— Извините, — сказала я. — Потому я и решила сама обратиться к вам.
— Очень любезно с вашей стороны. И все-таки я не понимаю: почему вы покинули место преступления?
— Испугалась и растерялась. А еще подумала, что убийца мог затаиться поблизости. И опасалась, что в ее смерти обвинят меня.
— Каким образом? — спросил Рэмси.
— Возможно, я разворошила осиное гнездо. Только мне одной не верилось, что Милена и Грег погибли в результате аварии.
— А это здесь при чем? — изумился Рэмси.
— Разве не ясно?
— Нам на это, видимо, не хватает мозгов. Может, объясните?
— Мой муж и Милена погибли в автомобильной аварии при необъяснимых обстоятельствах. Затем была убита деловая партнерша Милены. Между этими событиями должна быть связь.
Рэмси в изнеможении вскинул руки.
— Я начал с предложения пригласить для вас адвоката, а теперь вижу, что вам будет нужнее психиатр.
— Я беседовала с психиатром, но умолчала о подробностях.
— Зачем посещать психиатра, если не говорить ему всей правды? — удивился Рэмси. — Если вы лгали своему врачу, с какой стати я должен верить, что вы не пытаетесь обмануть нас?
— Слишком много пришлось бы врать, — пояснила я. — Я бы обязательно запуталась.
Рэмси выключил магнитофон.
— Честно говоря, так и хочется сейчас же отправить вас в камеру. Если мы предъявим вам обвинение, вы проведете за решеткой полгода — только за то, что не сразу явились с повинной. Не буду напоминать, что возможны и более серьезные обвинения.
Я вдруг поняла, что испытаю ни с чем не сравнимое облегчение, угодив в тюрьму.
— Я заслужила наказание, — сказала я. — Оправдываться я не собираюсь.
— Еще как заслужили, — подтвердил Рэмси. — Только не вздумайте жалобить нас, этот номер не пройдет. Кстати, нам пригодится одежда, которая в тот день была на вас.
— Кажется, я ее постирала.
— Так я и думал, — отозвался Рэмси.
— На вас была куртка или пальто? — впервые за все время подала голос инспектор Босуорт.
— Пальто, — кивнула я. — Его я не стирала.
— А обувь?
— И ее не мыла.
— К вам домой отправится полицейский, и вы отдадите ему все вещи, которые могут иметь отношение к следствию.
— Так меня отпустят домой? — спросила я.
— Если мы не примем другое решение, — уточнил Рэмси. — Но прежде вы расскажете нам все с самого начала.
— Но я же только что все рассказала.
Рэмси покачал головой.
— Допрос только начинается, — сообщил он.
Когда-то давно я терпеть не могла Рождество, потом, живя с Грегом, постепенно научилась любить его. А теперь я снова с ужасом ждала его приближения. Через десять дней я проснусь совсем одна в доме, который начал разваливаться на глазах — сломалась система отопления, треснуло стекло в одном из окон, слетела с петель дверца шкафа. Уже несколько недель мне не хватало сил, чтобы привести его в порядок, я как будто растратила все организационные таланты, разбирая бумаги в «Тусовщиках».
Но теперь я решила всерьез заняться собственной жизнью. Я и прежде так говорила, но созрела для действий только сейчас. После нескольких недель мрака и безумия мне предстояло начать все заново. И я взялась налаживать материальную сторону своей жизни. Каждый день я вставала в шесть утра, когда за окном была еще кромешная темнота. Я спустила воду из батарей, вызвала мастера, чтобы починить систему отопления, повесила на петли дверцу шкафа, измерила треснувшее стекло и заказала новое, а потом ловко сама подогнала и вставила его, перекрасила кухню в белый цвет, а спальню — в бледно-серый, купила новые коврики для ванной.
Я выбросила все консервы с истекшим сроком годности, набила холодильник полезными продуктами, ежедневно готовила себе домашнюю еду. По утрам я ходила в бассейн и проплывала его из конца в конец по пятьдесят раз. А еще я купила себе новые джинсы и серый кардиган.
Поставив обогреватель в сарае, я проводила там по восемь часов в сутки, стараясь наверстать все, что упустила за последние месяцы, и выполнить все нарушенные обещания. Я заменила ножки у буфета в стиле королевы Анны и заново покрыла лаком палисандровый столик. Объявление о реставрационных услугах я опубликовала в местной газете и вдобавок занесла свои визитки в ближайшие антикварные лавки. Поздно вечером я ходила по магазинам, где не забыла купить берет и миниатюрный комбинезон для моего будущего крестника, а для Гвен и Мэри — красивые шарфы в подарок на Рождество.
К психиатру я больше не обращалась, хотя она ясно дала понять, что мне полезна — вернее, настоятельно необходима — ее помощь.
Я ни разу не расплакалась.
Две свои таблицы я свернула как можно туже, перегнула посередине и запихнула в мусорный контейнер. Карту меню с запиской Милены я отдала полицейским.
В четверг утром, незадолго до того, как я ушла в мастерскую, зазвонил телефон.
Голос Фергюса в трубке звучал взволнованно и неразборчиво. Но мне удалось понять, о чем речь: скоро я стану крестной. Положив трубку, я некоторое время сидела на кухне.
Телефон опять зазвонил. Инспектор Стюарт Рэмси спрашивал, не могу ли я зайти в полицейский участок.
— Зачем? — спросила я. — Что-то изменилось? Что произошло? — Мой собеседник тяжело вздохнул, но прежде, чем он успел ответить, я перебила: — Да нет, как скажете. Я приеду.
Когда я вошла в комнату, Рэмси изучал протокол с моими показаниями. У него был усталый вид.
— Вы могли что-нибудь упустить, когда давали эти показания?
Я вспомнила длительные допросы — один в Кентиш-Тауне, второй в Стокуэлле. Я сбивалась, повторялась, начинала заново. Неужели я чего-то недоговорила?
— Вряд ли, — наконец покачала головой я.
Он пошуршал бумагами и нахмурился.
— Скажите, пожалуйста, вам случалось бывать на том месте, где в результате несчастного случая погиб ваш муж?
— Я не думаю, что это был несчастный случай.
— Вам задали вопрос. Очень простой. Вы бывали там или нет?
— Да, однажды побывала.
— И не сочли нужным рассказать нам?
— Я думала, это не относится к делу.
— Это ваше?
Он вытащил из стола прозрачный пакет и показал его мне. Внутри лежал мой шарф.
— Да.
— На нем кровь. Чья она?
— Моя! Я поранилась, только и всего. Послушайте, я ездила туда только затем, чтобы увидеть место, где погиб Грег.
— Когда это было?
— За день до похорон Грега. Его похоронили 24 октября, значит, я побывала на том месте двадцать третьего.
Рэмси записал дату.
— Вы были одна?
— Да.
— Вы кому-нибудь говорили, куда едете?
— Нет. Об этом мне ни с кем не хотелось говорить.
— А потом? Вы никому не рассказывали, где побывали?
— Вряд ли… нет, никому.
— Почему?
— Я же сказала, это касается только меня.
— Ясно. Значит, никто не сможет подтвердить ваши слова?
— Это не просто слова — это истина. Да, подтвердить ее некому, хоть я и не понимаю, зачем нужны такие подтверждения. Это настолько важно?
— Странно, что вы об этом не упоминали, — заметил Рэмси.
— Ты серьезно? — воскликнула Гвен. — На что они намекают?
Я попыталась успокоить ее, но она не желала успокаиваться. Собираясь к Фергюсу на вечеринку, которую он назвал «детскими смотринами», я прихватила беретик и комбинезон. Когда я покупала их, они показались мне уморительно крошечными, но теперь, заглянув в колыбельку, я поняла, что обновки будут велики.
— Рано или поздно она до них дорастет, — заметила я.
— Мы назвали ее Руби, — объявила Джемма.
— Чудесно! Какое красивое имя!
Джемма уговорила меня взять Руби на руки, объяснив, что раз я крестная малышки, нам пора привыкать друг к другу. Руби сладко задремала, пока Джемма показывала мне ее миниатюрные ноготки, потом снова проснулась. Мать забрала ее и с умиротворенным видом приложила к груди.
Я ушла на кухню, где Гвен заваривала чай. Мэри принесла кекс и доставала тарелки, одновременно присматривая за Робином, спавшим в автомобильном кресле в углу. Мне все еще было неловко перед Гвен, у которой я украла имя, но я по давней привычке все-таки попыталась рассказать ей, что нового в моей жизни. Когда я дошла до разговора в полиции, она перебила меня. В этот момент к нам присоединился Джо.
— Только что спасся бегством из Бэбиландии, — сообщил он. — Малышка — прелесть. Очень мила, правда?
Все мы согласились с ним.
— Вернемся к нашему разговору, — поспешно прервала нас Гвен. — Элли надо найти способ поставить полицейских на место.
— В чем еще ее обвиняют? — спросил Джо, с усмешкой вскинув брови. Я поняла, что он пытается подбодрить меня, обратить череду моих оплошностей в шутку, над которой посмеемся мы все.
Гвен пришлось подробно рассказывать о моем очередном визите в полицию.
— Возмутительно! — вспылил Джо. — Теперь им кажется подозрительным естественное желание увидеть место смерти мужа! Конечно, ты должна была побывать там.
— А ты не думала посоветоваться с юристом? — спросила Гвен.
— С юристом? — переспросил вошедший Фергюс. — О чем?
— Понимаешь, — начала Гвен, — если у Элли спрашивают, когда она приезжала на место смерти мужа и кто может подтвердить ее слова… — Она повернулась ко мне. — Страшно даже предполагать такое, но, по-видимому, они считают…
— Что я имею какое-то отношение к смерти Грега, — закончила за нее я. — Именно. Что я отомстила мужу и его любовнице… Но у меня есть алиби, — вдруг оживилась я, припоминая тот страшный день. — Я чинила георгианское кресло. Возиться с ним пришлось дольше, чем я рассчитывала, поэтому в компанию, для которой предназначалось кресло, я отвезла его на такси, иначе не успела бы к концу рабочего дня. Эта компания — адвокатская контора возле площади Линкольнс-Инн-Филдс. Я прибыла туда без нескольких минут шесть. Отдавая кресло заказчику, в подтверждение я подписала накладную. В ней указаны дата и время. Поэтому я никак не могла оказаться в Восточном Лондоне и пустить под откос машину своего мужа.