Проводник, шедший впереди, усмехнулся.
– Но ведь капитан обходится без проводника, – заметила Сефия.
– Обходится, – кивнул головой Микс. – Но ведь это капитан Рид! Зачем ему проводник?
Проведя их через внешние причалы, проводник вывел Хорса с Миксом и Сефию со Стрельцом к плавучему рынку, широко раскинувшемуся на баржах. Днем на них разворачивались самые разнообразные тенты, под которыми предлагали свой товар торговцы самого разного вида; ночью же баржи пустели и представляли собой весьма убогое зрелище – с кучами мусора и остатками гниющих фруктов, по которым сновали гигантские крысы.
По мере того, как они все дальше углублялись в лабиринт порта, ламп становилось меньше, и, наконец, путь их среди подгнивших, внушающих опасение мостков освещал только один слабый светильник, установленный на барже. Стрелец и Хорс, спокойно шедшие позади проводника, держались начеку, отслеживая все шорохи и шевеления в тени барж и причалов. Темнеющее небо над ними озарялось желто-пурпурными полосами.
Они прошли мимо покосившихся лачуг и пристаней, вокруг которых разливались заливчики с грязной водой. Там, под драными навесами, таились неясные фигуры – измученные жизнью беззубые старые женщины в ярких лохмотьях, толстые мужчины, которые, покуривая свои трубки, следили за вами жадными глазками, псы такой невероятной худобы, что, натянув свои цепи, они позволяли вам пересчитать свои ребра одно за другим.
– В этих местах для простолюдинов вас проще убить, чем с вами торговаться, – сказал Микс. – Поэтому будьте осторожны.
Стрелец кивнул и показал на свои глаза. Он внимательно следил за всем, что попадалось им на пути.
– Помнишь, Сеф, что я сказал о своих неприятностях?
– Помню.
Наконец они остановились в узком переулке, вдоль которого ютились полуразрушенные таверны. Под редкими тусклыми лампами, поминутно спотыкаясь, передвигались завсегдатаи местных заведений, которых качало от тротуара до тротуара – они смеялись и обменивались крепкими словечками. Проводник указал на ближайшее здание, которое казалось брошенным. Таверна была без окон, а ее зеленовато-серые стены покрывала соль и плесень. Над дверью жалобно скрипела на ветру птичья клетка.
– Забавно, – сказал Хорс, потрогал стену, а потом рассмотрел осевшую на пальцах сажу. – На этой улице я был раз сто, но этого местечка раньше не видел.
Микс глубокомысленно покачал головой:
– Так уж устроен Центральный порт.
– Заткнись, Микс! Ты его тоже не видел.
Хорс обернулся к проводнику, который был едва виден в его огромной тени.
– Ты уверен, что мы ищем именно эту забегаловку?
Проводник кивнул и потер свою больную ногу.
– Спроси кого хочешь, – сказал он. – «Клетка» – единственное место, куда Хэтчет приходит промочить горло.
Он тревожно посмотрел вдоль улицы в обе стороны; маленькие глазки его бегали из стороны в сторону.
– Не заметно, что она вообще открыта! – сказал Микс.
Похожий на хорька проводник пожал плечами и поправил свой потертый воротник.
– Ты спросил, куда ходит Хэтчет, когда приплывает в Нарни, – ответил он. – Я тебе показал.
Он прокашлялся и потер своим большим пальцем о средний и указательный, глядя на Микса.
– Хорошо, хорошо! – сказал второй помощник, отдавая проводнику серебряный лой. Тот сразу же растворился в полумраке улицы, оставив моряков и Сефию со Стрельцом стоять перед таверной.
– Одна не ходи, Сеф, – сказал Хорс. – Пойдем вместе с нами.
– Да, это будет отличная история! – добавил Микс.
Сефия внимательно смотрела на их лица. Вот Хорс, с его широко посаженными глазами и постоянной улыбкой, от которой на его щеках не исчезают ямочки, а вокруг рта – морщинки. А вот Микс с его большим носом и выщербленными зубами. Как бы она хотела видеть эти лица каждый день! На мгновение она заколебалась.
Но потом, подняв глаза, на полу птичьей клетки она увидела знак (), который искала уже долгих два года, – он затаился там, словно паук в центре паутины.
Знак совсем небольшого размера – нипочем не заметить, если не искать специально. Но Сефия так хорошо знала очертания этого знака, что увидела бы его и с закрытыми глазами.
Две изогнутые линии – это родители. Одна изогнутая – это Нин. Прямая линия – она, Сефия. А круг – это то, что она должна сделать: узнать, для чего существует книга, кто забрал Нин и убил отца, и, если сможет…
– Смотри! – сказала она, указывая на знак.
Стрелец кивнул. Белая кожа его шрамов, казалось, светится в тусклом свете ламп.
– Да я бы… – пробормотал Хорс. Потом он обнял Сефию и Стрельца, прижав их к могучей бочке своей груди.
– Мы же не в последний раз видимся, верно? Вы ведь сыщете нас, когда найдете ответ на все свои вопросы, а?
Его голос громыхал в ухо Сефии, и она крепче обняла плотника. Когда Хорс освободил их из своих объятий и на счастье похлопал по спине, на них озабоченно уставился Микс.
– Старпом дал вам жезл? – спросил он.
Сефия похлопала себя по поясу.
Микс в свою очередь обнял их.
– Постарайтесь обходить большие неприятности, – сказал он.
Уходя вдаль по улице, второй помощник и плотник постоянно оборачивались и махали молодым людям, пока не свернули за угол и не скрылись из виду.
Сефия дотронулась до жезла.
– Я думаю, это здесь, – сказала она.
Стрелец кивнул и толкнул дверь, но та не открылась.
– Заперта?
Сефия полезла в карман за отмычками, после чего приступила к работе. Через минуту язычок замка щелкнул и дверь распахнулась. Внутри было почти темно, но Сефия и Стрелец разглядели пол в пятнах, укрытые тенью столы да ряды пыльных бутылок, выстроившихся вдоль правой стены. И никакого бармена.
Сефия и Стрелец осторожно, опасаясь засады, проникли внутрь. Там никого не было. От духоты у Сефии начала кружиться голова. Она узнала это местечко.
– Сюда приходил Осло Кант, – прошептала она.
Стрелец, нахмурившись, посмотрел на нее.
– Сюда.
Она встала у уголка бара и оглядела пустую таверну. Потом сделала шаг вниз.
– И сюда.
По всей комнате она видела тени человека со шрамом на подбородке. Вот он смеется, открыв рот и показывая всем дырки между зубами. А вот в его пальцах – золотой. И грязь под ногтями.
Сефия прошлась между столами, чувствуя, словно идет по стопам Осло Канта, и остановилась в дальнем конце комнаты. Ей показалось, что она слышит отдаленные крики.
– А еще сюда, – прошептала она.
Стрелец подошел и встал рядом.
– Он был и здесь, и… ниже, под нами.
Сефия встала на колени, пошарила на полу руками и нащупала круглую металлическую ручку в форме так хорошо знакомого ей знака.
С помощью Стрельца Сефия подняла тяжелую дверь, за которой открылась узкая каменная лестница, освещенная огнями снизу. Крики послышались ближе – возбужденные и громкие. Там, внизу, происходило что-то важное.
– Осло Кант спускался сюда, – сказала Сефия.
Из мешка она достала кисточку и маленькую баночку краски, унесенные из мастерских на корабле. Аккуратно написав его имя возле внутренней ручки, она на несколько секунд прижала к словам свои пальцы и прошептала:
– Нам так тебя не хватает!
В неясном свете, струящемся снизу, глаза Стрельца выглядели большими и золотистыми. Укладывая закрытую крышечкой банку в мешок, Сефия вспомнила, как один из людей Хэтчета говорил: «Из этих, больших кошек, что с золотыми глазами».
Рука об руку они начали спускаться по лестнице. Чем ниже они были, тем громче становился шум и тем ярче сиял свет. И с каждым их шагом Сефия чувствовала, каким все более и более напряженным становится Стрелец – пока твердостью и ломкостью он не стал напоминать стекло.
– Что с тобой? – спросила она, протянув руку и побоявшись дотронуться – вдруг разобьется под ее пальцами!
Стрелец покачал головой.
Когда они дошли до конца лестницы, то оказались в большой каменной комнате, где в самом центре кружилась толпа дурно пахнущих людей. Они делали ставки – выкрикивали цифры, суммы и при этом неистово орали и смеялись. На каменных стенах сконденсировалась влага, а горячий воздух был пропитан запахом металла, душным потом и сладкой одурью ликера.
Стрелец прерывисто дышал. Он вновь покачал головой, ухватившись за рукоять своей сабли так, что пальцы побелели. Откуда-то из середины комнаты раздались громкие удары. Бах! Бах! Бах! Металлом по дереву. Стрелец отпрянул к стене.
– О, нет! – прошептала Сефия. Сердце ее упало. – Это бойцовский ринг.
Глава 32Клетка
Широко раскрыв глаза и хватая ртом воздух, Стрелец прижался спиной к стене. Сефия тащила его к лестнице.
– Идем! Пока нас не заметили.
Но было поздно. Пожилой лысеющий человек отделился от толпы и пошел по направлению к ним, опираясь на некое подобие щетки с длинной рукояткой.
– Слишком поздно, девочка!
Сефию поразила худоба этого человека – словно это место высосало из него все жизненные силы. Чтобы идти, он вынужден был налегать на палку. Но его ладони, обхватившие ручку щетки, были гладкими и крепкими, как речные камни.
– Что там? – крикнул кто-то из толпы.
Начали поворачиваться другие, с горячими и жадными глазами. На руках – шрамы, за поясами – сабли и револьверы, а кое-где и спрятанные ножи. Люди, привыкшие к жестокости, пьющие жестокость как эль.
Стрелец пригнулся, но остался рядом с Сефией. Та взяла его под руку, но он не переставал дрожать.
– Я Сефия, а он – Стрелец, – сказала она подошедшему.
Какие у нее были возможности? Подкуп? Сила? Страх? Фокус? Что-нибудь, что можно противопоставить им всем.
– Здешний люд называет меня Каменщиком, – сказал человек со щеткой. – Что вам здесь нужно?
– Под клеткой на входе мы видели знак.
– И что?
– Нам нужны ответы.
Каменщик осмотрел Стрельца сверху донизу, на мгновение задержав взгляд на его шее.
Стрелец сглотнул так, что Сефии показалось – всё его тело содрогнулось.