— Я Александр Гамильтон , — произносит он.
Ведущая роль.
Конечно.
Мы заканчиваем песню на два голоса — один явно чище и увереннее другого. Но мне плевать. Он — единственная аудитория, чье мнение меня интересует.
Наконец музыка стихает. Я уже открываю рот для извинений, но Артур забирает у меня телефон и щелкает по обложке «Только мы» из «Дорогого Эвана Хэнсена». Так что, если это мы? Что, если это мы и только мы? Песня такая красивая. Она о том, что иногда тебя видят и хотят — настоящего. О том, как целый мир блекнет и отходит на второй план, если ты с правильным человеком. Когда наступает моя очередь выбирать, я включаю «Внезапно Сеймор» из «Магазинчика ужасов» — фильма, который смотрел несколько лет назад с родителями. Артур выбирает «Волшебник и я» из «Злой». Я решаюсь пойти дальше и выбираю «Ты чувствуешь мою любовь сегодня?» из «Короля Льва». Артур выбирает «Что я сделала ради любви» из «Кордебалета» — такое ощущение, что мы ведем беседу, не говоря ни слова.
— Давай еще одну, — предлагает Артур.
— Сколько угодно, — отвечаю я. — Правда, на телефоне осталось только двадцать процентов зарядки.
Он запускает «Мой шанс» в исполнении хора старшеклассников, и я невольно жалею, что в нашей школе нет драмкружка. Хотелось бы мне увидеть такое представление вживую.
Эта мысль ведет за собой следующую — что мы вообще-то могли бы сейчас сидеть в театре.
— Мне так стыдно, Артур. Никогда себя не прощу. Мы должны быть там и смотреть настоящее шоу.
— Знаю, это прозвучит ужасно, но здесь мне понравилось даже больше.
— Серьезно?!
— Бен, тысячи людей могут сказать, что были в театре Ричарда Роджерса и смотрели «Гамильтона». И только мы постигли всю суть Бродвея, просидев один вечер на бордюре.
— И ты думаешь, что это луч… — Но Артур затыкает мне рот поцелуем.
— Отличная уловка, — говорю я, поднимаясь. — Нет, правда, мне ужасно…
Еще один поцелуй.
— Ладно. Но я испортил…
Еще один поцелуй.
— Да дай же ты мне…
Еще один поцелуй.
— Знаешь, очень трудно извиняться в таких условиях. Хотя это приятная проблема.
— Бен, я счастлив. Это было романтично, восхитительно и просто идеально. Ты король извинений.
Мы возвращаемся на Таймс-сквер. Вокруг бурлит человеческое море, но мы упорно находим друг друга — неважно, разделяют нас случайные туристы или целые компании с селфи-палками. В очередной раз нашарив ладонь Артура, я притягиваю его к себе и думаю, что не хочу отпускать.
Ни сегодня.
Ни в любой другой день.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
АРТУР
27 июля, пятница
Сообщение Джесси застает наш вагон на Тридцать третьей улице.
Ты сейчас свободен?
Еду в гости к Бену. Прости!!
Меня тут же настигает приступ раскаяния. Прошла почти неделя с тех пор, как мы прервали последний разговор по скайпу — и так и не нашли времени созвониться снова. Я по-прежнему не знаю, что за Сложную Тему нам нужно обсудить.
Нас будто разносит течением в разные стороны, и я — сам не знаю почему — чувствую себя виноватым. Даже когда заняты Итан и Джесси. Даже когда не отвечают именно они. Неуютно быть единственным другом с отношениями.
Ничего страшного , — отвечает Джесси. — Собираетесь *эмодзи с баклажаном* *эмодзи с персиком* *эмодзи с двумя мужчинами и младенцем*?
Тебя интересует, не планируем ли мы ребенка?
Хехехе. Ты знаешь, о чем я.
Черт возьми, знаю. Сегодня у нас с Беном будет целых три с половиной часа наедине, раз уж соседка миссис Ортиц (непревзойденный агент мироздания, лучший на свете штурман, самый ценный член команды) пригласила Диего и Изабель поиграть в карты. И я, скажем прямо, догадываюсь, чем может закончиться вечер с симпатичным бойфрендом у него в квартире. Хотя нет, лучше об этом не думать. Меньше ожиданий, меньше разочарований.
— Следующая станция — Первая авеню, — объявляет голос из динамиков.
Почти на месте!!!!!! — пишу я Бену.
Жду на выходе! — отвечает он немедленно. — Говорил же, что не опоздаю. *смайлик* Надо понимать, шесть восклицательных знаков — следующая ступень отношений?
У знаков пунктуации тоже вечеринка!!!!!!
ЛАДНО Я НА МЕСТЕ, поднимаюсь
Скоро увидимся!!!!!! — отвечает Бен.
И он в самом деле тут — в наушниках и футболке с Айсменом, прислонился к решетке возле станции. Едва мы встречаемся взглядами, как все его лицо озаряется, и мой желудок привычно делает сальто. Ужасно хочется поцеловать его в губы. Без языка и прочего, обычный приветственный поцелуй. Но вместо этого я просто его обнимаю, он делает глубокий вдох, зарывшись носом мне в волосы, и это тоже без преуменьшения великолепно.
— Так странно тебя здесь видеть.
— Я уже был здесь пять дней назад, — напоминаю я.
— Да, но не здесь . — Он обводит неопределенным жестом станцию. — И мы были с предками. Совсем другое дело.
Бен заливается краской, и, если раньше я как-то отгораживался от мыслей с грифом «не при родителях», теперь это становится в сто раз труднее.
— Давай заберу сумку, — предлагает он.
— Она довольно тяжелая.
— А я довольно сильный, — отвечает Бен, улыбаясь, и я не могу тоже не улыбнуться и не уступить его просьбе. — Ого! Что там у тебя?
— В основном ноутбук.
Ноутбук и шесть пачек презервативов. Не то чтобы я рассчитывал на тридцать шесть раундов секса. Но если до него дойдет, хочу иметь все возможные варианты, в том числе светящиеся в темноте.
Мы направляемся вниз по улице.
— Ну вот, это Ист-Виллидж. Хотя ты его уже видел в воскресенье.
— Боюсь, наш таксист был не в настроении для экскурсии.
— О. Тогда сегодня тебе тоже не повезет.
— Нет?
— Пустая квартира. Клевый бойфренд в клевых шмотках. — Бен прикусывает губу, чтобы не ухмыляться совсем уж широко. — Не думаю, что из меня получится толковый гид.
Я ухмыляюсь в ответ.
— Это простительно.
Но вот что удивительно: из Бена получается отличный гид. Он ведет меня не особенно длинным маршрутом, но припоминает историю буквально для каждого дома. Мы проходим его школу — нормальную школу , подчеркивает Бен, в отличие от летней школы Белеццы в центре города. Магазин косметики, где они с Диланом однажды порядочно обкорнали себя маникюрными ножницами, чтобы приложить пряди ко всем краскам на витрине и наконец-то выяснить, как называется цвет их волос (у Дилана — «шоколадная лава», у Бена — «медовый коричневый»). Кондитерская с мороженым в картонных стаканчиках, которое полагается есть деревянными палочками. А вот здесь восьмилетний Дилан сломал руку и поймал паническую атаку.
Я смотрю, слушаю — и впитываю. Никогда не видел Бена таким оживленным, но уже обожаю эту его сторону. И ценю возможность взглянуть на Нью-Йорк его глазами, когда каждый квартал наполняется образами и воспоминаниями.
— А теперь мы официально в Алфавитном городе, — говорит Бен.
— С ума сойти. Он правда так называется? Звучит как место из «Улицы Сезам».
Наши руки слегка соприкасаются при ходьбе.
— А ты знаешь, что ее почти назвали в честь моей улицы? — улыбается Бен. — Рабочее название передачи было «Авеню Б, дом 123».
— Ты живешь на Авеню Б?
— А ты — в квартире А. Кажется, мироздание над нами шутит.
— Или дает пять, — говорю я и вскидываю ладонь. Бен по ней хлопает — но потом не опускает руку, а переплетает свои пальцы с моими. Так мы и проходим последние полквартала.
Когда мы добираемся до подъезда, сердце у меня уже работает с перебоями.
Здесь нет ни швейцара, ни лифта — зато есть широкая пустая лестница, ведущая в такую же пустую квартиру. Едва за нами захлопывается дверь, Бен обхватывает мое лицо ладонями и проводит кончиками пальцев по скулам. Однако не целует — только смотрит в глаза и улыбается.
— Я хочу тебе кое-что показать, — наконец говорит он, спуская с плеча мою сумку.
— Кое-что какого рода?
— Кое-что классное.
— А я это уже видел?
— Не знаю. — Он улыбается так нежно, что у меня перехватывает дыхание. — Но нам придется пойти в мою комнату.
— О.
— Так что… Может быть…
— Да-да. Конечно. Пойдем.
Я следую за ним в спальню, которая воспринимается неуловимо, но абсолютно иначе, чем в воскресенье — и объяснить это я могу только витающими в воздухе сексуальными флюидами. Меня почти трясет от волнения. Голова просто не в состоянии вместить эту удивительную новую возможность. Возможность, вокруг которой мои мысли вращались годами. Как я вообще надеялся предугадать обстоятельства сегодняшнего вечера — где, как, с кем он произойдет? Мне всегда казалось, что это будет событие мирового масштаба, но сейчас оно таким не ощущается, и я почему-то рад. Никакого залитого лунным светом поля — зато с Беном, что однозначно лучше.
— Ну что ж…
Мы садимся на кровать, и Бен тянется к тумбочке за ноутбуком. Я наблюдаю, как он откидывает крышку и водит курсором по иконкам. Неожиданный поворот сюжета, что и говорить. Может, у него там порно? Если честно, никогда не понимал любителей секса под чужие стоны. Просто не вижу смысла: все равно что прийти в театр и смотреть шоу на ютьюбе. Хотя, возможно, это не имеет отношения к порнографии. Возможно, это как-то связано с ВВВ. Вдруг он открывает свеженаписанную эротическую сцену с участием наших персонажей? Вот такое, пожалуй, я бы оценил.
— Ага, нашел.