— Как будто вам есть до нее дело, — огрызнулась я. — Я для вас просто работа.
Мистер Хейс и глазом не моргнул. Возможно, он был каменным изваянием на самом деле.
— Я отправляюсь на базар. Если хотите убедиться, что со мной ничего не произойдет, то вам следует присоединиться. Но даже не пытайтесь развернуть меня, — я ткнула ему в широкую грудь. — Я могу быть невероятно громкой и бесячей, если захочу.
— О, я заметил, — проворчал мистер Хейс, его голубые глаза налились кровью.
Я развернулась и пошла вперед, не заботясь о том, в каком направлении двигаюсь. Но каждый шаг сопровождался пристальным взглядом мистера Хейса, упирающийся мне между лопаток.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Я окончательно заблудилась. Хан эль-Халили очень невежливо скрывался, и некоторые здания казались мне подозрительно знакомыми. Все они были высокими и узкими, со скульптурными нишами, в которых виднелись богато украшенные входы и веранды. Бледнокожие джентльмены в шляпах с пальмовыми листьями пробирались сквозь плотную толпу так, словно им принадлежала грязь под ногами. Грандиозный оперный театр делал оживленную улицу особо роскошной. Я вспомнила, как папа водил маму на “Аиду”49, а спустя несколько месяцев они пересказали мне весь спектакль. Мама забыла все реплики, а папа мужественно пытался продолжить без нее, но это лишь усугубило мое чувство сожаления, что я не могла быть на спектакле с ними. Все, чего мне хотелось — разделить эти воспоминания с ними. В конце концов, мы тогда уселись на мягкий ковер у камина и проговорили до самой ночи.
Горе позволяло мне помнить. Оно напоминало мне о давно забытых моментах, и я была благодарна, хотя от этих воспоминаний у меня сводило живот. Я бы не хотела их забывать, как бы больно мне не было. Я вытерла глаза, убедившись, что мистер Хейс ничего не заметил, и пошла дальше в сторону базара.
Или туда, где, по моему мнению, он мог находиться. Мистер Хейс следовал за мной, не произнося ни слова. Один квартал, потом еще один. Когда я обернулась, он прервал молчание.
— Вы не имеете понятия куда идти, — весело сказал он.
— Я любуюсь достопримечательностями. Думаю, словарь подтвердит, что между этими понятиями есть существенная разница.
— В данной ситуации — это чертовски маловероятно.
Он шел рядом, сохраняя почтительную дистанцию, но при этом каким-то образом давая понять окружающим, что мы вместе.
— Я могу подсказать, — сказал он через несколько минут.
— Я не поверю ни единому вашему слову.
Он преградил мне путь, сложив руки на широкой груди. А затем стал ждать.
— С дороги, — сказала я сквозь стиснутые зубы.
— Вам придется довериться мне, — сказал он, улыбаясь. Я сощурилась. — Вы хотите увидеть Хан эль-Халили или нет?
Он частично остыл, и веселье кривило уголки его губ, как тайна, ожидающая раскрытия. Его непринужденность только усугубляла мое недоверие. Я снова чувствовала себя так, словно он меня соблазняет. Воркует со мной, пока не представится удобной возможности. Я не ослабевала бдительности.
— Конечно, хочу.
Мистер Хейс кивнул в сторону улицы, на которой мы еще не были.
— Тогда следуйте за мной.
Он пошел прочь, не убедившись, последую ли я за ним. Мягкий ветер ласкал мои щеки, пока я размышляла. В итоге, пожав плечами, я поспешила следом. Если он попытается обвести меня вокруг пальца, то я подниму такой шум, что он пожалеет об этом. Мистер Хейс еще не знает, на что я способна. Он замедлился, чтобы подстроиться под мой короткий шаг.
— Долго еще?
— Не очень, — сказал он, бросив быстрый взгляд в мою сторону. — Вам понравится.
Улица становилась все меньше и с каждым шагом мистер Хейс, казалось, сбрасывал слой за слоем надменности, которую носил все время, как качественно сшитый плащ. Его движения стали более свободными, а походка расслабленной. Мы свернули в узкий переулок, вдоль которого тянулись, казалось, сотни прилавков. Высокие и узкие дома возвышались над маленькими магазинчиками, верхние этажи выступали наружу и были усеяны окнами с деревянными ставнями, украшенные изящными решетками.
— Ого, — выдохнула я.
Мистер Хейс ухмыльнулся.
— Я же говорил.
Со всех сторон нас окружала плотная, движущаяся толпа, освещенная светом с верхних стропил, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Владельцы различных лавок наблюдали за прохожими, следующими по грунтовой дорожке, временами выкрикивали цены на свои товары, временами молча курили. Туристы общались в основном на английском — американском или британском — и время от времени до меня доносились обрывки немецкого, французского и голландского. Мы были в разгар сезона, и казалось, что на этой дороге собрались все, кто только мог.
Мистер Хейс вел нас сквозь толпу, не позволяя пешим прохожим и наездникам на лошадях раздавить нас. Женщины брали за руки своих детей, ведя их за собой, при этом каким-то образом успевая делать покупки, торговаться и одновременно общаться со своими спутниками. Британские офицеры в грозных ливреях маршировали по тесному пространству, контролируя порядок.
К моему удивлению, мистер Хейс провожал их таким же недоверчивым взглядом, что и я.
Я тормозила нас каждые несколько футов. Сначала, чтобы купить лимонад у продавца с жестяными банками. Он наполнил медную кружку до краев и протянул ее мне. Первый глоток терпкой на вкус жидкости взорвался у меня на языке. Я немедленно купила еще порцию для Хейса.
Он вопросительно поднял бровь.
— За то, что привели меня сюда, — объяснила я. — Gracias.
— Теперь вы так вежливы.
— Я всегда вежлива.
Он тихо хмыкнул.
Мистер Хейс выпил лимонад и вернул кружку продавцу. В этот момент я заметила мужчину, который, не отрываясь, наблюдал за мной. На нем был дорогой костюм, а в левой руке он сжимал трость. Хейс проследил за моим взглядом и его глаза сверкнули. Мужчина сделал шаг в мою сторону, похабно улыбаясь.
— Как тебе понравиться удар сапогом в живот? — спросил мистер Хейс.
Его мягкий тон не обманул меня. Хейс был сложен, как взрывное устройство. Он возвышался над всеми, широкоплечий и мускулистый. Мужчина остановился, настороженно глядя на моего спутника. С сожалением дернув бровями, он прошел мимо.
Я осмотрела заполненную покупателями улицу.
— Что вы собирались сделать?
— Дать ему по роже, — весело ответил он. — Пошлите дальше.
— В насилии не было необходимости.
Он бросил на меня яростный взгляд через плечо.
Мы снова двинулись вдоль дороги, и по пути он держался все теснее ко мне. Давно я не была так счастлива и свободна. Вдали от благонамеренных поучений тети Лорены, освобожденная от ежедневной рутины, от которой меня одолевала зевота. Вдали от холодной отстраненности Амаранты. Моя кузина Эльвира была бы в восторге от базара, она облюбовала бы каждый уголок. Я болезненно тосковала по ней и жалела, что не взяла ее с собой.
Но тетя Лорена с Амарантой не простили бы мне этого.
Казалось, все знали Хейса. И когда он проходил мимо, то покупатели, продавцы и даже дети выкрикивали приветствия в его сторону. Я молча осталась в стороне, когда некоторые из них бросились к нему. Хейс вывернул карманы, раздавая пиастры и конфеты. В этой части города он был совершенно другим человеком. Я пыталась понять, в чем разница.
Во-первых, он не пытался со мной заигрывать. Во-вторых, он не командовал мной. Но дело было не только в этом. Он казался более легким, и жесткость в его глазах смягчилась. И вместо того, чтобы пытаться обвести меня, он правда привел меня именно туда, куда я хотела.
Очень мило с его стороны. Не думала, что когда-нибудь подумаю так в отношении мистера Хейса.
Он поймал мой взгляд.
— У меня что-то на лице?
Я приложила палец к губам.
— Я думаю.
Хейс ждал.
Наконец, до меня дошло.
— Вы отбросили цинизм.
— Что? — он настороженно посмотрел на меня. — Я не циник.
Я шагнула к нему, и он напрягся от моего намеренного приближения.
— Вы меня не проведете. Ни на минуту.
Мистер Хейс отстранился и его манера поведения начала едва заметно меняться под влиянием моих слов. Он мысленно отступил за стену, которую воздвиг, чтобы держать демонов под контролем. Своей смуглой рукой нащупав фляжку, он сделал большой глоток.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, дорогая, — проворчал он. На его губы вернулась ухмылка, а голубые глаза стали холоднее на несколько тонов.
Я указала на его губы.
— Эта улыбка так же пуста, как и ваши ласковые обращения.
Хейс рассмеялся, но смех прозвучал неискренне, вымученно.
— Знаете, — мягко начала я. — Произнесенные мной ранее слова, были комплиментом.
Он изогнул бровь.
— Правда?
Я кивнула.
Он закатил глаза и потянул меня к продавцу в тюрбане и длинном кафтане, доходящем ему до пят. Его накидка заставила меня чесаться от желания взяться за кисть: плетеная ткань была великолепна и невероятно детализирована. Образ завершал поясок, аккуратно повязанный на талии. Он торговал невероятными табуретками и шкафчиками, украшенные жемчугом. Другой торговец продавал тазы и медные сосуды для жидкостей, подносы и подставки под благовония. Мне хотелось приобрести все, но я ограничилась минимальными тратами. Для Эльвиры и тети Лорены я купила туфельки, расшитые сверкающим бисером и золотой нитью, которые я нашла у продавца, несущего несколько пар, свисавших с одного конца длинного шеста. Для Амаранты я приобрела пояс рубинового цвета, хотя знала, что она никогда его не наденет.
Но я так и не нашла места, где бы продавали украшения, подобные украденному у меня. Я внимательно осматривала прилавки, но ничего не бросалось в глаза.
Разочарование скрутило мой живот. Может быть, глупо было даже пытаться найти его здесь. Дядя мог сделать случайное предположение, которое не стоило воспринимать всерьез. Ради всего святого, он ведь также говорил, что папа мог найти кольцо под горшком.