— Элен! — воскликнула Кейти, широко открыв глаза. — Вы это рассказали про себя?
— Да, — ответила кузина, улыбаясь. — Это была я, хотя мне и не хотелось признаться в этом так скоро. Когда отец ушел, я попросила принести зеркало. Какое разочарование испытала я, Кейти! Мои волосы были похожи на мышиную нору, и я так часто морщилась от боли, что на лбу появились морщинки, как у старухи.
Кейти пристально разглядывала гладкий разлет бровей Элен, ее блестящие волосы.
— Не могу поверить в это, — сказала она наконец. — Ваши волосы никогда не могли быть спутанными.
— И все же были, и во много раз хуже, чем теперь твои. Но взгляд в зеркало помог мне. Я задумалась о том, как эгоистично вела себя, и мне захотелось стать лучше. Теперь, когда боль возвращалась, я лежала и пальцами разглаживала лоб, старалась, чтобы мое лицо не выдало страданий. Вскоре морщины разгладились, и, хотя сейчас я намного старше, чем тогда, морщин на моем лице нет.
Поначалу мне даже думать неприятно было о том, чтобы сделать мою комнату и себя красивыми, но постепенно это вошло в привычку и стало нетрудно. А вознаграждением мне была радость, которую получил от этого мой отец. Он гордился дочерью, когда она была здорова и подвижна, но, мне думается, что больной дочерью, прикованной к постели, он гордился еще сильнее. Моя комната стала для него любимым местом отдыха, и он проводил в ней так много времени, что и поныне комната и все ее убранство напоминают мне о нем.
Когда кузина Элен замолчала, глаза ее наполнились слезами. Но взгляд Кейти был полон света и энергии. Казалось, вместе с чувством удивления ей стало легче оттого, что кузина не всегда была таким совершенством, как сейчас.
— Вы думаете, я смогу сделать все так, как вы рассказали? — спросила она.
— Что сделать? Расчесать волосы? — Элен улыбалась.
— Нет, не только! Быть милой, и терпеливой, и приятной людям. Вы знаете, что я имею в виду.
— Я уверена — сможешь, если постараешься.
— А что бы вы сделали прежде всего? — спросила Кейти. Теперь, когда ею завладела новая идея, ей не терпелось начать претворять ее в жизнь.
— Ну, прежде всего я бы открыла ставни. Комната сразу станет выглядеть лучше. Ты принимаешь все лекарства, которые тут стоят?
— Нет, только из одной большой бутылки с синей этикеткой.
— Тогда попроси тетю Иззи убрать остальные. А я скажу Кловер, чтобы она каждый день ставила тебе на стол букет свежих цветов. Кстати, где твоя белая вазочка?
— Ее нет — я разбила ее на следующий день после вашего отъезда, и в тот же день упала с качелей, — сказала Кейти горестно.
— Ничего, моя девочка, смотри на жизнь веселее. Я знаю дерево, на котором растут такие вазочки, и у тебя скоро будет другая. Потом, когда комната станет нарядной, я на твоем месте взяла бы учебники и повторяла пройденное пару часов каждое утро.
— Ой! — вскричала Кейти, сделав недовольную гримаску.
Кузина Элен улыбнулась:
— Я понимаю, тебе будет скучно снова и снова повторять географию и арифметические действия. Но, мне кажется, что преодоление вскоре начнет приносить тебе радость. А если ты не будешь повторять пройденное, очень скоро начнешь все забывать, и это повредит твоей учебе. Ученье подобно работе в саду — ничто не дается само собой. Каждый цветок, который расцветает в саду, — это плод твоего труда, и чем больше ты будешь за ними ухаживать, тем больше будешь их ценить.
— Что ж, — вздохнула Кейти, — я попробую, хотя это очень скучно — учиться в полном одиночестве. Что еще надо делать?
В эту минуту дверь скрипнула. В щель робко просунулась голова Элси.
— Беги отсюда, Элси. Мы беседуем с кузиной. Не мешай нам.
Тон Кейти не был злым, но лицо Элси омрачилось. Она выглядела разочарованной. Однако ничего не сказала, закрыла дверь и убежала.
Элен молча наблюдала эту сцену. Несколько минут она сидела задумавшись.
— Кейти, — сказала она наконец, — ты говорила, что одна из потерь, которую принесла твоя болезнь, — невозможность полноценно общаться с детьми и быть полезной им. Я думаю, ты неправа.
— Неужели? — удивилась Кейти.
— Ты можешь быть им полезной и, мне кажется, даже больше, чем когда ты была здоровой и носилась по дому и саду, как метеор. Ты и сейчас можешь делать с ними все что захочешь.
— Я не очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду, — печально ответила Кейти. — Ведь я почти никогда не знаю, где они сейчас находятся и чем заняты. И не могу пойти и посмотреть, вы же знаете.
— Но ты можешь сделать свою комнату такой уютной, что они сами будут прибегать к тебе! Видишь ли, у лежачего больного есть одно преимущество: он всегда на месте. Каждый, кто хочет проведать его, может сделать это. А если близкие к тому же любят его, он становится сердцем всего дома.
— Дай почувствовать детям, что каждый может прийти в твою комнату, если он устал, счастлив или огорчен, или жалеет о чем-нибудь. Ведь тут живет Кейти, которая всегда примет их с любовью, — и дело сделано. Запомни: мы никого не исправим нравоучениями, но если мы живем жизнью других, помогая немного тут, немного там, — тогда люди становятся лучше. И если наша собственная жизнь на какое-то время замирает, вот как твоя теперь, самое время принять участие в жизни других людей, ведь это нелегко сделать, когда мы кружимся в водовороте и суете собственных дел. Но я вовсе не хотела читать тебе проповеди. Боюсь, ты устала.
— Нет, нисколько, — возразила Кейти, крепко сжав руку кузины. — Вы даже не представляете, насколько лучше я себя чувствую. Ах, кузина, я буду стараться жить, как вы учите!
— Не думай, что это будет легко, — предупредила Элен. — Тебя могут мучить головная боль, или раздражительность, или беспричинное волнение, и тебе не захочется думать ни о ком, кроме самой себя. А может случиться и так, что придут Кловер и все остальные, вот как Элси забежала сегодня, а ты будешь занята каким-нибудь делом и воспримешь их приход как помеху. Однако ты должна помнить, что, проявив нетерпение или раздражительность, огорчишь их и отдалишь от себя. Сейчас они так жалеют тебя, что простят любую холодность. Но скоро привыкнут к твоей болезни, и, если ты не сохранишь их дружбу, отвыкнут от тебя и вырастут чужими.
В этот момент в комнату вошел доктор Карр.
— Ой, папа, ты ведь пришел не за тем, чтобы увести кузину? — вскричала Кейти.
— Именно за этим, — ответил отец. — Я думаю, что два инвалида — большой и маленький — беседуют уже слишком долго. Элен выглядит усталой.
Кейти почувствовала, что сейчас заплачет, но сдержала слезы. «Мой первый урок Терпения», — сказала она себе и попыталась улыбнуться, когда отец взглянул на нее. Улыбка вышла бледной и жалкой.
— Молодец, дорогая, — прошептала кузина, наклонившись поцеловать ее. — И еще кое-что, Кейти.
У этой школы, в которой мы с тобой учимся, есть одно преимущество: твой Учитель всегда с тобой. Он никуда не уходит. Если жизнь ставит нас в тупик — он тут как тут, рядом, готовый помочь и поддержать. Старайся всегда помнить об этом, дорогая, и не бойся просить его о помощи, если урок покажется тебе слишком трудным.
Этой ночью Кейти приснился странный сон. Ей снилось, что она старается выучить какой-то урок по книге, которую никак не может открыть. Она видит совсем немного текста, но не знает языка, на котором написана книга. Все усилия напрасны: она не может прочесть ни одного слова. И все-таки, несмотря ни на что, книга кажется ей такой интересной, что она вновь и вновь пытается читать ее.
— Вот бы кто-нибудь помог мне! — кричит она нетерпеливо.
Вдруг чья-то рука опускается на ее плечо и берет книгу. Та сразу раскрывается, видны все страницы. И тут рука начинает водить указательным пальцем по строчкам, и по мере того как он движется, смысл слов становится понятным. Кейти может легко прочесть их. Она поднимает глаза и видит, что над ней склонилось большое, красивое лицо. Глаза встречают ее взгляд, губы улыбаются.
— Почему ты не позвала меня раньше, маленькая ученица? — спрашивает голос.
— Ты Тот, о котором говорила кузина Элен! — кричит Кейти.
Она собирается говорить с ним еще и еще, но тетя Иззи спрашивает полусонным голосом:
— Что с тобой? Тебе что-нибудь надо?
Сон был прерван. Кейти поняла, что лежит в постели и первые лучи солнца пробиваются в окно, а тетя Иззи, приподнявшись на локте, удивленно смотрит на нее.
Глава XСВЯТОЙ НИКОЛАЙ И СВЯТОЙ ВАЛЕНТИН
— Что дети делают сегодня? — спросила Кейти, положив книгу «Норвегия и норвежцы», которую она читала уже в четвертый раз. — Я их не видела с завтрака.
Тетя Иззи, которая сидела с шитьем на другом конце комнаты, подняла глаза от своей работы.
— Не знаю, — ответила она, — может быть, у Сиси или еще где-нибудь. Думаю, они скоро появятся.
Ее голос прозвучал несколько странно и таинственно, но Кейти этого не заметила.
— Я составила вчера отличный план, — продолжала она. — Хочу, чтобы все они завтра вечером повесили свои чулки не в детской, а здесь, в моей комнате. Тогда я увижу, как они будут радоваться подаркам. Можно, тетя Иззи? Мне это доставит большое удовольствие.
— По-моему, это хорошая идея, — ответила тетя.
Она, как будто еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Кейти не могла понять, в чем дело.
Прошло уже два месяца с тех пор, как уехала кузина Элен. Пришла зима. За окном шел снег. Кейти смотрела на пушистые хлопья, которые, медленно кружась, падали на землю, но их вид не радовал ее, хотя и казалось, что в комнате стало уютнее и теплее. Какой приятной стала теперь эта комната! В камине горел яркий огонь. В воздухе витал аромат резеды, который шел от букетика в маленькой вазочке на столе. А лежащая в постели Кейти была совсем не похожа на унылую девочку из прошлой главы.
Визит кузины, хотя и длился всего один день, преобразил Кейти. Нельзя сказать, что она сразу стала совершенством. Так не бывает, даже в книгах. Но она шла по верному пути. И хотя иногда спотыкалась и оскальзывалась на этом пути, а порой теряла присутствие духа, однако, постепенно обрела веру в себя и больше уже не думала, что никогда ничего не сможет в жизни сделать.