Амфора упала на пол и разлетелась на осколки.
Ранним утром миссис Норидж разбудили звуки. Шаги в коридоре, скрип двери, снова шаги… О привычке сэра Кристофера в минуты бессонницы расхаживать по дому было известно всем, и гувернантка, ненадолго оторвав голову от подушки, вскоре уснула спокойным сном.
Проснулась она от крика. Кричала горничная: невыразительно, однако довольно громко. Женщина, испуганная мышью, вопит иначе, и миссис Норидж вскочила с постели.
До завтрака оставалось около получаса. Упрекнув себя за долгий сон, Эмма сбежала вниз по лестнице, в столовую, откуда доносились испуганные голоса. Сквозь распахнутые двери были видны люди, склонившиеся над чем-то.
К миссис Норидж обернулась лишь юная горничная по имени Мэри. Остальные смотрели на Троя Питмана.
Человек, которого миссис Норидж назвала брызжущим жизнью, был мертв. Он лежал возле распахнутого шкафа, лицом вниз, и вокруг его головы темнела лужа крови.
Гувернантка окинула взглядом комнату. Ящики со столовым серебром выдвинуты, двери в сад раскрыты настежь. На веранде отчетливо заметны следы грязных ног.
– Расступитесь! – рявкнули сзади. – Что здесь произошло?
Командный голос майора Харрингтона сделал свое дело: прислуга подалась в стороны. Увидев тело Троя, майор на мгновение замер. Военная выучка взяла верх: Харрингтон овладел собой и четко отдал распоряжения:
– Диксон – вызови полицию! Норидж – не пускайте сюда ребенка. Разойдитесь, разойдитесь! И принесите кто-нибудь простыню, ради всего святого…
Он проверил пульс на шее Питмана и поднял взгляд на гувернантку:
– Мертв.
В эту минуту вошли растрепанная Доротея и Марвин, который, судя по его виноватому виду, приносил извинения за вчерашнее. Увидев тело, Доротея взвизгнула и прижала ладони к губам; у Марвина отвисла челюсть.
– Что это? – пробормотал он. – Как это… Кто это сделал?…
– Трой! – выдохнула Доротея.
Она бросилась к телу, но Харрингтон встал на ее пути:
– Нет! Здесь и без того побывало слишком много народу! Полиция должна увидеть место преступления нетронутым.
– Пустите меня к нему!
– Доротея, бедная… – Марвин, приблизившись, неловко обнял ее.
– Вы еще не садились за стол? Надеюсь, завтрак не остыл?
При звуках благодушного голоса все вздрогнули и уставились на сэра Кристофера. Старик выглядел поразительно бодрым. От него веяло удовлетворенным спокойствием человека, закончившего тяжелую работу и знающего, что он сделал ее хорошо. Не взглянув на тело, сэр Кристофер оглядел своих друзей и озадаченно спросил:
– Что такое? Почему вы на меня так смотрите? Дорогая, ты снова плакала?
Взгляд Доротеи метнулся к трупу мистера Питмана. Проследив за ним, старик вздрогнул.
– Бог мой! Что случилось?
– Он умер, – после недолгого молчания сказал майор. – Убит.
Хозяин перевел взгляд на дворецкого:
– Это тот самый сюрприз, который ты мне готовил, Томас?
Диксон побледнел и отшатнулся:
– Сэр Кристофер!..
– Ладно, ладно, – пробормотал тот. – Прости, это была злая шутка. Ступай.
Неловкая пауза, наступившая после этих слов, была прервана появлением горничной с простыней. Бедняжка, стараясь не глядеть на тело, передала простыню Харрингтону, и майор набросил ее на покойного.
По утрам в Частервидж-холле накрывали завтрак на длинном столе, где Диксон лично выставлял блюдо с яйцами под крышкой, тарелки с беконом, сельдью холодного копчения и ароматные поджаристые тосты. В сотейнике на специальной подставке с горячей водой грелась овсяная каша. Тут же высилась золотистая горка пышек, испеченных кухаркой к завтраку. Для Доротеи и Альмы Диксон приносил молодые листья любистока и чуточку отварной спаржи, а для хозяина – фрукты, которые сэр Кристофер очень любил.
Миссис Норидж взяла для своей воспитанницы тост с беконом, две пышки и апельсин, а для себя – яблоко и яйцо. Перед тостами стояло пустое блюдо светло-зеленого фарфора с прозрачной жидкостью на дне. Некоторое время гувернантка озадаченно рассматривала его, затем подозвала горничную и отдала ей тарелки с овсяной кашей:
– Мэри, будьте добры, отнесите это Альме.
Она позавтракала вместе с девочкой в ее комнате невкусной холодной овсянкой, отвечая на расспросы Альмы лишь одно: мистеру Питману стало плохо, ждем вердикта врача. Когда пришла заплаканная Доротея и объявила племяннице, что их дорогой Трой мертв, Альма встретила это известие довольно стойко.
– Я его не очень любила, – доверительно шепнула она гувернантке. – Это плохо, что я не плачу? Тетя Доротея вся в слезах.
– Вовсе нет, Альма. Было бы хуже, если бы вы притворялись. Что более приличествует воспитанному человеку: притворная скорбь или искреннее уважение к смерти?..
Несколько часов спустя, когда урок математики был в разгаре, на пороге появился сэр Кристофер:
– Миссис Норидж, позвольте ненадолго прервать ваши занятия.
Оказавшись в кабинете хозяина поместья, гувернантка молча заняла предложенный ей стул. Прошло не меньше минуты, прежде чем сэр Кристофер заговорил:
– Все убеждены, что Троя прикончил я. Вы тоже так считаете?
– У меня нет никакого мнения по этому поводу, сэр.
– Бросьте юлить! – вскипел старик. – Скажите мне прямо: думаете ли вы, что это моих рук дело?
Миссис Норидж бесстрашно встретила его пылающий взгляд.
– Я полагаю это маловероятным, сэр. Мистера Питмана кто-то ударил сзади по голове. Насколько я успела заметить, у него пробита затылочная кость. У вас недостаточно сил для такого удара. Что говорит полиция?
– Что слуги забыли запереть двери. Утром кто-то пробрался в дом, намереваясь украсть серебро, однако Трой помешал преступнику. Убийца чем-то огрел его и сбежал. Теперь они ищут среди бродяг. Диксон составил для них список пропавшего серебра.
– Это объяснение выглядит убедительным.
– Черта с два! Извините… – Сэр Кристофер вскочил было, но вновь опустился на стул. – Зачем вору бить Троя сзади? За порядок в усадьбе отвечает Диксон. Готов руку дать на отсечение, что все двери были заперты, все засовы задвинуты. Ящерица не забралась бы в дом; мышь не проскользнула бы. Я знаю этого старого зануду больше полувека. Скорее Луна упадет на Землю, чем Диксон позволит себе такой промах.
– И все же вы сами заметили: он немолод. Все допускают ошибки.
– Все до единого полагают, что Троя прикончил я, – раздельно повторил старик. – Я читаю это во всех взглядах. Они слишком любят меня – и слишком не любили Троя, – а потому никто не бросит мне в лицо обвинений. Но все уверены, что его кровь на моих руках. Поверьте, друзья найдут для меня оправдания! Однако я не желаю ничьей снисходительности. Не хочу умереть, унося с собой в могилу несправедливое подозрение.
– Что же вы ждете от меня, сэр?
Старик перегнулся через стол:
– Миссис Норидж, отыщите того, кто это сделал. Нет, не перебивайте! Я слышал о вас… Навел кое-какие справки. Вы нашли убийцу Джека Эванса. Благодаря вам Дороти Коупленд осталась жива. И я понятия не имею, что именно вы сотворили с леди Кроули, но только она из призрака превратилась в живую женщину из плоти и крови. Я прошу вас о снисхождении. Мне осталось не так много времени. Неужели оно будет омрачено тем, что каждый при взгляде на меня станет думать: вот убийца Троя Питмана?
Миссис Норидж помолчала. Ей нравился сэр Кристофер. Она уважала его стойкость и сочувствовала двусмысленному положению, в котором он оказался. Однако ее положение лишало Эмму возможности задавать вопросы Доротее, майору или Марвину Фицрою.
«В конце концов, глаза и уши любого дома – не хозяева, а слуги», – сказала она себе.
Эмма подняла взгляд на старика:
– Что ж, я попробую.
Выйдя из кабинета, миссис Норидж направилась к своей подопечной. Сэр Кристофер попросил прислать к нему Альму, чтобы у гувернантки освободилось время. «Если Доротея спросит, почему не вы с ней занимаетесь, наплетите ей какую-нибудь чушь – что-нибудь вроде того, что я ощутил безжалостное дыхание времени, увидев смерть молодого мужчины, полного сил. Придумайте что хотите!»
– Начнем с самого простого, – сказала себе Эмма.
В одной из спален она отыскала горничную Мэри.
Эмма успела составить мнение обо всех проживающих в Честервидж-холле. Две маленькие служанки, нанятые Диксоном, были исполнительны, добросердечны и не слишком умны. «То, что и требуется», – подумала она.
– Мэри, я здесь по поручению сэра Кристофера. Пожалуйста, прикройте дверь. Сэр Кристофер очень вам доверяет…
– Приятно слышать это, мэм.
– Он просил меня кое-что разузнать. Сегодня утром, до завтрака вы видели кого-нибудь из гостей в саду или в доме?
Мэри отложила снятую простыню и стояла перед гувернанткой, теребя передник. Щеки ее покраснели.
– Нет, мэм, никого! Рано утром мы только моем лестницы, топим камин в столовой и накрываем на стол. Мне доверяют раскладывать приборы. Горячее Диксон приносит сам. Когда мы с Бланш вошли в столовую, то увидели тело мистера Питмана.
– Кто из вас двоих закричал?
Мэри покраснела еще сильнее и с запинкой сказала:
– Бланш, мэм. Я слишком испугалась.
– Что вы сделали после?
– Побежали на кухню. Диксона там не нашли и привели наверх кухарку.
– А где был Диксон? – нахмурилась миссис Норидж.
– В оранжерее. Нэнси, кухарка, отыскала его и сообщила, что произошло.
– Вы кого-нибудь видели или слышали, когда обнаружили тело?
Мэри отрицательно покачала головой.
– Нет, мэм, богом клянусь!
– Я попрошу вас кое-что сделать…
Спустя полчаса горничная выставила перед миссис Норидж три пары теннисных туфель. Две из них принадлежали Доротее и Трою. Третья, которая заинтересовала гувернантку больше всего, – майору Харрингтону.
– Вы чистили обувь майора вчера вечером? – спросила она горничную.
Мэри закивала:
– Да, мэм, пока все ужинали. Диксон завел такие порядки: Бланш помогает ему прислуживать за столом, а я проверяю комнаты гостей, топлю камин, если нужно, и привожу в порядок обувь.