Я лихорадочно обернулась. Он отвел в сторону занавеску, его черты лица были напряжены, а лицо хмурым.
— Уит! Я должна найти своего дядю.
Он шагнул в мою комнату.
— Что случилось? Ты побледнела.
— Где мой дядя?
Он осторожно обхватил меня руками, и я отпрянула, отчаянно желая найти дядю Рикардо. Они только поужинали и он, должно быть, еще не спит.
— Мне нужно выдвигаться!
— Спокойно, Инез, — пробормотал он, гладя меня по волосам. — Куда?
— В Буэнос-Айрес!
Он напрягся и отстранился, достаточно далеко, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, на его красивом лице отражалось беспокойство.
— Ты— он осекся, его губы приоткрылись. — Ты покидаешь Египет?
Я выдохнула и попыталась обуздать ужас, накинувшийся на меня стервятником.
— Моя кузина Эльвира пропала. Тетя дважды пыталась мне сообщить об этом, но я, как дура, игнорировала ее письма.
— Подожди. Может быть, это уловка?
Я моргнула.
— Что?
— Твоя тетя могла тебе солгать? Возможно, она придумала это, чтобы заставить тебя вернуться домой.
Эта мысль не приходила мне в голову, но едва слова прозвучали, я уже качала головой.
— Она бы не стала делать ничего подобного. Не после того, через что мне пришлось пройти после известия о смерти родителей. Она не стала бы выдумывать что-то подобное в отношении Эльвиры, — я зажмурилась. Несмотря на то, что я произнесла эти слова, я с трудом в них верила.
Уит осторожно вывел меня из маленькой комнаты. Когда мы нашли моего дядю, читавшего на своей импровизированной кровати, меня снова трясло, а по лицу текли слезы.
Он отбросил журнал в сторону и вскочил на ноги.
— Qué pasó? Что случилось?
— Эльвира, — начала я. Его губы сжались в узкую линию, когда я закончила объясняться, а после протянула ему скомканное письмо.
Дядя пристально посмотрел на меня, меж его темных бровей пролегла глубокая морщина, а затем он прочитал письмо один раз, потом второй. Меня охватил ужас. Как быть, если он не поверит, что письмо от моей тети? Как быть, если он не поверит мне?
Я лгала ему. Предала.
Дядя Рикардо мог отказаться взять меня с собой. Он мог назвать меня лгуньей и дурой. И то, и другое было правдой.
Напряжение между нами нарастало, я ждала, затаив дыхание.
— Я отвезу тебя обратно в Каир, — тихо сказал он. — Собирайся.
УИТ
Инез покинула комнату, ее юбка обвивала лодыжки. Я переключил свое внимание на Рикардо. Поскольку они с Инез собирались в Каир, мне выпала удачная возможность, чтобы затронуть тему, которая давно гноилась у меня в голове. Мне не хотелось говорить об этом, но я должен был это сделать. Время уже давно пришло.
Рикардо устало провел рукой по лицу.
— Ну и бардак.
— Я знаю.
Рикардо склонился над журналом, где я вел тщательный учет всех найденных артефактов. Он хмурился, осматривая испещренную записями страницу. Его вещи были разбросаны по узкой комнате, образуя беспорядок. Он предпочитал кидаться вещами, когда не мог кричать.
— Все это время оно было здесь, — сказал он.
— Что именно?
— Предательство Инез, — произнес он, указывая пальцем на лист. — Она старалась отдавать только копии, но не всегда. Голубая змея пропала. Она будет стоить целое состояние, идеальная фигурка аспида, убившего Клеопатру. Единственная змея во всей гробнице.
— Ты все еще злишься на нее.
— Не думаю, что когда-нибудь наступит день, когда я не буду злиться, — устало сказал он. — Почему ты не в ярости?
Я облокотился на стену, скрестил лодыжки и пожал плечами.
— Как ты думаешь, насколько хорошо она знала свою мать?
— Это не оправдание.
— Я думаю, оно и есть, — тихо сказал я. — Лурдес стала чужой для собственной дочери. Инез не знала, что та ведет здесь двойную жизнь; она не знала, насколько хорошая лгунья ее мать. И не забывай, что Инез считала свою мать мертвой. Мы тоже так решили, когда неделями не могли найти ее. Помнишь, как ты решил, что Кураторы убили ее?
— Это было до того, как я узнал о ее предательстве, — сказал Рикардо, захлопывая журнал. — Чего ты хочешь?
— Время вернуться домой, — сказал я.
Он повернулся ко мне лицом, его челюсть отвисла.
— Сейчас?
Я пытался найти пергамент, но его и след простыл. Я не мог больше не обращать внимания на свою семью без причины, а у меня ее не было.
— Слишком много писем из дома. Я не могу больше их игнорировать.
Он притих, размышляя.
— Это никак не связано с отъездом Инез из Египта?
— Никак, — сказал я. Я всегда планировал уехать. Независимо от того, нашел бы я то, что искал или нет.
— Срок твоего контракта еще не истек.
Я кивнул. Я ожидал, что он упомянет об этом.
— Ты вернул меня к жизни, Рикардо. Я всегда буду в долгу перед тобой. Но я не могу больше оставаться. Я нужен своей сестре.
— Хорошо, — сказал он холодным тоном. — Тогда я поищу тебе замену, когда мы доберемся до Каира.
Я стиснул зубы. Он знал, что я предпочту остаться.
— Прекрасно.
— Прекрасно.
Я развернулся, чтобы уйти. Спина была натянута, как струна, а в животе зияла глубокая дыра. Я не был готов к тому, что мое пребывание здесь закончится. Я не был готов к тому, что будет дальше. Я стану мужем незнакомки. Мне придется завести с ней детей.
— Уитфорд.
Я остановился и встал полубоком. Рикардо подошел и положил руку мне на плечо.
— Ты хорошо поработал. Я рад, что ты изменил свою жизнь.
— Но ведь это не совсем моя жизнь, правда?
Рикардо с жалостью улыбнулся.
— У тебя всегда есть выбор.
— Нет, не у меня.
Он вздохнул и сжал мое плечо.
— Я знаю, что ты заботился об Инез. Спасибо, что отпустил ее.
Я ушел прежде, чем мне пришлось произнести еще одну ложь.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯЗАТЕРЯВШАЯСЯ СРЕДИ ТЫСЯЧИ МИНАРЕТОВ
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Верный своему слову дядя был готов к нашему отъезду с первыми лучами солнца следующим утром. У меня была беспокойная ночь, я ворочалась и молилась, чтобы Эльвира нашлась. В какой-то момент у моей комнаты появился Уит, словно я его позвала. Он молча протянул жестяную кружку, наполненную бренди.
Я приняла ее из его рук, понимая, что тонкая ночная рубашка мягко развивается на моем теле. Он ни разу не опустил взгляда ниже моих глаз. Я сделала глоток, и жидкость прошлась огненной дорожкой вглубь моего живота.
— Я слышал тебя, — тихо сказал он. — Неугомонная. Я подумал, что это должно помочь.
Я сделала еще один глоток и вернула ему кружку.
— Я не питаю особой любви к алкоголю.
Он удивленно уставился на нее, кружка была маленькой в его большой руке.
— У меня тоже. Больше нет.
— Ты не скучаешь по нему?
— Мне он был необходим только, чтобы забыться, — сказал он через некоторое время. — Но я больше не могу бежать. Оставь это себе и выпей. Это поможет тебе заснуть, Оливера.
Он отвернулся раньше, чем я успела сказать что-то еще. Мне так много хотелось сказать. Но я прикусила язык и легла в постель. Бренди успокоил меня настолько, что я смогла логически осмыслить ситуацию. Почте требовалось несколько недель, чтобы прибыть из Южной Америки в Африку. Должно быть, она написала оба письма друг за дружкой. Насколько я могла судить, Эльвира должна была быть уже дома, в безопасности.
Но почему же тогда тетя Лорена не написала еще одно письмо?
Возможно, оно просто еще не пришло.
Возможно, к нашему возвращению в Шепард, меня будет ждать еще одно письмо.
Эта мысль значительно подняла мне настроение.
Карим пришел помочь мне с вещами, и когда я выходила из своей комнаты, — возможно, в последний раз, — я увидела Уита, который помогал с багажом моему дяде. Он оглянулся и внимательно всмотрелся в мое лицо. Он выглядел столь же помятым, что и я. Его глаза переместились с моих усталых глаз на изгиб рта, а затем он нахмурился. Дядя окликнул его со стороны Киоска Траяна, и Уит отвернулся, чтобы продолжить помогать ему.
Я попрощалась с командой, потом с Абдуллой и даже мистером Финкаслом, чье грубоватое прощание утвердило меня в первоначальной неприязни к этому человеку. Айседора удивила меня, крепко обняв.
— Помни, что нельзя быть столь доверчивой, — прошептала она. — Я не всегда буду рядом, чтобы научить тебя стрелять. Ты ведь запомнила, как это делать, не так ли?
— Вряд ли я бы смогла забыть тот урок, — сухо ответила я.
— Пиши мне, — сказала она. — Ты знаешь, где меня найти.
Я пообещала ей, что напишу. Прежде, чем кто-то успел спохватиться меня, я отправилась к храму Исиды. Внутри все выглядело по-прежнему, но я чувствовала, как мои внутренности сжимаются. Это был шанс в последний раз взглянуть на усыпальницу Клеопатры прежде, чем о ней узнает весь мир. Этот момент предназначался только для нас с ней, ощущение роз на языке, волшебство, бушующее у меня под кожей. Когда я наконец добралась до гробницы, в уголках моих глаз блестели слезы. Разнообразные вещи и артефакты сверкали золотом в мягком свете пламени моей свечи. Я не хотела забыть ни одной детали, но, что еще важнее, я не хотела забыть, каково это — найти ее.
Я рада, что она покоится рядом со своей семьей. Рада тому, что все, что было подготовлено для ее путешествия по загробному миру, было учтено и записано. Спустя годы тщательное протоколирование Абдуллы станет руководством для тех, кто будет изучать последние мгновения ее жизни на Земле. Время пролетело незаметно, и я заставила себя отвернуться от саркофага Клеопатры. Мой взгляд задержался на сокровищнице, я думала о том, что надо вернуть кольцо на место.
С этого кольца все началось.
Папа отправил его мне не просто так. Возможно, я никогда не узнаю причины, и эта мысль едва не убивала меня. Мне казалось, что я прощаюсь с отцом заново. Что же с ним случилось?
Хотела бы я знать ответ.
Мои мысли вернулись к Эльвире, и я поняла, что пора уходить. На обратном пути к лагерю я встретила Карима. Я окликнула его, быстро помахав рукой.