Выходит, меня уже знают. На другой день я появляюсь в установленное время в приемной директора, там полным-полно народу. Вполголоса сообщаю секретарше свое имя, поскольку заказанные третьего дня визитные карточки еще не готовы. Та кивает мне на свободный стул.
Закуриваю и окидываю взглядом присутствующих. Ничего достойного внимания, если не считать соседку слева. Слева
– это не плохо. Ближе к сердцу.
Женщина заметила, что на нее обратили внимание –
такие вещи женщины всегда замечают, – но демонстративно уткнула нос в «Кинообозрение». Меня это не особенно огорчает.
Стол секретарши находится между двумя дверями; за одной, если верить табличкам, директор, за другой – его помощник. Время от времени из той или другой двери кто-нибудь выходит, после чего на столе звонит телефон, секретарша выслушивает распоряжения, машинально произносит слово «да, ясно» и называет имя счастливца.
Прием идет в приличном темпе, так что к часу дня здесь остается только нас двое – я и моя соседка слева.
Женщина она заметная, без излишней эффектности, роста почти моего, крупных форм, что, на мой плебейский вкус, не такой уж большой недостаток; она по-прежнему не обращает внимания на мои взгляды, лишь время от времени меняет положение красивых ног.
Женщина поглощена «Кинообозрением». Но вот пробило час. Она закрывает журнал и обращается к секретарше:
– Вы не могли бы напомнить обо мне?
– И обо мне, – говорю я.
Девушка за столом сочувственно смотрит на нас, колеблется какое-то время, потом стучится в дверь помощника, входит и через минуту возвращается.
– Ждать не имеет смысла. Место уже занято, – сообщает она.
– Как же так, вчера мне сообщили, чтобы я сегодня пришла…
Девушка пожимает плечами и заглядывает в комнату шефа.
Второй сюрприз для меня:
– Господин директор очень извиняется, но у него посетитель, а через пять минут он должен присутствовать на важном обеде. Поэтому он предлагает вам прийти завтра в половине одиннадцатого.
Это все же лучше, чем приходить в приемный час. Нет худа без добра.
– Не могу ли я зайти на минутку к господину помощнику? – спрашивает красавица соседка.
Я ухожу, не дождавшись ответа, тем более что он известен. Медленно спускаюсь по лестнице – торопиться некуда. Меня нагоняет моя бывшая соседка.
– Вы рассчитывали на секретарское место? – сочувственно спрашиваю я.
Кивнув головой, она продолжает спускаться, намереваясь обогнать меня. Этого, однако, не происходит, так как я успел уловить ритм ее шагов.
– Вы огорчены? Место секретаря могу вам предложить я.
– Слишком затасканный прием, – сухо отвечает женщина.
– Тогда позвольте предложить вам вместе пообедать.
– Тоже не оригинально, хотя более реально.
– Пожалуй.
Она окидывает меня взглядом, словно колеблется.
– Только предупреждаю, я не в настроении. Так что не удивляйтесь, если и ваше настроение окажется испорченным.
– Об этом не беспокойтесь, – отвечаю я, и мы направляемся к отелю.
Не помню, говорил я, нет ли, но отель «Регина», где я остановился, вполне соответствует моему положению, то есть не слишком роскошный и довольно хороший. То же можно сказать и о ресторане. Умеренная изысканность обстановки – небольшой зал, обои бледных тонов, зеркала и ослепительная белизна скатертей – действует умиротворяюще. Однако обед действительно начинается скучновато. И все же я не спешу делать на руках стойку с целью оживить свою партнершу. Если у человека хандра, дай ему намолчаться вволю – таков мой девиз.
То, что я не ухаживаю за красоткой, отчасти успокаивает ее, отчасти разочаровывает. Она даже украдкой бросает на меня вопросительные взгляды, надеясь услышать хоть что-нибудь. Нарушаю молчание лишь между рыбой и жарким.
– И все-таки мое предложение не пустые слова.
– А что вас побудило ни с того ни с сего обратиться именно ко мне? – спрашивает женщина, точно в соответствии с этикетом положив на тарелку вилку и нож.
– Случай.
– Случай может оказаться плохим советчиком, – предупреждает она.
– Не беспокойтесь, у меня безошибочная интуиция, –
нахально отвечаю я, потому что, насколько мне известно, мужчина, у которого была бы безошибочная интуиция в отношении женщин, еще не родился.
Кельнер приносит красное вино и открывает наполненную до половины бутылку с белым. Это тоже этикет.
Потом освобождает на столе место и подает мясо.
Заканчиваем обед молча. После мороженого я возвращаюсь к основной теме:
– Вы мне не ответили…
– Так же, как и вы. Не могу понять, почему вы обратились именно ко мне.
– Из-за вашей фигуры.
Она едва заметно улыбается.
– Насколько я вас поняла, вы ищете секретаршу…
– Именно. И я не люблю, чтобы секретарши садились мне на колени, как иной раз можно видеть на карикатурах.
Полагаю, что при вашей комплекции риск исключается.
– Почему? – смеется она. – Напротив, риск увеличивается, вашим коленям несдобровать.
Она продолжает смеяться, картина, которую она, вероятно, себе представила, развеселила ее, а смех преобразил. Только что у нее было красивое, но усталое лицо зрелой женщины, сейчас передо мною добрая шаловливая девушка.
Смех внезапно обрывается, и иллюзия исчезает. Я снова вижу даму с пристальным взглядом и недоверчиво поджатыми губами.
– А что у вас за предприятие? – спрашивает она.
– «Хронос», часовой завод.
– Не слышала о такой фирме.
– Есть люди, которые и про «Омегу» не слышали. Но от этого часы фирмы не страдают.
– Почему вы обижаетесь? Ничего плохого я не сказала.
– Я вовсе не обижаюсь. Кофе будем пить?
Она кивает.
– С коньяком?
– Почему бы и нет?
Наступает пауза.
– Вы регулярно заключаете сделки с «Зодиаком»? –
спрашивает женщина, отпив глоток кофе.
– Надеюсь, что регулярно… – следует мой уклончивый ответ.
– Солидная фирма.
– Верно. Только солидные фирмы довольно тяжеловесны как партнеры.
– Как и секретарши той же весовой категории. Кстати, на какое жалованье я смогла бы рассчитывать у вас?
– Такое же, какое вам платили бы в «Зодиаке».
– Вы слишком щедры…
Я пожимаю плечами.
– Характер.
– Вы даже не знаете, на что я способна.
– Раз вы годитесь для «Зодиака», то, полагаю, и для меня подойдете. Впрочем, как могло случиться, что вчера вам обещали, а сегодня последовал отказ?
– Об этом вам лучше спросить помощника директора, если вы с ним знакомы. Вчера он принял меня довольно холодно, равнодушно взглянул на мою рекомендацию, когда узнал, что кроме машинописи и стенографии я в совершенстве владею тремя языками, заявил, что, скорее всего, меня возьмут, но на всякий случай посоветовал зайти сегодня.
– Разгадка простая: нашел более подходящую.
– В отношении фигуры?
– Вероятно. Как бы то ни было, всему свое место. Ваше место у меня.
– Выходит, так. – Женщина улыбается своим мыслям.
– В таком случае могу ли я кое-что узнать о вас дополнительно?
– Например?
– Прежде всего, как вас зовут?
– Эдит Рихтер, двадцать шесть лет, незамужняя, не судилась, последнее место работы – фирма «Фишер и Ко», о чем имеется справка, – залпом выдает женщина.
– Вы немка?
– Швейцарка. Родом из Цюриха.
Здесь она вспоминает о чем-то и смотрит на часы.
– Надеюсь, я вас не задержал… – замечаю я.
– Нет… то есть… в три часа я должна встретиться с приятельницей.
У меня возражений нет. Приятельницы для того и существует, чтоб на них можно было сослаться в нужный момент. Делаю знак официанту, и он тотчас приносит счет.
В вестибюле Эдит протягивает мне руку.
– Все же разрешите мне сегодня подумать. Завтра утром я вам позвоню.
– Разумеется. Впрочем, я тоже ухожу.
На тротуаре перед отелем Эдит вторично протягивает мне руку, даже не полюбопытствовав, в каком направлении я иду. Навязываться я не намерен. Женщина спокойно удаляется в сторону улицы Мон-Блан. Не знаю, какая она секретарша, но смотрится не плохо. Тонкая талия и крутые бедра при высоком росте несколько компенсируют ее крупные формы. У самого отеля я сворачиваю в пассаж и через проходной двор попадаю на улицу Мон-Блан. Впереди, метрах в пятидесяти, обнаруживаю серый костюм
Эдит. Теперь она торопливо шагает в направлении вокзала.
Притягательная сила ее стройной фигуры заставляет меня идти за нею следом не приближаясь. Достигнув привокзальной площади, женщина заходит в кафе. Из-за столика на террасе встает худой седоволосый мужчина средних лет, здоровается с Эдит за руку и предлагает ей место рядом с собой. Вот он, недостаток красивых женщин. Вокруг них вечно толпится народ.
На следующий день, точно в десять тридцать, вхожу в приемную директора «Зодиака». Сейчас здесь пусто, и секретарша тут же вводит меня в кабинет коммерческого директора. Кабинет огромный, внушительный. Директор –
тоже. Типичный капиталист со старых карикатур – двухэтажный затылок, отвислые щеки, только сигары недостает. Однако выражение лица любезное, насколько это возможно.
Человек делает вид, будто приподнимается со стула, но только делает вид и протягивает свою полную расслабленную руку, затем, пробормотав «прошу», указывает мне на кресло, стоящее у письменного стола. Я сажусь, закуриваю предложенную сигарету и, улыбнувшись в свою очередь, деловито и кратко излагаю предложение, с которым пришел. Директор выслушивает меня не прерывая.
Моя краткость явно производит на него впечатление. Это не мешает ему заметить:
– Не знаю, известно ли вам, что мы располагаем почти всей гаммой, от «Филиппа Патека» и «Зенита» до весьма посредственных изделий «Эркера».
– Верно. Однако именно того, что я вам предлагаю, вашей гамме недостает; по качеству это «Зенит», а по цене
– «Эркер».
– Понимаю, – кивает директор. – Но это еще надо проверить.
– Проверяйте.
– Что касается нас, то мы это сделаем быстро. А вот проверка на рынке требует времени. Покупатель в наши дни недоверчив. Предлагаешь ему дорогую вещь – он воздерживается: дорого. Если предлагаешь что-то подешевле, опять воздерживается, считая, что ему суют низкопробный товар. Нужно, чтоб прошло время, притом много времени, пока он поймет, что ваши часы не только дешевы, но и неплохие.