Краб атакует. Он несётся по деревянным доскам с бешеной скоростью. Его сегментированные ноги стучат по причалу, бегут быстрее. Пена пузырей вырывается из ротовых пластин, бешено брызгая, чем ближе он подбирается, пока не оказывается прямо над нами.
Я бью ногой, отправляя ублюдка прямо с причала.
Плюх! Его твёрдый панцирь ударяется о поверхность реки и тонет.
Мы с Кендрой делаем паузу, чтобы прийти в себя. Перевести дух.
— Ты когда— нибудь видела… чтобы краб так себя вёл?
— Никогда.
Я опираюсь на локти и медленно поднимаюсь. Кожа такая красная, будто покрыта тонким слоем клубничного джема.
— Пошли, — говорю я, поворачиваясь спиной к Пьянкатанку и медленно ковыляя по причалу. Девчачья Ночь официально окончена в это воскресенье. — Отведу тебя домой.
ВОСЕМЬ
Я приклеиваю листовку с пропавшим Скайлером на стену и сосредотачиваюсь на плоском изображении его лица. Тысячи, десятки тысяч, может, миллион точек ксерокса складываются в его светлые брови, румяные щёки, тонкую переносицу. Точки, формирующие его глаза, похожи на созвездия звёзд вокруг двух чёрных планет.
Вот Андромеда… Вот Орион… А вот Скайлер, целая галактика пикселей.
Грейс вышла на связь. Эти видения её, не мои. Она пытается направить меня к…
Скайлеру
Я пью вино прямо из сегодняшней бутылки «Yelloy Tail». Догадываюсь, что пластиковые стаканчики кончились, но теперь я слишком пьяна, чтобы ехать в магазин. Если бы мини— маркет был открыт, я могла бы просто постучать к соседям — не одолжите чашку сахара? — но они всегда закрыты. Комната слегка плывёт у меня под ногами. Я опираюсь на стену.
ВЫ ВИДЕЛИ МЕНЯ? Кажется, Скайлер обвиняет меня. ВЫ ВИДЕЛИ МЕНЯ?
— Где ты? — спрашиваю я вслух, ожидая, что листовка ответит.
А что, если я смогу его найти? Какой бы дикой ни была эта новость?
Местная гадалка находит пропавшего ребёнка.
Никого нет. Только я и листовка Скайлера. Не могу поверить, что вообще об этом думаю. Если бы Кендра была здесь, она бы не дала мне проходу. Но что, если это реально? Если у меня действительно есть эти видения — эти экстрасенсорные озарения — может, я смогу его найти. Установить связь.
Давай попробуем…
Я закрываю глаза и очищаю разум, вытесняя все мысли, и сосредотачиваюсь на…
Скайлере
Представляю…
Скайлера
…в голове. Я отдаю все свои мысли, всю энергию…
Скайлеру
Я открываю глаза. Глубоко вдыхаю. Впитываю его выражение. Эти пиксели, формирующие его лицо.
В Ы ВИДЕЛИ МЕНЯ?
Я снова закрываю глаза. Пытаюсь вызвать в воображении—
Скайлер
—в своем сознании. Сосредотачиваюсь на—
Скайлер
—его лице.
Я открываю глаза.
ВЫ ВИДЕЛИ
Увидеть его.
ВЫ
Увидеть—
Ничего. Я не могу заставить себя что— либо разглядеть. Ни озарения, ни всепоглощающего ощущения. Просто я в своей комнате, уставившаяся на хлипкий листок бумаги, с полупустой бутылкой в руке. Ну и провал… Чувствую себя идиоткой. Какого черта ты творишь, Мэди?
Не могу сдержать смешка.
Значит, я не экстрасенс. Можно вычеркнуть это из списка. На мгновение, всего на долю секунды, мне показалось—не знаю—может, во мне и правда есть что— то такое. Что я действительно отмечена.
Второе зрение. Да, конечно.
Не могу не думать о всех этих людях, которые приходят ко мне, протягивают руки, дай— дай , все они готовы поверить, что где— то есть нечто лучшее, что ждет их. И я даю им это. С радостью исполняю их желания. Твое будущее такое яркое, дорогая, что мне понадобятся солнечные очки .
Но эти видения другие. Эти видения реальны. Я не могу их контролировать.
ВЫ ВИДЕЛИ МЕНЯ?
—Я пытаюсь…
Прямо под подбородком Скайлера написано: ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ КАКАЯ— ЛИБО ИНФОРМАЦИЯ, ПОЗВОНИТЕ—
Там указан номер телефона.
Генри поднимает трубку после второго гудка. —Алло?
Я ожидала, что это его мобильный, но что— то в его голосе на другом конце провода застает меня врасплох. Собравшись с духом, наконец выдавливаю: —Привет.
—Мэди?
—Да.
—Все в порядке? —По голосу слышно, что он спал. Раздается шорох простыни.
—Да. Прости, я… —Не знаю, что сказать. Очевидно, я не продумала этот звонок. Впрочем, для Генри уже слишком поздно поднимать трубку. Лучше бы отправил мой вызов на голосовую почту.
Лучше бы дал мне передышку.
—Ты правда чувствуешь его? —спрашиваю я, вопрос вырывается сам собой. —Даже сейчас?
На другом конце провода на мгновение воцаряется тишина. —Все время.
—Как? Как ты понимаешь, что это он?
—Я просто знаю.
Я вспоминаю, как звонила ему в старшей школе. Генри никогда не был мастером телефонных разговоров. Большую часть времени линия молчала с обеих сторон, но потом он говорил что— то, ради чего стоило терпеть эту бесконечную пустоту. Иногда он пел мне.
—Я верю тебе, —говорю я, будто это поможет ему знать, что хотя бы один человек на его стороне.
—Спокойной ночи, Мэди.
—Спокойной ночи.
Сегодня сон явно не придет ко мне. Не могу перестать думать о том мальчике. Продолжаю повторять его имя в голове. Скайлер… Может, это заклинание.
Раз уж не вышло связаться со Скайлером силой мысли, решаю, что пора сделать это по— старинке: порыться в интернете.
Достаю свой потрепанный ноутбук. Это неуклюжий хенд— ми— даун , отстающий на четыре поколения от всех остальных, но он хотя бы работает. Батарея всегда на десяти процентах, сколько бы он ни заряжался. Подключаюсь к Wi— Fi мини— маркета. Хоть что— то от них толк. Вбиваю имя Генри и кликаю на первую статью в выдаче—
*Объявлен Amber Alert для 8— месячного Скайлера Эндрю Маккейба*, —говорится в ней. *Он пропал в четверг. Мальчика последний раз видели 12 июля вместе с семьей. Полиция отреагировала на сообщение о пропаже младенца утром 13— го. Мать мальчика, Грейс Маккейб, предположительно покончила с собой дома незадолго до того, как обнаружили исчезновение Скайлера. Ее нашел муж, Генри Маккейб. Обстоятельства исчезновения ребенка заставили власти предположить, что ребенок находится в «непосредственной опасности серьезных физических повреждений и/или смерти». Любой, у кого есть информация о местонахождении мальчика, должен связаться с местными властями по номеру…*
Это все. Больше информации просто нет. Черт возьми, в истории Генри больше тупиков, чем на всем среднем полуострове. На Facebook плавают несколько фотографий. У Грейс до сих пор есть аккаунт, неактивный уже несколько лет. Никто не додумался его удалить. Мрачное чувство — копаться в ее снимках, пытаясь понять, в каком состоянии она была перед тем, как повеситься.
Грейс хочет, чтобы я смотрела эти фото?
ТЫ ВИДЕЛА МЕНЯ?
—Что ты хочешь, чтобы я сделала?
ТЫ ВИДЕЛА?
—Где мне искать?
Большинство нераскрытых дел оставляют цифровой след. Но не Скайлер. Его след не больше чернильного отпечатка ножки, который, скорее всего, взяли в роддоме при рождении. Это нужно, чтобы младенцев случайно не перепутали. Или не украли.
Вспоминаю крошечные пальчики Кендры. Ее пятки, испачканные чернилами после того, как медсестра прокатила по ним валиком. Складки на ее стопах напоминали годичные кольца, расходящиеся от подошвы.
Что я вообще ищу? Это кажется бессмысленным. Тупик за чертовым тупиком.
Решаю загуглить послеродовую депрессию . Просматриваю симптомы—бессонница, потеря аппетита, трудности в установлении связи с ребенком—и задаюсь вопросом, не впала ли Грейс в состояние послеродового психоза, закончившегося ее смертью. Были ли у нее галлюцинации? Бредовые идеи насчет собственного ребенка?
Это то, что она хочет, чтобы я увидела?
Тянусь за винишком и понимаю, что бутылка пуста. Мне нужно лечь спать. Перестать искать—
Скайлера
—информацию, которой даже нет. Честно, я уже не знаю, что ищу. Что— то, что помогло бы мне понять историю Генри.
Натыкаюсь на двухминутный новостной ролик, заархивированный на сайте 11— го канала, в разделе местных новостей: Полиция округа Мэтьюз проводит пресс— конференцию по поводу пропавшего младенца .
Кликаю на видео и смотрю.
Камера установлена в глубине зала заседаний без окон. Флуоресцентный свет делает стены похожими на масло, слишком долго пролежавшее в холодильнике. Стоит трибуна с микрофоном.
На мольберте увеличенная фотография маленького Скайлера, та же, что и на листовке о пропаже, теперь увеличенная и закрепленная на пенокартоне, выставленная на всеобщее обозрение.
Вспышки фотокамер мелькают, когда шериф подходит к трибуне. Я видела его сияющую физиономию на предвыборных плакатах. Он откашливается перед тем, как заговорить в микрофон, его брыли трясутся. —Сегодня полицейский департамент округа Мэтьюз предоставит информацию, связанную с исчезновением Скайлера Эндрю Маккейба…
Камера наклоняется, показывая половину лица Генри. Его щеку. Он стоит в стороне, уставившись в пустоту.
—Прежде чем мы начнем, отец Скайлера попросил слова. —Он отходит от трибуны, давая знак Генри. Они обмениваются тихими фразами. Микрофон их не улавливает.
—Спасибо. —Генри выглядит намного моложе, что подтверждает мою догадку: последние пять лет были к нему недобры. Здесь он похож на мальчика. Он кивает репортерам, сглатывает, затем читает по бумажке. —Я хотел бы поблагодарить всех волонтеров, помогающих правоохранительным органам, пожарной службе Глостера, окружному управлению гражданской обороны, семье и друзьям… Вы сделали все возможное, чтобы помочь найти Скайлера.