Я покачал головой. Есть Кураторы, поставляющие нелегальные товары для Врат Торговцев. Питер руководил одним из аукционов, и, когда мы играли в карты, он как-то проболтался мне, что знает кого-то, кто знает кого-то, у кого есть связи с дамой, которая промышляет скупкой краденых артефактов. Я передал эту информацию Рикардо, и тогда мы задались вопросом, а не Лурдес ли это.
— Ты в последнее время случайно не слышал о каких-нибудь крупных поставках товаров в Каир?
Он откинулся на подушки, темные глаза сузились.
— Постоянно приходят новые поставки. Ты собираешься сесть?
— Нет.
— Тогда почему бы тебе не рассказать, где ты был последние несколько месяцев. Я давно не видел тебя за столом, Уит.
Потому что теперь я не мог играть в карты, даже если это был лучший способ что-то выяснить.
— У меня закончилась удача, — я достал конверт, что прятал глубоко в кармане пиджака и положил его на круглый столик, находившийся недалеко от локтя Питера. — Кстати говоря, я полагаю, что это делает нас равными.
Питер погладил уголок конверта.
— Есть идея — почему бы тебе не оставить его себе и не пойти работать на меня? Раньше я не понимал, почему ты это делаешь.
— Я покидаю Египет.
— Жаль.
— Всему приходит конец, рано или поздно.
Я повернулся, чтобы уйти, и, уже подходя к двери, бросил через плечо:
— Осторожнее на складе Булака, Питер.
— Стоять.
Я застыл в дверях. Медленно повернулся лицом к Питеру, который вскочил на ноги, сжимая в руках пистолет.
— Откуда ты узнал о складах?
— Опусти пистолет.
— Хейс, — произнес Питер, опуская оружие. — Как?
Я пнул ближайший ко мне ряд ящиков. Поверх них стояли бутылки с виски и ромом, они громко звякнули, но я указал на два нижних. На боку было написано местонахождение склада у доков.
— Это написано прямо здесь, идиот.
— Вот дерьмо, — Питер держал меня на прицеле. — Думаю, тебе все-таки стоит присесть. Нам нужно поговорить, тебе и мне.
Сам того не желая, я напоролся на то, чего не должен был видеть.
— Ты ведь не собираешься стрелять в меня, Питер? — мягко спросил я.
— Не буду, если ты будешь слушаться. У тебя есть только два варианта. Похоже, с этого момента ты будешь работать на меня. Если только ты не предпочтешь альтернативный, более губительный вариант.
Я рассмеялся и покачал головой.
— Ни за что.
— Сядь, чертов ты—
Я запустил одну из бутылок прямо в него. Она закрутилась и Питер инстинктивно выстрелил. Стекло разлетелось вдребезги, а спиртное разлетелось по стенам и впиталось в ковер. От резкого запаха закружилась голова. Питер перезаряжал оружие, громко крича, но мой револьвер уже удобно лежал у меня в руке, большой палец прошелся по чужим инициалам.
Навести, прицелиться, выстрелить.
Сила, с которой в его черепушку вошла пуля, откинула его голову назад. Кровь хлынула из дыры между бровями и побежала мимо открытого рта. Он позвал остальных, и у меня оставалось все меньше шансов выбраться отсюда живым. Какое значение имел еще один труп?
Я уже видел десятки.
Я ушел, не обращая внимания на беспорядок, слыша за собой звуки стрельбы, доносившиеся с первого этажа.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Куда бы я ни посмотрела, всюду что-то мерцало. Золотые занавески ослепительно переливались в свете свечей, бумажные флажки с длинными лентами трепетали на прохладном ветерке, проникающем через открытые окна. В преддверии Нового года отель нарядился. Дядя провел нас через двери в обеденный зал, где официант показал нам наш украшенный серебром столик. Персидские ковры украшали плиточный пол, а столы были сервированы тончайший фарфором и лучшими столовыми приборами, а также в центре композиции стояли пышные букеты цветов. Эльвира осматривала все наметанным взглядом, и лишь слегка расширенные глаза выдавали ее приятное впечатление.
К нам присоединились еще несколько пар, причем дамы были в великолепных вечерних платьях из шелка и атласа, светящихся в мягком освещении, а мужчины — в отутюженных костюмах и сшитых на заказ пиджаках, темных и элегантных.
Мой дядя предстал в простом сером костюме с каменным лицом и поджатыми губами. Он даже не потрудился причесаться. Если бы я отчасти не боялась его, я бы сказала, что такой образ ему к лицу. Он выделялся на фоне слишком накрахмаленных мужчин, волосы которых были зачесаны назад и блестели от излишка геля. В застоявшемся воздухе витали ароматы дорогих духов, шампанского и сладких цветов.
— Это платье из House of Worth, — прошептала Эльвира, когда какая-то дама опустилась напротив меня. — Я бы поставила на него все свои сбережения.
— Ты не играешь в азартные игры, и у тебя точно нет денег, — прошептала я в ответ.
— Я послал телеграмму вашей матери, — вклинился дядя Рикардо. — Не за что.
Эльвира слегка покраснела и тихо произнесла gracias. Она быстро пришла в себя и сменила тему.
— Сеньор Маркес, расскажите мне о том, как вы провели время на Филах.
Я пнула кузину под столом, пока дядя буравил нас взглядом, полным ледяной ярости.
— О, дорогая, что я наделала? — спросила Эльвира, сморщившись. — Вопросы под запретом?
— Не упоминай о работе моего дяди— прошипела я.
— Все это время вы были на Филах? — спросил один из мужчин, что сидели за столом. У него был французский акцент. — Но там же ничего нет. Это священное старое место, где неоднократно проводились раскопки. Там нечего искать, несомненно.
Мой дядя пожал плечами.
— Все остальное было занято.
Мужчина понимающе кивнул, полностью поверив в равнодушие дяди Рикардо.
— Мне кажется прискорбным, что мои соотечественники не питают к вам уважения.
— Я и под руководством месье Масперо неплохо справляюсь, — без энтузиазма ответил дядя. Затем он повернулся ко мне и спросил. — Как тебе меню, Инез?
Я опустила взгляд и пробежалась по нескольким строчкам, мысленно переводя французский, у меня потекли слюнки. Первым делом подавали супы: грибной и луковый, следом свежий салат с добавлением запеченных овощей. С особым нетерпением я ждала главное блюдо — жареный ягненок под соусом из мятного желе с обжаренной в масле спаржей и толченым со сливками картофелем.
— Выглядит замечательно, — ответила я, прекрасно понимая, что он задал свой вопрос с целью перевести тему разговора. Когда подошел официант, мой дядя заказал вино для нас троих, а затем продолжил беседу с джентльменом справа от себя.
До конца ужина он больше ни с кем из нас не разговаривал.
Я не винила его за гнев, за расстройство от того, что я ему не доверяла. Считала его способным на убийство. Я сама была разочарована в себе из-за того, что поверила в ложь матери.
Если я сама не могла простить себя, то, конечно, понимала, почему он тоже не может этого сделать.
Но меня расстраивало то, что он до сих пор намерен отправить меня в Аргентину, лишая шанса все исправить. Какая-то часть меня понимала, что это раскаяние будет со мной до конца жизни.
Танцы начались вскоре после ужина, и, к нашему удивлению, мы с кузиной ни разу не испытывали недостатка в желающих с нами потанцевать. Когда часы приблизились к полуночи, меня вытащили на танцевальную площадку, и я закружилась в такт оркестру, исполняющему современные песни. Эльвира танцевала с высоким светловолосым джентльменом, который показался мне смутно знакомым. Несколько раз я теряла ее из виду, но в конце концов мы встретились у стола с закусками, заставленного бокалами с лимонадом и освежающим белым вином.
— Последний был скучным, — пожаловалась Эльвира, пробравшись ко мне через плотную компанию дам, столпившихся у танцевальной площадки. — Он наступил мне на ногу. Дважды.
— Мой последний партнер по танцу говорил исключительно по-голландски, — сказала я в знак солидарности. — Он принял тебя за мою близняшку.
Эльвира рассмеялась в промежутках между глотками лимонада.
— Это мы уже слышали, — ее взгляд скользнул по толпе. — Здесь так много иностранцев. По крайней мере, один американец говорил со мной высокомерно.
Я внимательно наблюдала за ней, и улыбка уже готова была раздвинуть мои губы.
— И как ты поступила?
Она пожала плечами.
— Я мило оскорбила его по-испански, а он решил, что я делаю ему комплимент.
Я рассмеялась.
— Это моя девочка.
Глаза Эльвиры распахнулись.
— Ну, наконец-то он появился.
С любопытством я повернулась и пробежалась по толпе глазами в поисках знакомой фигуры моего дяди с растрепанными темными волосами. Я нашла его сразу же в компании широкоплечего мужчины с каштановыми волосами и крепкими руками. Он был одет в черное с ног до головы, и ему это шло. Темный рыцарь с золотым сердцем.
Уит.
— Разве он не похож на человека, который мог бы одержать победу в драке? — ее голос приобрел мечтательный оттенок.
— Я не поощряю насилие, — сказала я, и мои слова прозвучали высокопарно.
Эльвира приподняла бровь.
В противоположном конце бального зала Уит отвернулся от моего дяди, его брови были напряженно сведены. Его голубые глаза скользили по залу, пока не остановились на мне. Возможно, мы были единственными двумя людьми в этом помещении. С решительной легкостью он двинулся сквозь толпу, не сводя с меня взгляда.
— Ты в больших неприятностях, — прошептала Эльвира.
Мужчина подошел к нам и склонил голову сначала передо мной, а затем перед моей кузиной.
— Здравствуй, Уит. Позволь мне должным образом представить мою кузину, сеньориту Эльвиру Монтенегро. Эльвира, это Уитфорд Хейс.
— Лорд, — поправил он с легкой улыбкой. — Лорд Уитфорд Хейс.
— Ты лорд? — ошеломленно спросила я.
Он кивнул, а затем обратился к моей кузине.
— Вас нашли. Я хотел поздравить вас раньше.
— Принято, — сказала она. — Рада познакомиться с вами, лорд Хейс.
Голубые глаза Уита метнулись к моим, весело щурясь. Я сложила руки на груди, негодуя, что он не рассказывал, что является