Но они не могли себе позволить большего.
Они научились различать день и ночь по звуку: к ночи стихал шум на корабле, а утром топот и голоса вновь заполняли судно. Часы они отмеряли по смене вахты. Выползали из ящика, разминали затекшие члены и пополняли запасы только тогда, когда почти все на корабле засыпали.
Однажды Сефия и Стрелец, занятые обрезанием сырных кубиков, услышали шаги на палубе, прямо над собой. Не успели они спрятаться за ближайший ящик, как свет лампы осветил темные недра трюма. Послышался писк и шорох крыс, бросившихся по углам.
Длинная тень пересекла трюм по направлению к кладовой, где ее владелец открыл дверь и принялся копаться среди бочек, что-то бормоча с гнусавым акцентом моряка.
– Масло! – говорил матрос. – Масло! Никогда не видел, чтобы кто-нибудь ел так много масла. Нам нужно было взять с собой корову и делать собственное масло, а то нам за ним не угнаться.
Матрос нашел масло в углу трюма, отрезал хороший кусок и начал подниматься вверх, по-прежнему бормоча себе под нос.
После этого Сефия и Стрелец уже отказывали себе в масле.
Оказалось, что матросы заглядывали в трюм с достаточной регулярностью, за несколько часов до очередного приема пищи, и Сефия со Стрельцом уже привыкли к приходу юнги и к его бормотанию.
Днем они спали, свернувшись друг подле друга, то и дело просыпаясь от звуков чьих-либо шагов наверху. Тогда они замирали и старались не дышать, пока шаги не затихали.
В те часы, когда они не бодрствовали, а бывало это, как правило, в самые безопасные ночные часы, Сефия практиковалась в навыках ясновидения. Иногда получалось. Она видела старые пастбища своей родины, зеленые холмы, пересекаемые низкими каменными оградами, за которыми черные и белые коровы лениво лежали на солнце.
Иногда ей виделись грубые руки, ловко управляющиеся с канатами; она вдыхала соленый воздух и чувствовала бриз, наполняющий паруса. Но каждый раз, когда ей удавалось вызвать видение, платой становились головная боль, головокружение и тошнота. А потому надолго удержать картинку будущего или прошлого она не могла.
Иногда, когда, как Сефия считала, это было безопасно, она зажигала внутри их ящика лампу и читала. Стрелец склонялся к ней, и свет играл на его подбородке, щеках, в его золотистых глазах.
Звуки ее голоса погружали их обоих в мир читаемой истории – пока история полностью не поглощала их и не начинала плыть перед их глазами. Они дышали ее воздухом, они слышали, как скрипела палуба – но не их корабля, а того, о котором они читали, – корабля с зеленым корпусом, корабля, плывущего к Краю Мира.
«Река Веры» и плавающий остров
К моменту, когда они нашли плавающий остров, голод уже вошел в их жизнь. Даже Куки, хоть и был мастер на фокусы с картофельными очистками и костяным бульоном, не мог унять урчания в их желудках. Иногда капитан Рид жертвовал свою еду в пользу юнги Харисона, которого они подобрали на Райских островах, или Джиго, самого старого из вахтенных, но все они уже прилично изголодались.
Команда бросилась расхватывать свои ружья, сабли и ножи, а старший помощник тем временем присоединился к Риду на полубаке.
– Если судить по направлению ветра, – сказал он, – мы идем прямо в лапы шторму.
Рид, прищурившись, посмотрел на тучи, распухшие от дождевой влаги.
– Мне и самому не нравится идея вставать на якорь в шторм, – сказал он. – Но мы долго не протянем, если не найдем чего-нибудь на острове.
Серые глаза помощника не мигая смотрели на капитана.
– Сегодня?
– Нет, не сегодня.
Рид снял шляпу и пробежался ладонью по волосам.
– Я оставлю с тобой Али, – сказал он. – Начнешь нервничать – пришли ее за нами. Если действительно навалится шторм, лучше нам будет вернуться на борт, с тем, что успеем добыть.
Они подошли совсем близко к острову и видели, что он буквально переполнен растительной жизнью: деревья ростом в два корабля и подлесок, состоящий из густого кустарника и высокой травы.
– Тебе придется подойти вплотную. Это опасно, – проговорил помощник.
– Бывало и ближе, – отозвался Рид, надвинув шляпу на лоб.
Остров плыл быстро, но «Река Веры» в скорости не уступала. Они подошли к острову и теперь плыли совсем рядом, вдоль поросших кустарником пляжей и полей, покрытых густой травой. Небольшие рогатые олени прыгали меж кустов, а в воздухе мелькали подобные драгоценным камням птицы. Ветер целовал лица моряков и их натруженные руки. И неожиданно весь корабль взорвался радостным смехом, и смех этот наполнил паруса.
Остров вовсе не был островом. Это была гигантская морская черепаха, чья огромная раковина на тысячу футов выступала вверх из воды, а невероятных размеров плавники неторопливо двигались в глубине вверх и вниз, подобно крыльям. Длинная белая шея несла массивную голову, покрытую гладкой коричневой чешуей, окружавшей прикрытые тяжелыми веками глаза, и заканчивающуюся острым клювом, способным раскусить человека напополам.
Хорс поправил свою бандану.
– Это уже кое-что, – сказал он.
Стоящий рядом Харисон пробормотал восхищенно:
– Еще какое кое-что!
Капитан кивнул, и Джонти повел корабль к черепахе. При этом он от волнения хихикал и кудахтал как сумасшедший. Никто до этого ни разу не видел Джонти таким возбужденным – голова его была откинута назад, рот открыт так широко, что виднелись все без исключения зубы. Команда приникла к поручням, свистя и криками подбадривая рулевого.
Капитан поднялся на бушприт и стоял там, свесившись над бушующими волнами, не в силах сдержать восторженного крика.
На мгновение моряки забыли о голоде – такие переживания гораздо ценнее, чем тот провиант, который они надеялись раздобыть на острове.
Когда корабль приблизился к черепахе настолько, что матросы могли воспользоваться абордажными крючьями, капитан взобрался на поручни. Вокруг шумела вода – волны бились о прибрежную полосу, потоки срывались с огромных плавников черепахи, когда она взмахивала ими перед тем, как погрузить в пучину.
Это, действительно, было нечто – высадиться на спину столь древнего существа. Более древнего, вероятно, чем все истории, когда-либо слышанные людьми. Более древнего, чем все миры, существовавшие или существующие.
Да, это было нечто из ряда вон выходящее!
Как только они ступили на поверхность острова, капитан отправил их на поиски припасов, напутствуя:
– Возьмите то, что нам нужно, но не забирайте всё. Это место слишком прекрасно, чтобы его разрушали люди, подобные нам.
Разбившись на пары, матросы разошлись по всему острову в поисках провизии. Подлесок изобиловал картофелем, луком и острым салатом. На деревьях росли зеленые и желтые плоды. Между корнями сновали огромные грызуны, вдумчиво лакомившиеся упавшими орехами, а наверху, среди ветвей, сновали сотни птиц.
Харисон нагнулся под куст и поднял с земли зеленое хвостовое перо с причудливой завитушкой на конце. Повертев его в пальцах, он воткнул перо в дырочку верхней пуговицы своей рубашки.
Шедший рядом с ним Рид спросил:
– Что это значит, дружок?
– Моя мама собирала перья с тех пор, когда была девочкой, – объяснил Харисон. – Теперь у нее их около сотни, но она может рассказать истории о том, как нашла каждое из них. Я пообещал ей привезти перья из всех мест, где мне удастся побывать.
Усмехнувшись, капитан похлопал Харисона по спине:
– Я тебе помогу. Как найду перо – оно твое.
Они продолжали выкапывать корни, когда к ним приблизились Кэми и Грета. Кэми нес на плечах кабана, а Грета зажала в своем могучем кулаке трех мертвых птиц.
– Нам было бы легче, если бы мы выгоняли их из чащи огнем, – сказал Кэми.
Он был отличным стрелком – кабан был убит выстрелом промеж глаз.
– Мы здесь не дома! – покачал головой капитан. – Если мы подожжем остров, он уйдет под воду, и животным негде будет спастись. Поэтому делайте так, как я сказал, и без глупостей!
Кэми коротко кивнул, и они с Гретой отправились вниз по холму к кораблю.
Через два часа начался дождь. Моряки торопливо курсировали между лесом и кораблем, принося мясо и яйца, кочаны капусты и бочонки с пресной водой. Крупные капли падали на траву и на поверхность моря. Дичь попряталась, и матросы брали то, что могли найти – красные как кровь ягоды, орехи с крепкой кожурой, нелетающих птиц с белыми и серыми перьями. Раздались раскаты грома, молния сверкнула между тучами.
Капитан Рид прикасался к каждому ящику и каждому бочонку перед тем, как их грузили на корабль. Несмотря на рев шторма, матросы слышали, как он считал: двадцать, двадцать один, двадцать два…
Харисон и Джиго отправились в лес, чтобы поискать еще клубней.
Дождь усилился. Трезубец молнии пронзил небо, и на мгновение весь остров осветило ярким слепящим светом.
Капли дождя сверкали на фоне темного неба.
Плавники черепахи, рассекая воду, вздымались подобно гигантским движущимся скалам.
Мертвые олени с промокшей шкурой и безвольно висящими ногами.
Раздался гром. Ярко-оранжевая вспышка и столб дыма в лесу.
Молния зажгла деревья.
Рид отдал команду грузить остаток провизии на корабль, а сам помчался вверх по холму в заросли кустарника, разыскивая членов своей команды.
Жюль и Горо.
Тео и Сента.
Найдя их, он бегом отправлял их на корабль.
Дождь потоком лился на горящий лес, но не мог сбить пламя. Превратившиеся в пепел листья кружились вокруг капитана подобно мотылькам, ветви деревьев вспыхивали, становились янтарного цвета и оборачивались углями.
– Джиго! – кричал капитан.