Бои всегда происходили на ринге, и кто-то из бойцов неизменно умирал.
Они в одно мгновение промчались перед внутренним взором Сефии, вызвав головокружение и тошноту: юноши со сломанными шеями, пронзенные копьями, истекающие кровью и умирающие на голой земле. Юноши с изуродованными, измененными до неузнаваемости лицами.
И над всеми ними стоял Стрелец, а в руках у него было либо копье, либо кинжал, либо камень. Стрелец, которого огромный мужчина, вдвое превосходящий его массой и ростом, скрутил и бросил в центр круга, в то время как другой клеймил его раскаленным железом. Это видение являлось вновь и вновь: падающее тело Стрельца, лицо прижато к земле, шипение прижигаемой плоти. Руки скручены за спиной. Боль. Крики вокруг. Отметина за каждую победу. Тот, кто выживает, получает очередное клеймо.
Задыхаясь, Сефия отринула от себя свет. Картины боев померкли, но она успела увидеть достаточно из того, что случилось со Стрельцом, того, что он сделал, и почему его история была замкнута внутри подобно зверю, заточенному в клетке. Сефия чувствовала, что проникла ему под кожу, что его кровь стала ее кровью, а его сердце – ее сердцем; такой близости к другому человеку она не ощущала никогда. Содрогнувшись, Сефия погрузила раскалывающуюся от боли голову в ладони, стараясь унять пульсацию в висках и глазах.
Но теперь она поняла. Поняла, чем она обязана Стрельцу.
Не потому, что он о ней заботился. И не потому, что был ее другом.
А потому, что она спасла его.
Потому что, если бы она попросила, он отправился бы за ней на Край Мира; а если бы не попросила, все равно неотступно следовал бы за ней.
И, как капитан Кэт, которая должна была убить всех оставшихся членов своей команды, чтобы спасти одного, она отвечала за него.
Из кармана Сефия вытащила кошелек и высыпала его содержимое на ладонь. Она давно уже рассталась с рубиновым ожерельем, украденным ею в Ликкаро, но среди медяков у нее затерялось несколько золотых, необработанный турмалин да кусок кварца с прожилками венерина волоса, длиной с ее большой палец. Бесцветный кристалл, словно падающие звезды, пронизывали черные и золотые нити, и если поднести его к глазам, весь мир словно расцвечивался фейерверками. Сефия украла этот камень три года назад у детей охотника, и теперь она знала, зачем она это сделала.
Когда она освободила Стрельца из ящика, у него ничего не было. Ни истории, ни даже имени. Сефия не могла вернуть Стрельцу его историю, но она могла дать ему это.
Согнув колени, Сефия с шумом бросилась в озерцо, подняв волны.
Стрелец повернулся, и она неожиданно собственной кожей ощутила, насколько близка его кожа, как жемчугом, покрытая капельками воды, в бронзовом сиянии обнаженных рук.
Она остановилась от него на расстоянии вытянутой руки и протянула кварц, лежащий у нее на ладони.
– Я хочу кое-что тебе подарить, – сказала она.
Указательным пальцем Стрелец потрогал камень.
Сефия нетерпеливо приподняла плечи.
– Это тебе. Я думаю, он тебе и был предназначен.
Стрелец взял кристалл, тронув ладонь Сефии и оставив каплю воды в складках ее кожи, и поднял к свету, где тот заиграл черными и золотыми оттенками. Теперь у него есть что-то свое. Принадлежащее только ему, в то время как всё остальное у него забрали. Засунув кристалл в карман, Стрелец улыбнулся. У него была широкая улыбка, обнажавшая красивые зубы.
Сефия не знала, что делать со своими руками; обхватив себя за плечи, она улыбнулась в ответ, всё еще ощущая на своей ладони оставленную Стрельцом каплю влаги, похожую на маленькую сияющую звезду.
Словно крыльями похлопав ладонями, Стрелец дал знак: книга!
Сефия засмеялась:
– Да. Сейчас буду читать.
Капитан Кэт и ее команда каннибалов‹Часть 2›
Новость ударила ее словно молния. Не возвращаются? Будто сраженная громом, капитан Кэт уставилась на Рида.
Но не успел тот ответить, как снизу, под палубой раздался удар.
– На помощь! – разнеслось по кораблю. – На помощь!
Все еще сидели на своих местах, а Рид через дверь кают-компании уже выбежал на палубу, к главному люку.
– Это капитан, – шептались собравшиеся там матросы, отступив при виде Рида. – Капитан здесь.
Спустившись в трюм и подойдя к лазарету, капитан Рид почувствовал неладное. Он начал постукивать пальцем о палец: большой об указательный, большой и средний, большой и безымянный, большой и мизинец. Один, два, три, четыре…
Потом, начав с мизинца, он пошел в обратном порядке. Всего получилось восемь раз. Восемь. Он подошел к двери.
Простыни с коек были сорваны и тянулись по полу в направлении огромного человека, который в своих могучих руках держал, словно баюкал, похожее на скелет тело. Тело потеряло все волосы, а запястья на его тощих руках распухли.
Это Хэри. Он едва ли походил на человека.
Своими двумя длинными пальцами врач закрыла ему глаза.
Человеком, державшим тело, оказался Хорс, корабельный плотник. У него были широкие плечи, мускулистые руки и кувалдообразные кулаки.
– Я пришел проверить, как он, – сказал Хорс. – Ну и немного подбодрить.
Хорс показал на большую фляжку, лежащую на полу рядом с ним.
– Думал, ему станет повеселее, – продолжал плотник. – Но только я вошел, он увидел меня и сразу бросился. Я даже не понял, что происходит. Свалился на меня словно бы из ниоткуда. Орал как чокнутый. Даже не знаю. Ну, я его и… ударил. Чтобы сбросить с себя. А он такой легкий. Так и полетел через всю каюту, да и в стену.
На противоположной стене действительно были видны следы крови, хотя и немного. Наверное, у Хэри вообще оставалось мало крови.
Рид пожал плечами:
– Вряд ли он пережил бы эту ночь. Правильно, док? Мы сняли их слишком поздно. Ему бы было не справиться.
Врач кивнула.
Хорс потер нос:
– Но почему он это сделал?
Неожиданно раздался крик – резкий, почти животный. Капитан Кэт скользнула мимо Рида и упала рядом с Хэри, обняв дрожащими руками его холодеющий труп.
– Мне очень жаль, капитан, – сказал Хорс. – Я не собирался причинить ему зло.
Кэт повернулась, взглянула на него, и ее глаза расширились.
– Черная метка! – пробормотала она, ткнув дрожащим пальцем в ладонь Хорса. На ней были черные пятнышки смолы.
Она отпрянула, обнажив зубы в жуткой гримасе.
– Ты помечен, – сказала она. – Умрешь следующим.
– Что?
Снаружи матросы перешептывались между собой.
– Это очень плохо, – говорил Кэми. – Говорю вам, это очень плохо.
Рид оборвал их.
– Хорс плотник, – сказал он. – У него всегда были такие руки.
Капитан Рид прислонился спиной к койке.
– Хэри тут не виноват. Он не знал. А вы не понимаете. Вы не были там с нами… Все эти бесконечные дни… Вы не знаете, что это такое.
– Вы уже не там, а здесь.
Кэт печально посмотрела на капитана.
– Я всегда буду там. И если не хотите оказаться там вместе со мной, вам нужно вернуться.
Рид отрицательно покачал головой.
– Мне очень жаль, но мы плывем для того, чтобы совершить нечто важное, и не собираемся возвращаться, пока не исполним задуманное.
Пальцы Кэт были похожи на клешни, зубы – одни сплошные клыки.
– Вы что, не слышите меня? – прорычала она. – Вы все там умрете.
Команда вновь зашепталась.
– Слышал, что она говорит?
– Я не хочу закончить жизнь таким манером.
– Капитан, – обратился Рид к Кэт, успокоив жестом команду. – У вас есть право выбора. Мы идем на Край Мира, вне зависимости от того, позволите вы нам это сделать или нет. Если хотите, можете пойти с нами, и мы будем только рады. А можете вновь сесть на свой баркас и попытать счастья самостоятельно. Вы справитесь. В двух неделях отсюда на восток проходит корабельный маршрут. Силой я вас никуда не повезу.
Лицо капитана Кэт словно превратилось в оплывшую маску.
– Я… не… сяду… в… этот… баркас… – сказала она. – Но и с вами я не пойду.
Рид изучающе посмотрел на ее тонкое лицо, на ее спутанные волосы, на кости, обтянутые кожей. Чтобы понять, что она имеет в виду, ему понадобилось мгновение.
Она всё еще находилась там, среди костей людей из своей команды. И она будет там всегда – вне зависимости от того, насколько дела ее поправятся и как далеко она будет от моря.
Ей вечно пребывать на этом баркасе.
– Капитан, вы не сможете… – проговорил Рид, но Кэт не дала ему закончить.
– Смогу, – сказала она. – И сделаю, если вы мне не поможете.
Рассказывая свою историю, Кэт истратила всё, что у нее оставалось, и теперь, когда из жизни ушел Хэри, она готова была присоединиться к своей команде. Чтобы их вновь стало сорок два. Сорок два мертвеца. Четное число.
И она извлекла из кобуры свой револьвер, свою «Леди Милосердие». На длинном стволе были выгравированы листья и грозди винограда, а рукоять из слоновой кости инкрустирована перламутром. Говорили, что это – самый красивый револьвер из когда-то существовавших, и изготовил его для своей любовницы самый искусный оружейник Ликкаро. Он был так прекрасен, что, казалось, сиял.
Но был и другой револьвер, и он пока оставался в кобуре, высунув из нее лишь свою черную рукоять.
Высоко подняв голову, капитан Кэт вышла из лазарета с таким достоинством, которое только могла ей позволить ее слабость. Команда расступилась, давая ей проход. Когда она поднималась по ступеням на палубу, многие склонили головы. В лунном свете Кэт уже выглядела как труп с черными кругами, засасывающими глаза. Отвергнув помощь, она сама взобралась на рею и, раскачиваясь на ветру, зацепилась за ванты.