ницу бухгалтерии видели в клубе развязной, нетрезвой, в вызывающем платье, ей сделают предупреждение. А если рабочий вечером пошел на концерт пошлой, бездумной, низкопробной черной джазовой музыки, то утром рассчитают и его.
– Мистер Форд, спасибо за беседу и прекрасный обед. Пожалуй, я не стану работать в цеху, как предполагал. Экскурсии и вашего рассказа мне достаточно. Я весьма впечатлен сегодняшним днем.
– Я не сомневался в этом. Я могу рассчитывать на ваш положительный отчет для Федерации?
– Я думаю, отчет получится неоднозначным. В любом случае для меня было огромной честью отобедать с вами. На этом разрешите откланяться.
Я, возможно, чуть торопливо пожал ему руку и, уходя, с опаской посмотрел на отряд его охраны, окончившей обед и теперь просто переминавшейся у выхода в ожидании босса. Я вышел и сразу сел в проезжавшее мимо такси. Разумеется, это тоже был черный «Форд Т».
Генри Форд прожил долгую жизнь, до конца оставаясь одним из известнейших и богатейших людей мира. Однако на склоне его лет его великая империя пережила несколько серьезных кризисов – вполне предсказуемых. К чести бизнесмена, эти кризисы он смог преодолеть.
В середине 1920-х, на пике процветания общества, иметь и водить «Форд Т» при всей его дешевизне и надежности стало дурным тоном: признаком бедности, отсутствия вкуса. В лидеры рынка вышел «Дженерал Моторс» – огромный концерн, созданный в результате слияния многих мелких американских автопроизводителей. В отличие от Форда они делали акцент на дизайне, привлекательности автомобиля и разнообразии предлагаемых моделей. Уже пожилой Генри Форд нашел в себе силы отойти от своих принципов и тоже выпустил на рынок несколько новых современных моделей, хорошо принятых потребителями. С началом 1930-х годов в ходе Великой депрессии пал другой принцип Форда – забота о рабочих как «о своей семье». В условиях снижения производства он без угрызений совести тысячами выбрасывал заслуженных рабочих без пособий на улицу, обрекая их семьи на голод; остальным еще выше поднял нормы выработки, при этом вдвое урезав зарплату. Можно было бы сказать, что эти меры были отчаянными, вынужденными для спасения компании, если бы в годы депрессии на личном счете Форда не лежали нетронутыми сотни миллионов долларов, а его семья не купалась в роскоши и богатстве. Тогда же в биографии автопромышленника возникли и другие неприглядные подробности. Он горячо дружил с немецким фюрером, поддерживал его идеи, охотно консультировал немецкие военные и автоконцерны, а газета, принадлежавшая Форду, печатала скандальные антисемитские материалы. Правда, после войны, перед смертью Генри Форд публично и, кажется, искренне раскаялся, создав огромный фонд помощи жертвам холокоста. После недолгого неудачного руководства концерном сыном Форда бразды правления перешли к его очень талантливому внуку – Генри Форду II, при котором компания Ford прочно, вплоть до наших дней, вернулась в число лидеров мирового автопрома.
Генри Форд скончался в 1947 году в возрасте 83 лет, до конца оставаясь активным человеком с ясным умом – вероятно, благодаря здоровому образу жизни. Не имея образования, он радикально изменил жизнь Америки начала XX века, сказал яркое новое слово в предпринимательстве. Идеи Форда, прогрессивные для своей эпохи, но ставшие спорными впоследствии, и сегодня вызывают немалый интерес, а также служат почвой для размышлений о сути капитализма, его достоинствах и недостатках.
Глава 15Растворение зла(Махатма Ганди)
Место: Ахмедабад, Индия
Время: 1922 год
Каждая поездка иностранца в Индию – это визит в фантастически яркую, полную необычных красок и ароматов страну, узнаваемую и не похожую ни на одно другое место в мире.
Правда, время моего посещения было не вполне удачным. Весь британский Индостан сотрясался от волнений и конфликтов, связанных с растущим неприятием индийцами их западной колониальной администрации.
Еще недавно мало что предвещало такие волнения. Напротив, на протяжении двух столетий Индия (с 1700-х годов ею управляла Британская Ост-Индская компания; с 1850-х она официально стала владением Британии) в глазах мира служила примером гармонии в отношениях между колонией и метрополией. Англия, бывшая в то время светочем цивилизации и двигателем прогресса в науке и технике, действительно принесла Индии много хорошего. Английский язык для огромной и этнически невероятно пестрой страны со множеством народностей и сотнями разных языков стал мостом – принятым всеми, универсальным средством общения. Инфраструктура Индии начала XX века (многое из нее сохранилось и спустя сто лет) была построена по проектам и под руководством британских инженеров. Англичане приучили индусов пить чай несколько раз в день (Индия станет его крупнейшим в мире производителем); они же строили и содержали тысячи школ, снизив традиционную местную неграмотность. Вероятно, главным было то, что британцы приучили (а кое-где и заставили) индусов подчиняться законам, а не прихотям местного царька-раджи, как это происходило тысячелетиями до сих пор. Разумеется, восстания в Индии тоже случались. Но реже, чем в других колониях, а их причины не были прямо связаны с неправильными действиями администрации: волнения возникали в периоды голода в провинциях в неурожайные годы или из-за конфликтов между местными народами. С такими выступлениями колонизаторы справлялись быстро и с относительно малыми жертвами.
Но в этот раз все было иначе. Конфликт Британии и Индии упорно тлел несколько лет, время от времени то вспыхивая, то ненадолго затихая. Как писали журналисты, в отношениях этих (столь разных, но обогативших друг друга) стран и культур впервые образовалась «глубокая трещина». В Первой мировой войне Индия оказала большую помощь своей метрополии, хотя тот конфликт прямо ее не затрагивал. Части британских войск, сформированные из индусов, сыграли заметную роль в ходе боевых действий, а возросшие дешевые поставки ресурсов из Индии в Британию помогли ей пройти войну без значительных экономических потерь. Но вместо благодарности и послаблений индусам британцы по окончании войны, наоборот, решили на всякий случай сильнее «закрутить гайки». Был принят новый кодекс индийских законов, расширивший властные и экономические полномочия британцев; введены более тяжелые налоги и экономические ограничения; главная оппозиционная индийская партия того времени Индийский национальный конгресс – поставлена вне закона. Очередные засухи и неурожаи дополнительно накалили обстановку, и в регионах Индии тут и там стали вспыхивать масштабные волнения. В 1919 году в Амритсаре, красивом городе на севере страны, возбужденная толпа убила нескольких британских полицейских; в ответ Британия ввела туда войска и спустя несколько дней новую демонстрацию встретила градом пуль: в той бойне погибли около пятисот безоружных людей, включая немало детей. Вероятно, именно тот эпизод стал точкой невозврата прежнего союза. Сотни миллионов индусов почувствовали себя глубоко оскорбленными и внутренне решились на затяжную войну за независимость. К моменту моего приезда с тех событий минуло три года, но потепления и примирения между Индией и Британией не наметилось – скорее наоборот.
Была и еще одна деталь, которая вначале казалась малозначительной, но со временем стала важной. У индусов в их борьбе за независимость появился неожиданный лидер. Это была своеобразная личность, чьи заявления и методы «сопротивления» ставили даже столь опытных колонизаторов, как британцы, в тупик. До недавнего времени они не могли даже уверенно решить, является ли этот лидер сопротивления противником, или же фактически он их союзник.
Этот необычный человек не был заговорщиком или «полевым командиром». Даже политиком в привычном смысле его можно было назвать условно. Это был скромный, тихий, необыкновенно спокойный адвокат средней руки, выходец из народа. Большую часть своей карьеры он проработал вдали от родины, в Южной Африке, вернувшись домой окончательно в весьма зрелом возрасте – несколько лет назад. Даже выдающимся интеллектуалом и эрудитом в традиционном смысле этого юриста и общественного активиста вряд ли можно было назвать. Скорее, он был похож на тихого безобидного бродячего проповедника или индийского аскета-праведника садху. Среднего роста, худой, физически хрупкий, говоривший тихим голосом, скромный и уже немолодой (пятьдесят с небольшим лет) мужчина типично индийской внешности – со смуглой кожей, темными глазами, всегда одетый в белую национальную одежду, сильно облысевший, в очках, опирающийся на посох при долгой ходьбе. Таков был портрет главного борца за независимость огромной страны от самой большой империи в истории.
Его звали Мохандас Ганди, но поэт Рабиндранат Тагор, а за ним и весь индийский народ дали ему почетное имя, которое с годами заменило его собственное, – Махатма, что на одном из диалектов хинди означало «Великая душа». После знакомства с биографией этого человека мое недоумение усилилось: в ней не было ничего выдающегося. Обычный аскетичный религиозный индус, каких можно было встретить миллионы что в то время, что сейчас. Но мне было необходимо в силу порученной мне миссии найти подход, ключ к психологии этого человека. Мне выпало быть чиновником в Министерстве по делам заморских колоний, я отвечал за бесперебойность торговли Британии с Индией. В текущем году товарооборот между ними в особенно чувствительной для Англии отрасли – текстильной – неожиданно упал в два раза. Несмотря на то что Британия и весь мир находились в благоприятной фазе экономического роста, столь резкое падение экспорта вызвало остановку ряда крупнейших текстильных фабрик Манчестера. Как раз накануне их владельцы установили новейшее оборудование, взяв под это огромные кредиты, наняли тысячи дополнительных рабочих. Но теперь их продукция – дешевое, удобное, ноское нижнее белье, майки, кепки, рубашки – накапливалась на складах, не находя сбыта, а вчерашние миллионеры-собственники были на грани банкротства и яростно атаковали правительство требованиями вмешаться и любой ценой исправить ситуацию. Общественное мнение их поддерживало.