Я резко выпрямляюсь.
— Изменил ?
Бен смотрит вдаль. Я вижу, как напряжена его челюсть.
— Типа того? В смысле он поцеловал другого парня, и…
— Гм, это не типа измена . Это измена.
— Да, но он думал, что к этому времени мы уже порвали…
— А вы порвали?
— Если и порвали, я был не в курсе. — В голосе Бена звенит плохо сдерживаемая ярость. — То есть мы поругались, и я сказал ему проваливать, но я не говорил: «Эй, почему бы тебе не пойти и немедленно не засосать на вечеринке какого-то левого чувака, чьего имени ты даже не знаешь…»
У меня отвисает челюсть.
— Он даже не знал его имени?
— Ну, он знал его игровой ник. — Бен пожимает плечами. — Йот3Фан.
— Йод Трифан?
— Пишется «Йот». И да, там посередине цифра три.
— О боже. — Я неверяще качаю головой. — Хадсон бросил тебя ради парня по имени Йот3Фан?
Бен делает паузу.
— Может, поговорим о чем-нибудь другом?
Я уже открываю рот для ответа, когда он меня перебивает:
— И чисто для протокола: это я его бросил.
— Ага.
— Хотя он потом так и не замутил с этим парнем. Просто столкнулся с ним один раз на вечеринке.
— Да, я понял.
— И…
— Ты вроде хотел поговорить о чем-нибудь другом, — вставляю я наконец.
Бен глубоко выдыхает.
— Точно.
— Тогда…
— Тогда проехали, — говорит он. — Это уже неважно. Теперь все хорошо.
Но когда я бросаю на него взгляд, он нервно сплетает и расплетает пальцы, а губы его сжаты в тугую линию.
20 июля, пятница
Это было жестко , — пишу я.
Да брось , — отвечает Джесси.
Серьезно. Я запорол все, что мог.
Я обвожу кафельную плитку носком ботинка. Еще и часа не высидел на работе, а уже строчу Итану и Джесси панические сообщения из туалета.
С чего ты взял, что запорол прямо всё? — спрашивает Итан, вставив вместо «запорол» эмодзи с розгами.
Ну, например, он не позвал меня на следующее свидание.
Едва я это набираю, как впервые осознаю в полной мере. Желудок скручивает. Если Бен никогда мне больше не позвонит, я пойму. Я далеко шагнул за ту черту, до которой дело можно поправить свиданиями-перезапусками. Зачем ему со мной встречаться? Чтобы его снова несколько часов пытали про бывшего?
И что? Возьми да позови сам , — предлагает Джесси.
Не могу.
Почему? У тебя же есть его номер. Озадаченный смайлик.
Потому что он не захочет меня видеть. Я прикусываю губу. Мне кажется, ты не совсем понимаешь ситуацию.
Вы хоть поцеловались? — встревает Итан.
Итан, заткнись. Артур, не слушай его.
Нет, я его не поцеловал. Был слишком занят расспросами о Хадсоне.
АРТУР!!!!!!
Знаю, знаю.
Перед глазами так и встает Джесси: губы поджаты, пальцы мечутся над клавиатурой.
Нельзя спрашивать его о бывшем на третьем свидании!
Я хмурюсь.
Строго говоря, это было третье *первое* свидание.
В следующую секунду телефон разражается трелью видеовызова.
— Джесс, я на работе, — шиплю я.
— Ты очевидно в сортире, — парирует она. — Слушай, я не собираюсь… Ладно. Не то чтобы я была признанным экспертом в отношениях — и вообще, скорее всего, скажу сейчас полную хренотень…
Мои губы невольно растягиваются в улыбке.
— Но не обращай внимания на Итана, окей? Он… не тот человек, с которым стоит обсуждать подобные темы. — Джесси закатывает глаза. — Слушай, тебе же правда нравится этот парень.
Я пожимаю плечами.
— Да брось. Ты повесил объявление, чтобы его разыскать! Гонялся за ним по всему Нью-Йорку…
— Не по всему.
— И это было чертовски мило! Да, возможно, сейчас ты немного налажал. Но вспомни, чего тебе стоило его найти. И ведь нашел! Артур, это чудо.
— Знаю, но…
— Это судьба. Понимаешь? Не смей сдаваться так быстро.
Всю дорогу до дома я шлифую на телефоне черновик письма — отчего масштабы ситуации становятся только более угрожающими. Трудно адекватно оценивать текст, если переделал его уже три раза. Думаю, финальную версию я с таким же успехом мог бы вывести тушью на рисовой бумаге. Выгравировать на серебре. Вытатуировать на ягодице.
Привет. Прошлая встреча получилась… странной, и я надеюсь, что ты не рассердишься на меня за это письмо. Если хочешь, сразу его удали, но я буду рад, если ты все-таки дочитаешь. Мне так стыдно, Бен. Я не имел никакого права расспрашивать тебя о Хадсоне. Это не мое дело, и ты прав, я банально приревновал. Просто ты мне очень нравишься, а я полный нуб в свиданиях (особенно в свиданиях с парнями, которые мне очень нравятся). Я совершенно пойму, если ты не захочешь меня видеть (лично я бы с собой на свидание больше не пошел, лол). Но если ты готов дать мне еще один шанс, я стопроцентно мегасупер за. Можем, устроим новый перезапуск?
Я копирую текст из заметок и отправляю, пока не успел передумать. А потом на мгновение застываю прямо посреди станции метро.
Я это сделал. Признался Бену, что он мне нравится. Не то чтобы у него не было шанса догадаться — особенно после того, как я разыскивал его по всему Нью-Йорку. Но это другое. Те поиски были почти игрой, которую я вел с мирозданием. А теперь речь о самом Бене. Это уже по-настоящему.
Я засовываю телефон поглубже в карман, чтобы не возникло искушения проверять его всю дорогу, — но он принимается пиликать, не успеваю я пройти и половины квартала. Разумеется, это Джесси. Или папа. Не смотреть, не надеяться. Вообще не трогать его до дома.
Как и следовало ожидать, моей решимости хватает на три секунды. Я рывком вытаскиваю телефон и открываю папку со входящими. Два новых сообщения.
Нет, все в порядке, я понимаю. И ценю, что ты написал. В любом случае, не беспокойся: я тоже стопроцентно мегасупер за новую встречу. Может, на этот раз не будем ничего планировать? Просто увидимся, а там пойдет как пойдет.
И следом второе:
На самом деле я не в курсе, какие у тебя планы на сегодня, но мы собирались потусить с Диланом и его типа-как-бы-девушкой. Ничего важного, если ты занят, — но дай знать, если ты вдруг готов спасти меня от роли третьего лишнего. И да, сразу предупреждаю: мы идем в караоке, так что вечер обещает обернуться катастрофой.
Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и чуть не бегом припускаю обратно к станции. Щеки болят от улыбки. У входа в метро я все-таки притормаживаю, чтобы набрать ответ. Всего два слова:
Обожаю катастрофы.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
БЕН
20 июля, пятница
Это будет катастрофа.
Мы выходим с Диланом и Самантой из метро, опаздывая на несколько минут. Эта парочка вдребезги пьяна от флирта, и я сомневаюсь, что Дилан удержится и не брякнет при Артуре чего-нибудь компрометирующего.
— Дилан, напомни, о чем мы договорились?
— Ненавижу контрольные.
Я преграждаю ему путь.
— Ди, я серьезно.
— Ладно-ладно. Обещаю не заикаться о том, как ты развлекаешься в летней школе с Хадсоном.
Я продолжаю сверлить его взглядом.
— Окей. — Дилан оборачивается к Саманте, но она лишь смеется. — Слушай, Биг-Бен, я не собираюсь подкладывать тебе свинью. Буду говорить только хорошее. Начну с того, какой ты замечательный друг и еще лучший любовник…
Саманта качает головой.
— До сих пор не могу понять: у вас правда что-то было или это такая семейная шутка?
— Все, что происходит в комнате Бена, остается в комнате Бена, — нравоучительно замечает Дилан.
Я закатываю глаза.
— Забыли слово «Хадсон». Вообще. Окей? Если Артур так перенервничал от старых фоток в инстаграме, боюсь представить, что с ним станет, если он услышит про летнюю школу.
— Но ты же собираешься ему рассказать? — спрашивает Саманта.
— Угу. Нужно только выбрать правильный момент.
Мы подходим к караоке-центру. Артур уже ждет в лобби. Сегодня на нем солнечно-желтая рубашка с короткими рукавами — и черт возьми, до чего же он милый.
— Привет, — окликаю я его. — Прости, мы немного опоздали.
— Ничего страшного, — отвечает Артур. — Всем привет.
Я заключаю его в объятия — думаю, этап неловких рукопожатий мы уже миновали. Перед тем как отстраниться, Артур вжимается в меня носом и делает глубокий вдох — хотя, возможно, мне просто кажется. Обнимать его — совсем не то что обнимать Хадсона; тот хотя бы доставал подбородком мне до плеча, а лицо Артура маячит где-то на уровне груди. Легко представить, что мы не стоим сейчас на улице, а валяемся на диване перед телевизором.
— Познакомься, это Дилан и Саманта. Ребята, это…
— Арнольд! — вопит Дилан и сгребает его в охапку. — Как приятно наконец встретиться! Бен нам все уши про тебя прожужжал.
— Привет, Артур , — говорит Саманта. — Не обращай внимания на Дилана. У него плохо с чувством юмора.
— У меня хорошо с чувством юмора!
— Нет, — возражаем мы с Самантой одновременно.
Взгляд Артура мечется между нами тремя. Похоже, он только теперь осознал, насколько наша компания превосходит его численно.
— Что ж… — Он кладет руку мне на плечо. — Значит, четвертое первое свидание — и первое двойное.
— Четвертое первое? — спрашивает Саманта.
— Мы хотели, чтобы наше первое свидание было таким же эпическим, как знакомство, — говорю я. — Поэтому устраивали перезапуски каждый раз, когда что-то шло не совсем по плану.