Вопросы вызвали больше трудностей, чем слова, и несколько минут девочки сидели, хмурясь и покусывая концы своих карандашей. Наконец все было готово. Листки собрали, и Кейти, сложив их в крышку от своей рабочей корзинки, хорошенько перемешала.
– Теперь, – сказала она, обходя присутствующих с крышкой в руках, – каждая вытаскивает один листок, читает и пишет стишок, в котором есть слово и ответ на вопрос. Стишок может быть всего из двух строк, если хотите. Ну, Роза, бери, ты первая!
– Ой, какая сложная игра! – воскликнули некоторые из девочек, но очень скоро увлеклись и принялись трудиться над своими стихами.
– Я необыкновенно хочу знать, кто написал это кошмарное слово, – сказала Роза с отчаянием в голосе. – Я думаю, Кловер, это ты, негодница!
Кловер заглянула ей через плечо, кивнула и засмеялась.
– Хорошо, тогда… – Она выхватила у Кловер ее листок, а ей вручила свой. – Тогда ты можешь написать это сама. Я не могу! В жизни не слышала такого слова! Ты нарочно его выдумала!
– А вот и нет! Это из Библии, – ответила Кловер, спокойно усаживаясь за новый листок.
Роза же, развернув листок, который отняла у Кловер, опять застонала.
– И этот не лучше! – воскликнула она. – Верни мне тот, Кловер, будь умницей!
– Ну уж нет! – сказала Кловер, загораживая рукой свой листок. – Один раз поменялась – теперь оставь себе тот, что есть.
Роза сделала гримасу, пожевала кончик карандаша и затем принялась быстро писать. Несколько минут никто не произносил ни слова.
– Написала! – сказала наконец Эстер Дирборн, бросая свой листок в крышку от корзинки.
– Я тоже! – воскликнула Кейти.
Один за другим листки были собраны в крышку и перемешаны между собой. Затем Кейти, еще раз окончательно встряхнув крышку, извлекла один из листков и прочла:
– «Слово: Редиска.
Вопрос: Каким бы вы хотели видеть своего священника?
Пусть в воскресенье проповедует усердно,
А в понедельник – пусть немилосердно,
Средину же недели и конец
С прохладцей пусть пасет своих овец.
И старым должен быть он, как мой папа,
Но не сырым и красным, как редиска».
– Ну и рифма! – воскликнула Кловер.
– А что же еще придумать? – сказала Эллен Грей, но тут же умолкла и закусила губу, вспомнив, что никто не должен догадаться, кому принадлежит то или иное стихотворение.
– Ага! Это твое, Эллен? – вмешалась Роза. – Ты ужасно умная! Настоящее украшение нашего ОИЛ! Давай дальше, Кейти.
Кейти развернула второй листок.
– «Слово: Что-нибудь.
Вопрос: Что бы вы предпочли: быть глупее, чем кажетесь, или казаться глупее, чем есть на самом деле?
Я предпочла бы третье что-нибудь,
Что глупую мою исправило бы суть».
– Неплохо, – заметила Роза, кивнув на Салли Элсоп, которая густо покраснела.
На третьем листке было написано:
«Слово; Магер-шелал-хаш-баз.
Вопрос: А знает ли твоя мамаша, что ты ушла из дома?
Роза и Кловер переглянулись.
Ну конечно, знает мама,
Что не дома я;
Я иду все прямо, прямо,
Милая моя!
Мамы выполню заданье —
Не сверну с пути!
Говорила на прощанье:
«Милю тут пройти!»
Но иду я долго-долго —
Ноги уж гудят!
Вот как кончится дорога —
Поверну назад!
Шла пока, в твою записку
Глянула не раз:
Знаю слово я ПА-пистский,
Но – МА-гершелалхашбаз?!»
– Какая же ты сообразительная, Кловер! – воскликнула Роза среди взрывов общего смеха. Но Мэри Силвер побледнела от ужаса.
– В жизни не слышала ничего страшнее этого слова! – сказала она. – Если бы мне оно досталось, я тут же упала бы в обморок – точно знаю, что упала бы!
Дальше шло:
«Слово: Пуговицы.
Вопрос: Как сделать дом счастливым?
Доказывать не нужно – аксиома:
От пуговиц зависит счастье дома».
– Я подозреваю, что это сочинила Эми, – сказала Эстер. – Она образец в том, что касается уборки и починки одежды.
– Нечестно строить такие догадки вслух, – строго заметила Салли Элсоп. Салли всегда говорила за Эми, а Эми – за Салли. «Голос и Эхо» – так называла их Роза, только, как добавляла она, никто не может сказать, кто именно из них «Эхо», а кто «Голос».
Следующим словом было «Нипсон», а вопрос звучал просто:
«Вы любите цветы?
Люблю ли я цветы? – Пардон и книксен! —
Любить цветы на шляпке миссис Нипсон?!
Зачем они так сини и так серы,
Так пыльны и потрепаны не в меру?
Посажены так криво для примера?
Живым цветам я написала бы сонет,
Но, к сожаленью, я посредственный поэт».
Никто не мог угадать автора этих стихов. Кейти подозревала, что их сочинила Луиза, а Роза подозревала, что Кейти. На шестом листке было написано очень мало.
«Слово: Когда.
Вопрос: Вы согласны?
Если б не была согласна, то сказала бы
Когда… Ох, мне никак!»
– Что за необыкновенная рифма! – начала Кловер, но Роза, заметив, что Мэри краснеет и смотрит очень огорченно, торопливо вставила:
– Отлично. Жаль, что не я это написала. Продолжай, Кейти.
И Кейти продолжила:
– «Слово: Бесчувственность.
Вопрос: Пойдете ли вы на рыбную ловлю или предпочтете другое занятие?
Я не без чувства состраданья —
Зачем мне слушать рыб рыданья?»
– Но что-то я не вижу в этом стихе заданного слова, – заметила Роза. – Не напишет ли почтенный автор другой стишок?
«Почтенный автор» не откликнулся на это предложение, но через минуту-две Эстер Дирборн – «без всякой личной заинтересованности», как она заявила, – заметила, что в конце концов «без чувства» – почти то же самое, что и «бесчувственность». В ответ послышался хор недовольных голосов, а Кейти сказала, что непременно наложит штраф на тех, кто будет и впредь прибегать к подобным хитростям и уловкам. Но так как это первое собрание, она на сей раз будет снисходительна. Сделав это заявление, она развернула следующий листок.
– «Слово: Блоха.
Вопрос: Что бы ты сделала, милая?
Что бы сделала я, милая? Не знаю!
Ставь свои вопросы поточней!
Если б ты дала цветы, предполагаю —
В вазу их поставила б скорей.
Если бы там оказался милый ротик,
Поцелуй мой встретил бы его.
Если бы сидел, мурлыкая, там котик,
Гладила бы – больше ничего.
Ты зачем блоху в записке мне прислала?
У меня был настоящий шок!
Увидав ее, я в ужасе кричала:
«Дайте мне персидский порошок!»[19]
В крышке оставались всего два листка. Один принадлежал самой Кейти. Она узнала его по тому, как он был свернут, и почти неосознанно избегала его, оставляя напоследок. Теперь, однако, она набралась смелости и развернула его. Там стояло слово «корь» и вопрос: «Кто была мать Изобретательности?» За этим следовали строки:
«Та ночь была темна на гóре!
В Ковчеге ночью – вспышка кори!
Все дети Хама, Сима, Иафета,
Не зная, что такое есть конфета,
Просили и моллюсков, и картошки,
И в визге жутком заходились крошки,
«Что делать мне? Под ливнем и одной! —
Сказала бабушка их, миссис Ной. —
Вот что я сделаю! Возьму изюм,
Спущусь за старой львицей в трюм.
Она, конечно, спит, – я разбужу
И крепко к двери детской привяжу.
Дам ей изюм – рычит пусть из последних сил.
А детям, чтоб никто картошки не просил,
Скажу, что к ним впущу сию особу —
Пусть с каждого из них снимает пробу!
Таким путем их вылечу от хвори…
В каютах прячутся все взрослые от кори…»
Бабули выдумку венчал большой успех!
Не оценить все это просто грех!
Не побоюсь ее я именно назвать
Изобретательности мать!»
– Это гораздо лучше всех остальных! – объявила Элис Гиббонс. – Интересно, кто его написал?
– Неужели вам так понравилось? – сказала Роза, жеманно улыбаясь и изо всех сил стараясь сделать вид, что краснеет.
– Ты в самом деле это написала? – спросила Мэри, но Луиза засмеялась и воскликнула:
– Не пытайся. Роза, нас не проведешь!
– Теперь последнее, – объявила Кейти. – Слово «подливка». а вопрос: «Где берут начало сны?
Ночь. Уснули все монашки,
Миссис Нипсон лишь в рубашке
Тенью страшной вдоль дверей крадется.
Чудятся ей вздохи, стоны —
Все иллюзии матроны!
Видно, спать совсем ей не придется!
А монашечки во сне все до одной
Видят милых папу, маму, дом родной,
Кур едят, творог и сливки,
Масло, мясо и подливки.
Сладко им в счастливых их виденьях —
Горько миссис Нипсон в ее бденьях!»
– Кто это написал? – воскликнула Роза. Никто не ответил. Девочки переглядывались, а Роза пристально всматривалась по очереди в каждую.
– Ну и ну! В жизни не видела такой выдержки! И вида не подадут, – сказала она. – А как я покраснела, когда читали мой стишок.
– Проказница! – шепнула Кловер, которая в этот момент увидела почерк на последнем листке.
Роза ущипнула ее в знак предостережения, и обе беззвучно засмеялись.
– Что! Звонок к ужину! – воскликнули все. – А мы хотим еще поиграть!
– Полнейший успех! – шепнула Роза в восторге, когда они вышли в коридор. – Все девочки говорят, что еще никогда не проводили время так весело. Как я рада, что не умерла в детстве от кори!