линию с «Увальнем». Образовав условную шеренгу, драккары двинулись к берегу.
Место было широкое и удобное. Клан Кусак использовал его испокон веку. На скалах даже построили несколько крепких деревянных зданий, а по крутому каменистому склону шла широкая лестница.
Корабли приближались. Борта облепили воины с луками, копьями и гарпунами.
Прислушивались герои, приглядывались, не вылезет ли Грендель.
Еще до высадки многое стало ясно. В частности, что дыма костров нет, хотя рядом есть поселение Кусак. Нет ни чаек, ни иных зверей. Тишина висит мертвая.
Зато ветер, периодически меняющий направление, приносил к ноздрям наиболее чувствительных следопытов запах гниения.
Никто не удивился. Беженцы рассказывали о сотнях трупов, точнее, о том, что от них осталось. Насытившийся монстр просто разрывал людей на части. Забавлялся.
Драккары причалили одновременно. Ударные отряды спустили трапы и организованными тройками начали десантирование. Очутившись на камнях, тут же отбегали в сторону, занимая позиции и образуя защитный периметр. Сам Пнилл с секирой в руке был одним из первых.
В итоге на кораблях остались лишь дюжие охранники и кормчие.
– Вперед! – скомандовал король, указывая на лестницу.
– Вот так местечко, – проворчал Арбар. Он уже давно приготовил свой громадный меч к бою (и всю дорогу сюда тщательно точил лезвие). – Как дома…
– Дрожь берет, – отозвался Рээш Кальмар, озираясь. Кобольд напоминал обшитый сталью бочонок, увенчанный тыквой, тоже закованной в броню. Наружу торчала только борода, по боевому обычаю заплетенная в три косы. – Но лучше бы драка началась сейчас. Надоело ждать.
– Быстро сказка сказывается… – Шонвайн Утрехт тоже походил на одетый в доспехи бочонок, но меньшего размера и обхвата в талии. Гном поигрывал страшного вида чеканом, которым, очевидно, можно было раздробить череп мамонту.
Варвары высаживались молча. Для всех них, профи, такие операции были обычной тактикой. Набеги на тучные земли конкурентов и в Диккарии, и за ее пределами, они совершали по такой же схеме. Были, конечно, и нюансы, связанные с тактикой, что придерживались чморлинги, но в целом – дело привычное.
Гном, кобольд и орк с уважением взирали на их работу.
Во всем этом слаженном и гармоничном боевом спектакле был только один персонаж, не вписывающийся в общий замысел. Талиесин Эпралион.
– Глядите, наш утопист совсем прозрачный стал, – ощерился кобольд.
– Да… – почти сочувственно протянул Арбар, крутя мечом, который виконт не сумел бы поднять ни за какие коврижки. – Ума палата, а здоровьем слаб.
– Ага. Я думал, он мужик, – сказал Шонвайн.
– А так – натуральная баба.
Послы захихикали над невесть какой шуточкой и привлекли внимание хлопочущего над господином Черныша.
Дроу посерел от злости – так было всегда, когда над виконтом потешались, – и отвернулся.
В Тиндарии подобные выходки Шонвайну и компании стоили бы продырявленного брюха. Тиндарийская аристократия горазда вынимать шпаги из ножен в долю секунды – всякий знает. Не обязательно даже бросать вызов – проделал в наглеце дыру и пошел дальше.
А здесь? Варварский мир! Черныш хорошо представлял себе, что будет, если Талиесин вызовет кого-нибудь на дуэль.
Ответом будут только насмешки. После этого один выход: удавиться, чтобы сохранить остатки чести…
Впрочем, похоже, сам Черныш поддался мрачной магии момента и начал смотреть на вещи слишком пессимистично.
– Вперед! – дал команду Пнилл.
Дружинники построились колонной, авангард которой возглавлял король, а замыкал Ворчлюн Ухайдак, и двинулись вверх по склону. Гном, кобольд и орк влились в ряды монстробойцев. О своем многострадальном коллеге они забыли уже через секунду.
А коллега вообще с трудом соображал, где находится.
– Где мы, Черныш? Я умер? Скажи честно, не юли…
– Вы живы, господин, просто теряли сознание.
– Жаль, – вздохнул Талиесин. – Лучше бы умер.
Виконт водил по сторонам бессмысленными глазенками, похожими на два черных провала. Губы его покрылись коркой, кожа стала из здорово-розовой, словно у молочного поросенка, серо-зеленой. Виконт походил на свежеиспеченного зомби.
– Смотрите на жизнь веселей. – Исчерпав все свои аргументы, Черныш опустился до банальностей.
Виконт ответил ему кислой миной.
– Ты ведь теперь с Говоруном на короткой ноге, так?
– Я? Это преувеличение.
– Это шутка, – промычал, еле двигая губами Талиесин.
– А…
– Спроси, есть ли у него какой-нибудь сильнодействующий яд?
– Что?
– Ну, яд, яд… От которого еще чувствуешь себя скверно, а потом умираешь.
– Зачем?
– Какой недогадливый! Мне надоело мучиться. Сейчас мы на суше, и желудок перестал выделывать сальто, но как только снова взойдем на корабль – что будет? А сколько продлится плавание? Неделю? Месяц? За Гренделем можно гоняться годами!
– Так вы хотите наложить на себя…
– Я знаю, что я хочу наложить и куда! – строго перебил посол. – Сам подумай. Ты избавишься от такого груза, отряд от обузы, а я обрету блаженство за Порогом Бытия. Все останутся довольны. Если не прекратить мои страдания сейчас, они будут длиться и длиться, и, в конце концов, я умру от голода и жажды. Ведь о еде я не могу даже думать.
Черныш заметил, что на них смотрят с драккаров. Воины, оставшиеся в охранении, развлекали себя бесплатным спектаклем.
Для них виконт был что дрессированная обезьянка.
– Ну, ты мне поможешь? – Талиесин, словно умирающий, из последних сил вцепился дроу в руку. – Поможешь?
– Я не могу… просите что угодно, но только не это! – ответил Черныш. – Нет!
– Негодяй и мерзавец – вот ты кто! А еще в верности клялся…
– Но… как я могу? – простонал Черныш как можно тише.
Дружинники-наблюдатели, пихая друг друга локтями и лыбясь, навострили уши.
Все для них развлекуха.
– Просто!
Взгляд Талиесина стал тяжелым и острым, словно меч Арбара из Головорезии.
Черныш схватился за голову и держал ее долго в поисках в прямом смысле спасительной идеи. Он не сомневался, что господин сошел с ума. Так должен ли он потакать его безумию? Нет!
– Подождите, господин, я кое-что придумал! Придумал! Я поговорю с Кровожадным Чтецом!
– Главное, чтобы яд был быстрым, – заметил Талиесин. – Давай, иди. Я посижу тут, напоследок подышу воздухом и полюбуюсь пейзажами.
Глава 7
– Так мы и знали… – заявил Кровожадный Чтец. – Никого живого.
Варвары помалкивали, прислушиваясь к воинственному реву крови в своих жилах.
Жажда мести потихоньку выдавливала из них все другие чувства – и было от чего.
Крупное селение клана Кусак, некогда весьма процветающее, превратилось в помойку. Ни одного целого здания вокруг, все разнесено по бревнышку, разломано, расплющено, расщеплено. Пятна крови и останки людей, которыми Грендель закусывал, валялись повсюду.
Чудовище развлеклось от души – на площади даже поставило небольшую пирамидку из голов.
Пнилл чесал репу. Да, говорили, что Грендель огромен, но, судя по степени разрушения, это еще мягко сказано.
Вероятно, на казенных харчах, на свежатине монстр успел вырасти.
И, возможно, будет расти дальше.
До неба.
Король стиснул рукоять секиры, гася выползающий из глотки злобный рев.
– Какие будут соображения, жрец? – спросил он, справившись все-таки с приливом бешеной ярости.
– До Мыса Селедок еще как минимум полдня пути. Там, думаю, мы отправимся по суше.
– Куда?
Еще до отплытия в плане руководителей карательной миссии были серьезные пробелы. Варварский стиль – ввязаться в драку, а там видно будет. Но что делать, если драки нет и враг неизвестен?
– Я брошу кости, – сказал Говорун. – Но мне нужна зацепка. Чешуйка, волос, зуб Гренделя, все, что угодно… Надо поискать здесь.
– А…
– Смотрите, что я нашел! – Крик за спиной Говоруна заставил того обернуться.
Посол Головорезии Арбар махал руками, стоя на самом краю разгромленной деревни.
Последние несколько минут рубаки по собственной инициативе обследовали развалины, мучаясь вопросом: будет ли прилично немного помародерствовать или нет? Беженцы успели унести не так много, а Гренделю скарб был не нужен. Много приличных вещей валялось повсюду, соблазняя привыкшие к грабежам и разбоям дикарей.
На крик сбежалась толпа.
Пнилл и жрец протолкались через нее и остановились.
Арбар стоял, опираясь на меч, и сиял, словно только что изобрел воздушный шар. Гном и кобольд серьезно пучили глаза.
– Ну? Что ты нашел, орк? – спросил Пнилл.
Тот указал на землю. Дружинники расступились, увеличив диаметр круга.
Говорун встрепенулся:
– Вот то, что надо!
Арбар нашел след Гренделя, отпечатавшийся в жидкой грязи, той самой, которую так любили когда-то проживающие тут свиньи.
Чудовище ступило в нее по пути на северо-восток, предоставив следопытам несомненную улику.
Оказывается, Грендель был трехпалым и мог бы сойти за громадную курицу, если бы не отсутствие четвертого, отстоящего назад пальца.
И хотя радость находки вдохновляла воителей, размер следа озадачивал.
– Дело это жутко воняет, – проворчал Ворчлюн Ухайдак.