жество никогда не изменит ему, {Далее было: что он смело может смотреть в глаза каждому и что он выше всех,} что во всяких испытаниях он останется спокоен и тверд, что судьба почти не властна над миром его души, что с той минуты, как он заслужил эту великую честь, до последней минуты жизни, каким бы ударам ни подвергался он, он будет счастлив сознанием своего человеческого достоинства. Мы довольно знаем Лопухова, чтобы сказать, что он не был человек сентиментальный, - но он был так тронут словами жены, что стал на колени.
- Верочка, ты упрекнула меня, но этот упрек мне дороже всех слов любви. Прости меня, я оскорбил тебя {Далее было: а. смыслом б. но как я счастлив} своим вопросом, но как я счастлив, что мой дурной вопрос вызвал этот упрек. {Вместо: что мой дурной ~ упрек. - было: а. что оскорблением этим б. что услышал в. что слышу} Посмотри, слезы на моих глазах, со времени детства это первые мои слезы. {Вместо: со времени ~ слезы. - было: первые слезы мои [с тех пор как я], я не помню, чтоб} Он не сводил с нее глаз весь этот вечер, и ей ни разу не подумалось, что это он делает усилие над собою, чтоб быть нежным, и этот вечер был одним из самых радостных в ее жизни.
Но когда она заснула на коленях {на руках} у него, он положил ее в ее постельку, стал думать о ее сне. {словах.} Для него дело было не в том, любит ли она его, {Далее было: он думал о том} - это уж ее дело, в котором и она не властна, и он, как он видит, не властен, - его дело разобрать: из какого отношения явилось в ней предчувствие, что она не любит его.
Не первую это ночь сидел он долго в раздумье, {Далее было: а. он раздумывал б. Начато: он несколько уж } - уж несколько дней он видел, что не удержит за собою ее любви, - потеря тяжелая, конечно, но что ж делать? Если б он мог изменить свой характер, если б он мог бы приобрести то влечение к тихой неге любви, какого требовала ее натура, - о, тогда, конечно, было бы другое, - но он видел, что эта попытка напрасна: наклонности, которой не дала природа или не развила жизнь независимо от намерений, нельзя развить в себе усилием воли, а без влечения ничего не делается так, как надобно. Стало быть, вопрос о нем решен. Но что он может сделать для нее? Она еще не понимает, что в ней происходит, {Далее было: если б она более могла понимать} она еще не так много пережила сердцем, как он, - что ж, ведь она моложе его четырьмя годами, это натурально - не может ли он, более опытный, разобрать того, чего не в силах разобрать она? Как же разгадать ее сон? {Против фразы: Как ~ сон? - дата: 30 янв}
Скоро явилось у Лопухова предположение: причина ее мыслей должна заключаться в том обстоятельстве, из которого произошел ее сон. В этом поводе ко сну должна заключаться какая-нибудь связь с его происхождением. Она говорит, что скучала оттого, что не поехала в оперу. Он стал обдумывать ее образ жизни - постепенно все для него прояснялось. Большую часть времени, остающегося у нее свободным, находилась она, так же как он, {Вместо: находилась ~ как он - было: проходила у нее, так же как у него} в одиночестве. Потом началась перемена, - она была постоянно развлечена, теперь опять возобновлялось прежнее. {Далее начато: Ясно, что} Этого возобновления она уж не может принять равнодушно: оно не по ее натуре, - оно было бы не по натуре и большинству людей, особенно загадочного тут ничего нет. От этого было уж очень недалеко до предположения, что разгадка всего {Далее было: заключается} - ее сближение с Кирсановым и потом удаление Кирсанова. Почему ж Кирсанов удалился? Он выставлял причиною недостаток времени, множество занятий. Но человека честного и развитого нельзя обмануть никакими выдумками. Он может обманываться сам от невнимательности, - он может не обращать внимания на факт; так и Лопухов ошибся, когда Кирсанов удалился в первый раз, - собственно говоря, ему не было интереса доискиваться причины, по которой удалялся Кирсанов, - ему нужно было только подумать, не он ли виноват в разрыве дружбы; нет, - так ему не о чем думать, он не дядька Кирсанову, он ее педагог, обязанный направлять {Далее было: стопы человека} на путь истины стопы человека, который сам понимает вещи не хуже его. Да и какое ему дело, в сущности, до Кирсанова? Разве в отношениях с Кирсановым было что-нибудь особенно важное для него? Пока ты хорош и хочешь, чтоб я любил тебя, мне очень приятно; нет, - мне очень жаль, и ступай, куда хочешь, - не все ли равно мне? Что {Но что} одним глупцом на свете больше или меньше, что составляет мало разницы; что я принимаю глупца за хорошего человека, это мне очень обидно - только и всего. Если наши интересы не связаны с поступками человека, эти поступки в сущности очень мало занимают человека серьезного - за исключением двух случаев, которые служат только видимым исключением только для людей, привыкших понимать слово "интересы" в узком смысле обыденного расчета, - это случаи: когда мы имеем умственный интерес в поступках человека, или когда мы в них интерес нашей совести, когда они занимательны для нас с теоретической стороны, как психологическое явление, объясняющее натуру человека; {Текст: которые служат ~ человека - вписан.} но в тогдашних глупых выходках Кирсанова не было ничего такого, что не {что Лопухов не} было бы известно Лопухову за очень обыкновенную принадлежность нынешних нравов, - не редкость было и то, что человек, имеющий порядочные убеждения, поддался слабости, происходящей от нынешних нравов.
Другой случай исключения - когда судьба человека зависит от нас, - тут мы были бы виноваты перед собою, если б были невнимательны к нему, - но Лопухову не могло же представляться тогда, что он может играть важную роль в судьбе Кирсанова. Следовательно, ступай, мой друг, от меня, куда тебе угодно, какая мне надобность. - Но теперь не то: действия {судьба} Кирсанова представлялись в связи с интересами женщины, которую Лопухов любит, - он не мог не подумать о них внимательно, - а подумать внимательно о факте и понять его причины - это почти одно и то же для человека с тем образом мыслей, какой был у Лопухова, - в сам Лопухов находит, что его теория дает безошибочные средства к анализу движений человеческого сердца, - и я, признаюсь, согласен с ним в этом: в те долгие годы, как я считаю {дорожу} ее за истину, она ни разу не вводила меня в ошибку и ни разу не отказывалась легко открывать мне истину, как бы глубоко ни была затаена истина какого-нибудь человеческого дела.
Через какие-нибудь полчаса раздумья для Лопухова было ясно все в отношениях Кирсанова к нему и Вере Павловне. {Далее было: с той минуты} Но {Но это было так} он долго все сидел и думал все о том же, все о том, предмет был слишком занимателен; разъяснять было уже нечего, но открытие было так любопытно что довольно долго не давало уснуть.
Однако с чего ж, в самом деле, расстроивать свои нервы бессонницею, ведь уж три часа: если не спится, надобно принять морфию, - он и принял две сонные пилюли, "вот только взгляну еще на Верочку". Но вместо того чтобы подойти и взглянуть, Лопухов пододвинул кресла к ее постельке и уселся в них, - взял ее руку и поцаловал. "Миленький мой, ты заработался, - какой ты добрый, как я тебя люблю", проговорила она впросонках. Против морфия {Далее было: бессонница не} не устоит никакое крушение духа, - на этот раз двух пилюль оказалось достаточно, вот уже одолевает дремота. {вот ~ дремота вписано.} Следовательно, крушение сердца приблизительно равнялось, по материалистическому взгляду Лопухова, своею силою четырем стаканам крепкого кофе, против которых одной пилюли мало, трех уже много. {против которой ~ много вписано.} Он заснул, смеясь над этим сравнением.
На другой день Кирсанов только что лег читать для отдыха после своего довольно позднего обеда по возвращении из гопшиталя, как вошел Лопухов. {Против текста: На другой день ~ Лопухов. - дата: 31 янв}
- Не во-время гость хуже татарина, - сказал Лопухов шутливым тоном, но тон выходил не совсем удачно шутлив. - Я тревожу тебя, Александр, но есть чего потревожиться; мне надобно поговорить с тобою серьезно. - Эти слова были сказаны уж без шутки. "Что это значит? Неужели догадался?" думал Кирсанов. - Поговорим-ко. Погляди мне в глаза.
"Да, он говорит об {Да, он хочет говорить о} этом, нет никакого сомнения".
- Слушай, Дмитрий: - мы с тобою друзья. Но есть вещи, которых не должны позволять себе и друзья. Я прошу тебя прекратить разговор. Я не расположен теперь к серьезным разговорам. И никогда не бываю расположен. - Глаза Кирсанова как будто перед ним человек, которого он подозревает в намерении совершить злодейство.
- Нельзя не говорить, Александр, - продолжал Лопухов спокойным, но несколько глухим тоном: - Я понял твои маневры.
- Молчи. Я запрещаю тебе говорить, если ты не хочешь иметь меня своим вечным врагом, если не хочешь потерять моего уважения.
- Ты не боялся терять мое уважение, - помнишь? Теперь ведь это ясно. Я тогда не обратил внимания.
- Дмитрий, я прошу тебя уйти, или я ухожу.
- Не можешь уйти. Как ты полагаешь, твоими интересами я занят?
Кирсанов молчал.
- Мое положение выгодно. Твое в разговоре со мною - нет. Я представляюсь совершающим подвиг благородства, {Далее было: но ты знаешь} но это все вздор. Мне нельзя поступать иначе, по здравому смыслу. Я прошу тебя, Александр, прекратить эти маневры. Они ни к чему не ведут.
- Как? Неужели было уж поздно? Прости меня, - сказал Кирсанов и сам не отдать себе отчета, радость или огорчение волнует его душу от этих слов: "они ни к чему не ведут" - но лицо его вспыхнуло.
- Нет, ты не так меня понял. Вовсе не было поздно. До сих пор еще ничего нет; что будет, мы увидим. Но теперь видеть еще нечего, {Вместо: Вовсе ~ нечего, - было: Еще ничего нет, но удаление твое ни к чему не приведет} - и притом, Александр, я не знаю, о чем ты говоришь, - и ты точно так же не знаешь, о чем я говорю - правда? Мы не понимаем друг друга. Правда? Нам незачем понимать друг друга. Так? Тебе эти загадки, которых ты не понимаешь, неприятны. {Далее начато: Позволь, это разговор} Их не было. Я ничего не говорил. Я ничего не имею тебе сказать. Давай сигару: я забыл свои в рас