— Да, пойдем в гостиную, — сказал папа. — Обед еще не совсем готов, и у тебя есть время, чтобы немножко отдохнуть после прогулки по лестнице. Ты замечательно справилась с этим походом, Кейти. Очень устала?
— Ни капельки! — ответила Кейти бодро. — Я думаю, что могла бы спуститься и совсем одна. Смотрите-ка! Дверцу книжного шкафа починили! Как он теперь хорошо выглядит.
— Не задерживайся, ну не задерживайся же! — повторял Фил в горячке нетерпения.
И все двинулись дальше. Папа открыл дверь гостиной. Кейти перешагнула порог — и остановилась. Лицо ее запылало, она схватилась за ручку двери, чтобы не упасть. Что же она увидела?
Нет, не только саму комнату с новыми муслиновыми занавесками и вазами, полными цветов. И не широкое красивое окно, освещенное ярким солнцем, и не кушетку, маленькую и удобную, которая стояла рядом со столиком и, вероятно, была приготовлена специально для Кейти. Нет, было в комнате и кое-что еще! На середину был выдвинут диван, а на нем, облокотясь на подушки, полулежала кузина Элен! Увидев Кейти, она раскрыла объятия ей навстречу.
Кловер и Сиси в один голос утверждали потом, что никогда в жизни не испытывали такого неожиданного страха, как в тот момент, когда Кейти, забыв о своей болезни, выпустила папину руку и прямо-таки побежала к дивану.
— Кузина Элен! Дорогая кузина Элен! — восклицала она, а потом упала на колени рядом с диваном, и объятия слились, а лица прижались друг к другу, и несколько мгновений не было слышно ни звука.
— Отличный сюрприз, а? — закричал Фил, перекувырнувшись в воздухе, чтобы дать выход накопившимся чувствам, а Джонни и Дорри в это время исполняли вокруг дивана нечто, напоминающее пляску древних воинов.
Оказалось, что удачная мысль пригласить на «празднование» кузину Элен принадлежала Кловер. Это она убедила папу и сделала все необходимые приготовления к приему гостьи. И — какая плутовка! — заставила Бриджет мести холл после обеда, чтобы Кейти не слышала звуков у парадной двери и не догадалась заранее о приезде кузины.
— Кузина Элен собирается остаться у нас на три недели — замечательно, правда? — сказала Элси, а Кловер не переставала с тревогой вопрошать:
— Но ты действительно ни о чем не подозревала? Ни чуточки? Ни самой малюсенькой капельки?
— Нет, совершенно ни о чем. Могла ли я подозревать, что меня ждет такая радость? — И Кейти снова с восторгом поцеловала кузину Элен.
Каким коротким показался им всем этот день! Столько всего нужно было узнать, спросить, обсудить, что час пролетал за часом, и наступление вечера оказалось для всех сюрпризом.
Кузина Элен, возможно, была самой счастливой во всей этой компании. Она не только была рада узнать, что Кейти почти здорова, ей также было приятно увидеть своими глазами, как заметно изменились к лучшему за эти четыре года ее маленькие двоюродные братья и сестры, которых она так любила. Было интересно наблюдать за каждым из них. Наибольшие перемены, как ей показалось, произошли с Элси и Дорри. Элси совсем забыла свой прежний плаксивый вид и обиженный тон и была такой оживленной и сияющей, какой можно только пожелать быть каждой двенадцатилетней девочке. Угрюмое выражение исчезло с лица Дорри, оно стало открытым и выразительным, а в его манерах появились добродушие и любезность. Он по-прежнему был очень серьезным мальчиком и, хотя не отличался живостью ума, обещал вырасти достойным человеком. И для него, и для всех остальных детей Кейти, очевидно, была центром притяжения и солнцем, вокруг которого все они вращались. Они полагались на Кейти во всем. Кузина Элен наблюдала, как Фил, который упал и больно ушибся, бросился искать утешения у Кейти, как Джонни шептала на ухо Кейти «очень важный секрет», как Элси умоляла Кейти помочь ей в шитье. И кузина Элен видела, как Кейти откликалась на любое обращение любезно и ласково, в манерах ее не было ничего властного, а в тоне — прежней запальчивости. Но лучше всего перемена была заметна во внешности Кейти: нежное выражение глаз, женственность, приятный голос, вежливость, тактичность.
— Кейти, дорогая, — сказала кузина Элен день или два спустя после их встречи, — мне так приятно гостить у вас на этот раз — ты даже представить не можешь. Как все не похоже на прежнюю нашу встречу, когда ты была так тяжело больна, а все в доме так печальны. Помнишь?
— Конечно. И как добры вы были ко мне! И как вы помогли мне! Я никогда этого не забуду.
— Я очень рада, но ведь я так мало могла сделать для тебя. Ты сама училась все это время. И, Кейти, дорогая, я очень довольна, что ты сумела так мужественно перенести все трудности. Я вижу это по всему — и папа, и дети, и ты сама. Ты заняла то место в доме, которое — помнишь, я говорила тебе? — может и должен попытаться занять больной человек: ты действительно стала душой дома.
— Ах, кузина Элен, не говорите так! — сказала Кейти, и глаза ее вдруг наполнились слезами. — Я не была мужественной. Вы и представить себе не можете, как ужасно я вела себя иногда, какой сердитой и неблагодарной, какой глупой и тупой я была. Изо дня в день я видела, что мне следует делать, но не делала этого. Это так замечательно, что вы похвалили меня, но не надо… Я этого не заслуживаю.
Но хотя Кейти и сказала, что не заслуживает похвал, я думаю, онаих вполне заслужила!
Что Кейти делала в школе
Глава 1Плоский Холм
Вскоре после того счастливого дня, о котором я рассказала в конце книги «Что Кейти делала», Элси и Джонни совершили свою знаменитую поездку на Плоский Холм — поездку, которую они навсегда запомнили и которая долго служила в семье предметом шуток.
Лето в тот год было прохладное, но, как это часто случается после холодного лета, осень выдалась необычно жаркая. Можно было подумать, что месяцы играют в какую-то игру и меняются местами по кругу. Казалось, сентябрь был полон решимости показать, что, если только захочет, легко сумеет сделаться душным и жарким под стать августу. Всю вторую половину пребывания кузины Элен в доме Карров дни были невероятно знойными, и она с трудом переносила жару и духоту, хотя дети делали все, что могли, чтобы облегчить ее положение, — закрывали в комнатах ставни, приносили холодную воду, обмахивали кузину веерами. Каждый вечер мальчики выкатывали ее диванчик на колесиках на крыльцо, надеясь, что там можно будет найти прохладу, но все было бесполезно: вечера были такими же жаркими, как дни, а от висевшей в воздухе желтой пыли солнечный свет казался густым и горячим. На деревьях появилось несколько ярких листьев, но они были некрасивого цвета и все сморщенные. Кловер сказала, что, наверное, их сварили и потому они теперь красные, как омары. В целом месяц оказался мучительно неприятным, и наступление октября также не принесло почти никаких перемен: в воздухе по-прежнему висела пыль, стояла жара, а ветер, если и дул, то не освежал совсем — казалось, он уже пронесся над какой-то печью, жар которой выжег из него всю жизнь и аромат.
И все же, несмотря на неприятную погоду, было радостно наблюдать, как Кейти день ото дня крепнет и набирается сил. Сначала она спускалась в столовую только к обеду, потом стала приходить и к завтраку. Вечерами она сидела на крыльце; за столом — разливала чай. В первое время остальные смотрели на то, как она ходит по дому, словно на чудо, но все же привыкли к этому на удивление быстро — люди легко привыкают к хорошему. Лишь один человек никак не мог к этому привыкнуть, никогда не принимал это как нечто само собой разумеющееся — и человеком этим была сама Кейти. Сбежать вниз по лестнице, выйти в сад, открыть кухонную дверь, чтобы отдать какое-то распоряжение, — делая все это, она не могла не ощущать в душе невыразимую радость и ликование. Новая жизнь, более активная и не ограниченная отныне стенами одной комнаты, придавала ей новые физические и духовные силы. Щеки ее округлились и порозовели, а глаза стали ярче. Папа и кузина Элен наблюдали эти перемены с неописуемой радостью, а миссис Уоррет, которая как-то раз заглянула к ним пообедать, прямо-таки вскрикнула от удивления, увидев Кейти.
— Подумать только! — воскликнула она. — Когда я приезжала сюда в прошлый раз, вид у тебя был такой, словно ты приросла к своему креслу до конца твоих дней, а вот ты уже топаешь, да до того быстро, что мне бы так. Ну и ну! Прямо чудеса. Сердце радуется, как погляжу на тебя, Кэтрин. Хотела бы я, чтобы твоя бедная тетя была здесь сегодня, — вот чего я хотела бы. Как она была бы рада!
Сомнительно, впрочем, что тетя Иззи была бы так уж рада: обжитой вид парадной гостиной ужаснул бы ее до крайности. Но в ту минуту подобная мысль не пришла Кейти в голову. Она была тронута неподдельной добротой, звучавшей в голосе миссис Уоррет, и охотно приняла ее поцелуй. Кловер принесла лимонад и виноград, и обе девочки целиком посвятили себя тому, чтобы удобно устроить и угостить старую леди. Уже перед тем, как уходить, она сказала:
— Что ж это никто из вас никогда не заглянет ко мне на Плоский Холм? Я, кажется, достаточно часто повторяю мое приглашение. Вот Элси, например, да и Джонни — они как раз в таком возрасте, когда приятно провести время в Деревне. Почему бы не отправить их ко мне на недельку?.. Джонни сможет кормить цыплят, да и гоняться за ними тоже, если захочет, — добавила она, так как в этот момент перед их глазами неожиданно предстала Джонни, преследующая одну из бентамок Филаnote 25. — Скажи ей об этом, Кейти, хорошо? На ферме множество цыплят. Она сможет гонять их с утра и до ночи, если хочет.
Кейти поблагодарила миссис Уоррет за приглашение подумала, что вряд ли детям захочется ехать на Плоский Холм. Она передала Джонни слова миссис Уоррет а затем совершенно выскочило у нее из головы, и потому она была удивлена, когда несколько дней спустя Элси снова заговорила на эту тему. Вся семья была в то утро в подавленном состоянии, так как накануне кузина Элен покинула их. Элси лежала на диване, обмахиваясь большим веером из пальмовых листьев.