Отправить.
По ощущениям, Бен молчит примерно час.
— Варт, ты там живой?
Папа . Я чуть не подпрыгиваю.
— Уже иду! Только…
Телефон разражается новой трелью.
Ты думаешь, я над тобой смеюсь?
Ну. Есть такое предположение.
Ох. Прости. Даже не собирался, честно.
Сердце опять уходит в пятки.
Окей.
Слушай, а ты не хочешь мне набрать? Может, так будет проще.
Он хочет, чтобы я ему позвонил. Позвонил Бенджамину. Бену. Который вовсе надо мной не смеется. Ну конечно, нет. Это же Парень-с-коробкой . Он бы не стал.
В следующем письме приходит номер телефона.
Я по нему кликаю, и трубку заполняют длинные гудки. Это по-настоящему. Это…
— Привет.
Боже боже боже .
— Это Артур? — Его голос звучит слегка приглушенно. — Подожди секунду.
Я слышу шорох, затем шаги и звук закрывающейся двери.
— Э-э, извини. Я не дома, у друга. Ладно, слушай… Я точно не собирался над тобой смеяться. Просто… Не знаю. Это правда прозвучало будто задание от учителя. На самом деле было даже мило.
— В учителях нет ничего милого.
В ответ он смеется, и я тоже невольно улыбаюсь. Но я все еще не уверен, что это он. Не уверен, что Бен — Парень-с-коробкой. А я-то думал, что узнаю его по голосу, как только услышу.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — напоминаю я.
— Точно.
— Я не пытаюсь на тебя давить. Но мне за сегодня пришла уже куча откликов от каких-то левых парней, и я хочу… Ну, убедиться, что это в самом деле ты.
Он медлит.
— Если честно, я совершенно не помню, какой у нее был пирсинг.
— О.
— Но могу прислать селфи. А еще я помню, что там были близнецы в комбинезонах и свадебный флешмоб, и, кажется, я назвал тебя туристом. А ты рассказывал про своего еврейского дедушку…
— Мильтона. — Сердце трепыхается в груди как ненормальное.
— Точно. — Он внезапно замолкает. — Ну вот.
Одну долгую секунду я пытаюсь собраться с мыслями.
— Извини, я тут немного психую, — признаюсь я в итоге.
— Понимаю. Это все так… странно.
Но это не просто странно. Это ошеломительно. Фантастично. Это та сцена из мюзиклов, о которой я мечтал. Любовники воссоединяются. Оркестр ликует. Парень-с-коробкой существует на самом деле.
И его зовут Беном. И он меня нашел.
— Поверить не могу. А я тебе говорил, что мироздание не сволочь! Я говорил!
— Видимо, у мироздания действительно были на нас планы.
— Да уж. — Я никак не перестану ухмыляться в трубку. — Ну, и что теперь?
— Что ты имеешь в виду?
Вот дерьмо. Ладно, Артур, соберись. Может, он и не хотел встречаться. Всего лишь оказал услугу и написал по объявлению, чтобы я не мучился. А может, хотел встретиться, но передумал, когда меня услышал. Я же выдаю тысячу слов в минуту. Итан однажды на полном серьезе спросил, когда я успеваю дышать.
— Что я имею в виду? — повторяю я в конце концов, не придумав ничего лучше.
— Ну… Ты хочешь где-нибудь потусить? — спрашивает он, сделав ударение на «хочешь». Как будто я уже не обозначил это с кристальной ясностью. В смысле да ладно, чувак! Я повесил объявление, чтобы тебя найти. Несложно догадаться о моих намерениях.
— А ты… — Но на этот раз мы принимаемся говорить хором, и я краснею. — Ты первый.
— А, да я просто…
Я почти слышу, как он кусает губы.
— Я все хотел спросить. Это твой настоящий цвет глаз?
— В смысле?
— Ты же носишь контактные линзы, верно?
— Ну… Да, прозрачные.
— Значит, у тебя правда такие голубые глаза?
— Э-э… Видимо?
— Ого, — говорит он. — Это круто.
— Гм. Спасибо?
Он смеется. Затем на линии снова повисает тишина.
— Итак… — начинаю я.
— Точно. — Он колеблется. — И как мы тогда…
— Артур? — громко зовет папа.
Я пулей подскакиваю к двери, захлопываю ее и еще запираю для надежности.
— И как мы тогда — что?
— Собираемся тусить. Может, нам…
— Ага, — соглашаюсь я чересчур быстро и сам не знаю на что. — В смысле, конечно. Если хочешь.
— Отлично, — говорит Бен. — Выпьем где-нибудь кофе?
Кофе? Серьезно? То есть в принципе да, я с удовольствием выпью с Беном кофе. Я бы и на метро с ним проехался, и в очереди к стоматологу посидел. Но происходящее тянет на большее, чем кофе . Я почти уверен, что это судьба. Словно нам суждено было пересечься, расстаться и снова обрести друг друга. Первая встреча вышла слегка бестолковой, но вторая должна быть выдающейся. Думаю, меня бы устроили верховая прогулка, фейерверк на набережной и долгое катание на колесе обозрения.
Я представляю нас с Беном в одной кабинке, держащихся за руки, и чуть не падаю с кровати.
— Как насчет Кони-Айленда? — выпаливаю я.
— А что насчет Кони-Айленда?
— В качестве первого… пункта нашей программы.
Секундная пауза.
— Там такой старомодный парк развлечений, — на всякий случай поясняю я.
— Да, я знаю, что такое Кони-Айленд, — наконец говорит Бен. — Ты хочешь поехать туда?
— Не… В смысле совершенно не обязательно. Только если ты тоже хочешь.
Я принимаюсь нервно барабанить по обрешетке кровати.
— Просто я подумал, что мы могли бы…
— Отлично! — Глубокий вдох. — Давай ты сам выберешь место?
— Ты хочешь, чтобы я спланировал наше… свидание?
Свидание ! Он первый это сказал. Матерь божья. Я иду на свидание. Официально. У него ко мне романтический интерес, у меня к нему тоже — а это значит, что все по-настоящему. Без сомнения, в списке прекрасных вещей, которые происходили со мной в жизни, эта займет верхнюю строчку. Ну и как тут изображать хладнокровие?
Ладно. Ладно. Только не психовать.
— Было бы здорово, — отвечаю я спокойно. ОЧЕНЬ СДЕРЖАННО. МЕГАНЕВОЗМУТИМО. Я пожимаю плечами. — Если тебя не затруднит.
— Да без проблем. Так… Ты свободен завтра, скажем, в восемь?
— В восемь вечера? Ага, заметано.
У меня сейчас лицо от улыбки треснет. Боже. Боже, поверить не могу.
— Есть у меня одна идея, — говорит он медленно. — Но это будет для тебя сюрпризом. Встретимся на выходе из метро на Таймс-сквер? У главного выхода.
— Звучит отлично.
Великолепно это звучит. Я словно переселился в чертов бродвейский мюзикл. НАСТОЯЩИЙ БРОДВЕЙСКИЙ МЮЗИКЛ.
— Окей. Ну тогда до завтра.
Мы вешаем трубки, но я еще целую минуту сижу неподвижно, невидяще глядя в экран.
Я иду на свидание. Настоящее свидание. С Беном. О господи. Черт возьми.
Ни в коем случае нельзя его запороть.
Часть вторая
Это мы
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
БЕН
14 июля, суббота
До первого свидания остаются считанные минуты. Ну, до первого свидания с Артуром.
На часах 19:27, и я спешно залезаю в черную футболку, которую мама отобрала у меня в последний момент, чтобы погладить. Дилан с важным видом расхаживает по комнате, заканчивая получасовое напутствие. Сегодня он всего раз посоветовал мне слушать голос члена, что в его случае можно считать прогрессом. Наконец он отходит в угол и придирчиво оглядывает меня с ног до головы.
— Красавчик. Одобряю.
— Спасибо, — вздыхаю я. — Давай уже двигать.
Однако не успеваем мы дойти до входной двери, как из кухни нам наперерез выскакивает мама.
— Стойте-стойте! Надо вас сфотографировать!
— Зачем? — удивляется папа. — Он же не с Диланом на свидание идет.
Ма возмущенно оборачивается к нему с телефоном в руках.
— Зато Дилан проделал весь этот путь, чтобы подбодрить нашего мальчика!
— Угу, целых пять кварталов.
— У Бена первое свидание! Я просто обязана запечатлеть это для инстаграма.
По маминому инстаграму сразу понятно, что он мамин. Селфи вперемешку с фотками еды, тонна фильтров и церебральное насилие над подписчиками при помощи хештегов. #Согласитесь #Очень #Тяжело #Читать #Такие #Подписи #Особенно #Если #Они #На #Три #Абзаца. Мама определенно заметила, когда я ее отфрендил.
— Это не первое мое свидание, — бормочу я. Полгода назад мама в этом же коридоре фотографировала нас с Хадсоном. Мы тогда пошли на комедийный вечер, который оказался неприятно гомофобным, — зато наш первый поцелуй во время выступления стал идеальным факом стендаперу. Да и просто идеальным.
Мама награждает меня суровым взглядом.
— Можешь и дальше придираться — или просто сфотографироваться и выйти уже.
— Окей.
Дилан встает передо мной и обвивает мои руки вокруг талии, будто мы фоткаемся для выпускного альбома. Я смиряюсь и изображаю радостную улыбку.
— Отлично! — Мама щелкает камерой. — Спасибо, мальчики.
Она чмокает нас обоих в щеки, садится за кухонный стол и принимается колдовать над фильтрами.
— Повеселитесь там, чудики. — Папа запихивает мне в карман наличку, словно драгдилер — пакетик с травкой, затем целует меня в лоб и обнимает Дилана. — Бен, чтобы вернулся домой к половине одиннадцатого. Дилан, чтобы вернулся домой когда захочешь, все равно ты здесь не живешь.
— Это пока, — подмигивает Дилан. Я закрываю за нами дверь.
До метро мы идем прогулочным шагом, потому что нет ничего менее сексуального, чем потные подмышки. Протолкавшись сквозь толпу народа на станции, я обнаруживаю, что поезда L даже не видно. Ничего: опоздаю на десять, максимум на пятнадцать минут. На свидания с Хадсоном я иногда опаздывал и на тридцать. Отношение пуэрториканцев ко времени давно стало предметом шуток, но в случае с семейством Алехо они на редкость правдивы. В противном случае у меня не было бы столько замечаний от учителей. Когда мы собираемся у тети Магды на День благодарения, она нарочно приглашает всех к двум, зная, что мы подтянемся только к четырем — когда и будет готов праздничный обед. На этом фоне десять минут — вообще пустяки.