— Боже мой, как мне надоело! — стонала Кейти, захлопывая книгу. — Ну, давай придумаем что-нибудь еще.
Бедная Дебби! Если бы она не любила Кейти так горячо, я думаю, ее терпение уже давно лопнуло бы. Но она смиренно переносила это испытание и только иногда начинала тихонько ворчать, когда оставалась одна с Бриджет.
В то время доктору Карру довелось попробовать много необыкновенных кушаний, но он этого даже не замечал. Что касается детей, они были только рады. Обедать стало так интересно! Ведь никто не мог точно сказать, что именно он сейчас ест. Дорри, любознательный, как доктор Ливингстон[6], неизменно первым пробовал экзотическую еду, и, если он одобрял ее, выражали удовольствие и остальные.
Со временем Кейти стала умнее. Она перестала требовать от Дебби новые кушанья, и семья Карр, к всеобщему удовольствию и пользе, снова стала есть простую, жареную или вареную пищу. Но вскоре началась серия новых экспериментов. Кейти прочла книгу «Желудок» и увлеклась идеей «здоровой пищи». Она убеждала Кловер и других детей перестать есть сахар, масло, соусы, кексы, яблочные пироги и вообще почти все, чем они любили лакомиться. Больше всего она теперь любила вареный рис и держала на нем всю семью, пока наконец Джон и Дорри не взбунтовались, а доктор Карр был вынужден вмешаться.
— Дорогая, к сожалению, ты хватаешь через край, — сказал он, когда Кейти открыла свою книгу и приготовилась объяснять свою точку зрения. — Я, конечно, рад, когда дети едят простую пищу, но, знаешь, вареный рис пять раз в неделю — это уже слишком.
Кейти вздохнула, но подчинилась. Позже, когда пришла весна, ею овладел приступ постоянного беспокойства. То она посылала Кловер вниз спросить Дебби, не подгорел ли у нее хлеб и не испортились ли огурцы в банках. То волновалась, что дети ушли из дома, не надев галоши и плащи. Вообще вела себя так, будто все заботы в мире лежат только на ее плечах.
Однако для начинающего эти ошибки были естественны. Просто Кейти слишком серьезно относилась к своим новым обязанностям. Мало-помалу она становилась спокойнее и увереннее. Дела пошли более гладко. Заботы перестали мучить ее. Доктор Карр, наблюдая, как просветлело ее лицо и стали более сдержанными манеры, почувствовал, что опыт удался. Никто больше не заикался о том, чтобы пригласить экономку. Сидя наверху в своем большом кресле, Кейти твердо держала вожжи управления домом в своих руках.
Глава XIIДВА ГОДА СПУСТЯ
Было прелестное утро начала июня. Теплый ветер шелестел в ветвях деревьев, усыпанных полураспустившимися листьями, похожими на брызги зеленых фонтанов. Дверь дома доктора Карра была широко открыта. Из гостиной через распахнутое окно доносились звуки фортепьяно, а на ступенях крыльца под бутонами роз сидела маленькая фигурка, прилежно склонившаяся над шитьем.
Это была Кловер, все еще маленькая, хотя больше двух лет прошло с тех пор, как мы видели ее в последний раз. Теперь ей было четырнадцать. Кловер никогда не обещала быть высокой. Однако глаза ее были такими же синими и красивыми, как прежде, и на щеках играл все тот же нежный румянец, напоминавший о цветущих яблонях. Каштановые косы были теперь уложены узлом на затылке, а детское лицо становилось все более девичьим. Старая Мери говорила, что мисс Кловер похожа на юную леди, а «мисс Кловер» знала об этом и была этому рада. Ей нравилось делать себе высокие прически и носить длинные платья, которые закрывали верхнюю часть ботинок. Вместо детских воротничков с оборками она теперь носила высокие, узкие воротники и манжеты на пуговицах. Эти манжеты, — ей их подарила кузина Элен, — ей нравились больше всех других вещей. Папа говорил, что наверняка она берет их с собой в постель. Он, конечно, шутил, но днем Кловер нельзя было увидеть без этих манжет. Она часто посматривала на красивые пуговички, сидя за шитьем, и то и дело откладывала работу и поворачивала манжеты так, чтобы пуговицы были виднее, или нежно поглаживала их указательным пальцем.
Вскоре открылась боковая дверь дома и из-за угла появился Фил. Он сильно вырос и стал высоким мальчиком. Его очаровательные кудряшки были теперь острижены, и вместо детского платьица он носил курточку и брюки. В руке Фила было что-то, чего Кловер не могла разглядеть.
— Что это у тебя? — спросила она, когда мальчик подошел к ступенькам крыльца.
— Я иду наверх спросить Кейти, спелые ли эти ягоды, — ответил Фил и показал несколько еще не совсем красных ягод смородины.
— Нет, конечно, они еще не созрели! — сказала Кловер, положив одну ягодку в рот. — Ты что, не видишь? Они же совсем зеленые.
— Мне все равно. Если Кейти скажет, что они спелые, я их съем, — ответил Фил упрямо и продефилировал в дом.
— Что хочет Филли? — спросила Элси из гостиной, когда Фил прошел наверх.
— Узнать, достаточно ли спелая смородина и можно ли уже ее есть.
— Он теперь каждую мелочь спрашивает! — сказала Элси. — Боится, что снова дадут слабительное.
— Ты права, — заметила Кловер со смехом. — Джонни говорит, она запомнит на всю жизнь, как папа позвал их и указал на Фила, который стоял с бутылкой в одной руке и ложкой в другой!
— Да, — продолжала Элси, — а Дорри держал слабительную соль во рту и не глотал, а потом побежал за угол и выплюнул! Папа рассказал, что хотел заставить Дорри выпить еще одну полную ложку, но вспомнил, что у него живот болел дольше, чем у других, и пожалел его. Какое ужасное наказание, тебе не кажется?
— Да, но папа поступил правильно: впредь не будут есть зеленый крыжовник. Послушай, ты не устала заниматься? По-моему, ты сидишь уже целый час.
— Всего лишь двадцать пять минут. Но Кейти велела мне сидеть не больше получаса, а потом встать и походить или побегать, чтобы отдохнуть. Я прогуляюсь до ворот и обратно пару раз. Я ей обещала. — И Элси отправилась гулять, весело хлопая на ходу в ладоши то впереди, то позади себя.
— Интересно, что это Бриджет делает в столовой? — спросила она, когда вернулась во второй раз. — Она вытряхивает покрывала из окна. Разве горничные не убрали комнаты? Я думала, они убрали и столовую.
— Они сделали обычную уборку. Но Кейти решила воспользоваться отсутствием папы и свернуть на лето оба ковра. Сегодня мы не будем обедать, поедим только хлеб, масло, молоко и холодную ветчину в комнате Кейти, потому что Дебби тоже занята уборкой. Она хочет избавить папу от всей этой суеты. Посмотри, — Кловер показала сестре свою работу, — Кейти сшила папе новую подушечку для булавок, а я пришиваю вокруг нее оборки.
— Как красиво у тебя получается! — одобрила Элси. — Мне тоже хочется что-нибудь сделать для папиной комнаты. Я связала салфетки для умывальника, а салфетку под мыльницу не успела. Как ты думаешь, Кейти извинит меня, если я вместо отдыха от уроков закончу вязать эту салфеточку? Сейчас пойду и спрошу ее.
— Слышишь, ее колокольчик звенит, — Кловер вскочила с места. — Хочешь, я спрошу ее?
— Нет, я пойду с тобой. Пусть она сама объяснит мне, как лучше сделать.
И девочки побежали вместе. Они часто соперничали между собой, кто скорее прибежит на звонок Кейти. Обе любили быть в ее комнате.
Кейти встретила их у двери. Правда, не на своих ногах. Увы, до этого еще не дошло. Она приехала на кресле с большими колесами. В нем ей было удобно передвигаться по комнате. Кейти могла подъехать к шкафу, бюро или комоду, не затрудняя своими просьбами других. Она только недавно научилась пользоваться этим креслом. Доктор Карр считал, что кресло долго будет служить Кейти, но никогда не говорил ей об этом. В последнее время она полностью свыклась с жизнью инвалида и умела находить в ней радость. Было бы неправильно вселять в нее надежду на полное выздоровление, которая могла обернуться горьким разочарованием.
Она встретила сестер с ясной улыбкой и сказала:
— Клови, это тебя я звала! Боюсь, Бриджет как-нибудь неправильно разложит вещи на папином столе. Ты знаешь, он любит, чтобы они лежали в определенном порядке. Сходи туда, пожалуйста, и скажи ей, чтобы она вообще их не трогала. А когда ковер уберут, протри все предметы на его столе и каждый положи на его место. Ладно?
— Конечно! — с радостью согласилась Кловер. Она была прирожденной домашней хозяйкой и любила играть при Кейти роль «первого министра». — Принести тебе подушечку для булавок, когда я все сделаю?
— О, да, пожалуйста, принеси! Я с удовольствием посмотрю.
— Кейти, — вступила в разговор Элси, — я связала почти все салфетки. Мне хочется разложить их на папином умывальнике до его прихода. Можно, я пока не буду играть на фортепьяно, а поскорее закончу салфетки?
— А ты успеешь сделать все упражнения к приходу мисс Филипс?
— Конечно, успею. Она же придет только в пятницу.
— Постарайся успеть, Элси. А теперь, дорогая, сбегай в папин кабинет и принеси мне ящик из его стола. Я хочу сама навести в нем порядок.
Элси мгновенно исчезла. Через минуту она уже положила ящик на колени Кейти, и та принялась стирать пыль с вещей и раскладывать их по порядку. Вскоре появилась Кловер.
— Вот подушечка, — сказала она. — Можно нам теперь посидеть с тобой? Я люблю, когда никто не мешает нам спокойно поиграть вместе.
В дверь постучали.
— Войдите! — сказала Кейти, и в дверях показался высокий широкоплечий мальчик с серьезным, умным лицом. В руках он осторожно держал небольшие часы. Это был Дорри. Он очень вырос и повзрослел с тех пор, как мы видели его в последний раз. И стал выделяться своими способностями, проявляя особую склонность к механике.
— Вот твои часы, Кейти, — сказал он. — Я их наладил, и теперь они бьют правильно. Только будь осторожна и не повреди молоточек, когда будешь запускать маятник.
— Неужели ты починил их? — изумилась Кейти, — Дорри, ты гений! Я так благодарна тебе.
— Сейчас без четырех минут одиннадцать, — продолжал Дорри. — Скоро они начнут бить. Мы их поставим и послушаем, правильно ли они пробьют. Конечно, — прибавил он вежливо, — если ты не занята чем-нибудь более важным.