— Точно не хочешь, чтобы я остался и посуфлировал из-за угла? — спрашивает Дилан. — Ради тебя старина Дигби Уиттакер даже пожертвует билетами в кино.
— Если старина Дигби Уиттакер сейчас же не заткнется, я ему эти билеты в рот затолкаю.
— Вау, как горячо!
Наконец в тоннеле показываются огни поезда. До Таймс-сквер нам предстоит ехать вместе: Дилан собирается на свежий хоррор, пока мы с Артуром будем зависать в «Дэйве & Бустере» [32] .
— Нервничаешь? — сочувственно говорит Дилан, когда мы пересаживаемся на линию N.
— Если ты не в курсе, это последнее, что хочет услышать человек перед свиданием. И вообще когда бы то ни было.
— Уже и спросить нельзя! Знакомство-то у вас получилось просто эпическим.
— Да, но… В таких ситуациях лучше быть реалистом.
Трудно поверить, что мы с Артуром познакомились всего шесть дней назад — а потом мироздание буквально засучило рукава и за шиворот подтащило нас друг к другу. Такая скорость для меня — что-то новенькое. До того как перейти на следующий уровень с Хадсоном, мы дружески общались не один месяц.
Но Артур? Я едва его знаю. Впрочем, возможно, так и устроены отношения: начинаются с нуля, а в итоге оборачиваются для тебя всем.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
АРТУР
14 июля, суббота
До выхода остаются считаные минуты, и я, разумеется, психую.
Как люди вообще с этим справляются? Не то чтобы я был первым почти-семнадцатилетним парнем, который идет на свидание. В Джорджии люди постоянно на них ходят. Но дома это обычно означает, что кто-то галантно ведет тебя в KFC похрустеть куриными крылышками, а не встречает у выхода из метро на самой Таймс-чертовой-сквер.
— Отлично выглядишь. — Папа встречается со мной глазами в зеркале. — Только рубашку выпусти.
— Мне кажется, такие полагается заправлять внутрь.
— М-м-м, не уверен.
Я с сомнением оглядываю себя с головы до ног. На мне однотонная голубая рубашка, наполовину заправленная в джинсы, как у моделей в рекламе «Джей Крю» [33] . Кстати, джинсы я даже погладил. И еще ремень откопал! Вероятно, я в жизни не выглядел элегантнее. Ну, или глупее — черт знает, как оно обернется.
Папа принюхивается.
— Это что, духи?
— Одеколон.
— Вау. Арти, ну ты и расфрантился.
— Нет! В смысле я не собирался. — Я с силой провожу ладонями по волосам, но они тут же встают обратно дыбом. У меня классическая еврейская шевелюра формата «взрыв на макаронной фабрике», как и у родителей. Надо было запастись гелем. Пошел бы на встречу этаким Драко Малфоем.
— Может, стоит немного сбавить обороты?
— Пап, это первое свидание.
— Именно поэтому и стоит сбавить обороты.
— Нет. Ладно. Не думаю… — Я вдруг запинаюсь, сообразив, что забыл купить мятные леденцы. И я не о каком-нибудь жалком «Тик-Таке». Нет, здесь требуется тяжелая артиллерия вроде драже «Алтоидс». Надеюсь, меня немного спасет то, что я уже шесть раз почистил зубы, прополоскал их специальной жидкостью и даже загуглил «Как проверить, что у тебя нет старческого запаха изо рта». Серьезно, вдруг Бен меня поцелует и это будет все равно что целовать дедушку Мильтона? Вдруг мой первый и последний поцелуй будут ощущаться ОДИНАКОВО? Мне срочно нужно какое-то пособие на эту тему. Или добрая крестная фея.
— Так куда он тебя поведет? — спрашивает папа.
— Понятия не имею.
У меня, конечно, есть пара теорий. Не то чтобы я серьезно об этом думал или ворочался полночи в кровати, строя предположения… Ну да ладно. Мы встречаемся на Таймс-сквер, в самом культовом месте Нью-Йорка, — а значит, он тоже настроен на масштабное свидание в духе «большого города». Думаю, на Бродвей надеяться преждевременно — даже если удастся отхватить билеты в TKTS [34] , — но я вполне могу вообразить нас в Музее мадам Тюссо. Мне бы там понравилось. Можно будет сделать кучу фоток с фигурами знаменитостей и потом доказывать окружающим, что мы с ними знакомы. Ну, и заодно поцеловаться под благосклонным взглядом Барака Обамы, раз уж мы родились в один день и это мой любимый президент. С другой стороны, Бен может предпочесть стиль «классический ромком» и отвести меня на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг. Это меня тоже вполне устроило бы.
В замке входной двери поворачивается ключ.
— Есть кто дома?
— Мы в комнате Артура! — откликается папа.
— Ого, — присвистывает мама, появляясь на пороге. — Готов для большого события?
— Это не… — начинаю я и заливаюсь краской до корней волос.
— Прекрасно выглядишь, милый. Только заправь рубашку целиком.
— Или выправь, — предлагает папа.
— Он идет на свидание, а не киноночь «Симпсонов».
— Да, но он уже погладил джинсы и надушился!
Мама многозначительно смотрит на папины треники.
— Извини, но если кому-то в этой семье не наплевать на свой внешний вид…
— Так, мне пора, — говорю я громко и вылетаю за дверь, словно узник после десятилетнего заключения. Щеки пылают, нервы почти ощутимо звенят. Выдохнуть получается, только когда я оказываюсь на тротуаре.
Я проверяю телефон. Никаких сообщений от Бена. Но это даже хорошо.
Это значит, что все в силе.
Что я сажусь на метро и еду до Таймс-сквер.
Что сейчас половина восьмого субботы и я в четырех станциях от первого акта своего личного мюзикла.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
БЕН
14 июля, суббота
На станции мы оказываемся в 20:11. Дилан желает мне удачи с будущим мужем, и я трусцой преодолеваю полквартала до главного выхода на Таймс-сквер. Вечер субботы, лето, и улицы забиты восторженными туристами вперемешку с ньюйоркцами, которых явно привел сюда какой-то неверный жизненный выбор. Под гигантским знаком метро, сверкающим, будто вывеска бродвейского шоу, скучают наряд полиции, компания аниматоров в костюмах Мстителей — и Артур, вдвое меньше Капитана Америки. Голубая рубашка наполовину заправлена в джинсы, в руках телефон, взгляд каждые две секунды отрывается от экрана и обегает толпу. В поисках меня.
— Привет, — говорю я.
Артур чуть не роняет телефон.
— Привет, — отвечает он и заливается краской.
От испуга, наверное.
Я тянусь пожать ему руку, а он, наоборот, раскрывает руки для объятия.
— Ох. Прости. — Теперь я пытаюсь его обнять, а он чуть не втыкает пальцы мне в ребра. В итоге я хватаю его за предплечье, пока он не успел отстраниться, и трясу ладонь. Отличное начало. Что ж, он хотя бы пахнет приятно — каким-то одеколоном. А я даже голову не помыл.
— Я уж думал, ты решил меня продинамить, — говорит Артур.
— Гм, прости. Я обычно или прихожу вовремя, или опаздываю на целую вечность. Сегодня еще не так плохо.
По сравнению с моими прежними опозданиями десять минут — это вообще ни о чем.
— Боялся, придется вешать еще одно объявление, чтобы тебя найти. — Артур усмехается и пожимает плечами, и я невольно улыбаюсь. — Ну, куда пойдем?
Он тараторит со скоростью света, что лично меня не напрягает, — но упорно избегает зрительного контакта. И вот это реально фигово, учитывая, что я неделю хотел снова заглянуть в эти электрически-голубые глаза. Стукните меня, если я когда-нибудь сравню их с небом или океаном, потому что никакому океану такой цвет и не снился.
— Прямо вперед, — говорю я. На углу нам встречается киоск, торгующий минералкой, сладостями и газетами, и я притормаживаю там буквально на пять секунд, чтобы купить пачку «Скитлс» — одновременно в качестве перекуса и вместо жвачки. — До сих пор не могу им простить, что зеленое яблоко заменили лаймом.
— Жаль, она была секси.
— Что?
— Зеленая «Скитлс». Вообще-то я гей на уровне ДНК, но даже мне было трудно устоять перед ее обаянием. Помнишь, как она разгуливала во всех этих рекламных роликах и заводила Красного и Желтого.
— Ты говоришь про M&M’s.
— Ох. — Артур опять краснеет.
— Тебя она тоже заводила?
— Гм, нет. Но она была довольно горячей для мультяшки. Знаешь, это как с Багзом Банни или Котом в сапогах. Смотришь на них и прямо-таки понимаешь, что в постели они должны быть ничего.
— Никогда не представлял Багза Банни или Кота в сапогах в постели… А теперь не могу развидеть, как они занимаются сексом друг с другом.
Артур прикусывает губу.
— Прости, что заговорил о сексуальных мультяшках в первые пять минут свидания. По мне сразу видно, что я никогда этого не делал, да?
— Не разговаривал с парнями?
— Не ходил на свидания.
После этих слов он краснеет еще сильнее — будто решил установить мировой рекорд.
Честно говоря, я бы в жизни не догадался, если бы он сам не сказал. Так-то в этом нет ничего странного, но я мгновенно ощущаю Груз Возросшей Ответственности.
— Ну а что, сексуальные мультяшки — не самая плохая тема для разговора. Мой лучший друг, Дилан, однажды прислал мне ссылку на порно по «Гарри Поттеру». Поверь, ты никогда не сможешь смотреть на эти книги прежними глазами, если видел, как Гарри, Рон и Гермиона орут в кабинете зельеварения: «Эректус пенис!»
Артур смеется совсем не так, как Хадсон. Смех Хадсона звучал резче и всегда казался наигранным, даже когда был настоящим. А у Артура он выше и громче, и хотя я не так уж хорошо его знаю, почему-то даже не сомневаюсь в его искренности. А еще мне нравится сам звук.
Мы проходим Музей диковин мистера Рипли и Музей мадам Тюссо — туристическую приманку с восковыми фигурами знаменитостей, с которыми люди любят фотографироваться, чтобы запостить потом в фейсбуке. Разумеется, ни один нормальный ньюйоркец туда и шагу не ступит.