И это подполье, действуя через паранормальных подростков, готовит к этой ночи несколько паракинетических демонстраций. Удобный случай, сказали им, показать, что такое паракинетика. Удобный случай свести кое-какие счеты. Могу себе представить, сколько накопилось неоплаченных счетов.
Он сделал паузу и взглянул на окаменевшие от страха лица.
— Вы должны представлять, как подействует дюжина — всего дюжина — подобных демонстраций на воображение обывателей всего земного шара, если Финн преподнесет их должным образом.
— Их будет не дюжина, — тихо произнес Эндрюс. — По всему миру их может быть сотня, а может, даже несколько тысяч. И на следующее утро нас сметут с лица земли.
— А как тебе это стало известно? — взволнованно наклонился к ему Картер. — Такое Финн мог рассказать только своему сообщнику.
— Я обменялся с ним разумами, — объяснил Блэйн. — Есть такой прием, я ему научился на другой планете. Я вложил в него матрицу моего разума, а взамен взял копию его. Вроде копировальной бумаги. Трудно себе представить, но это осуществимо.
— Вряд ли Финн тебе благодарен за это, — заметил Эндрюс. — Заполучить себе в мозг такой беспокойный разум, как твой!
— Да, Финн выглядел несколько огорченным, — согласился Блэйн.
— Подростки будут изображать из себя чертей, — произнес Картер. — Они будут распахивать двери. Переносить автомобили. Разломают какие-нибудь сараи. Ну и всякие потусторонние вопли, разумеется.
— На этом и строится расчет, — подтвердил Блэйн. — Вроде бы обычные, традиционные шалости на День всех святых. Но для пострадавших это будет не просто озорство. Они решат, что все силы ада вышли из тьмы и обрушились на мир. Повсюду им будут видеться призраки, черти и оборотни. И так хорошего мало, а если учесть больное воображение напуганных обывателей… Наутро будут рассказывать о кишках, намотанных на забор, о перерезанных глотках, о похищенных девочках. И всякий раз это будет не там, где рассказывают, а где-то неподалеку. И люди будут верить. Верить в любую небылицу.
— Тем не менее, — заметил Джексон, — мы не можем слишком сурово осуждать наших детей, решившихся на это. Вы представить себе не можете, мистер, что им пришлось повидать. Их презирают и унижают. Едва вступив в жизнь, они уже знакомятся с сегрегацией и знают, что повсюду на них будут показывать пальцем…
— Я все понимаю, — прервал его Блэйн, — и тем не менее их необходимо остановить. Можно же им как-то помешать. Телепатически по телефону или еще как-нибудь… Вы же умеете.
— Телепатию по телефону открыли пару лет назад, — сказал Эндрюс. — Чрезвычайно просто и в то же время гениально.
— Так воспользуйтесь этим. Свяжитесь с кем только можно. Пусть они предупредят других, а те передадут предупреждение еще дальше. Пускай передают по цепочке…
Эндрюс покачал головой:
— Мы не сможем связаться со всеми.
— Но хоть попытайтесь! — закричал Блэйн.
— Естественно, попытаемся, — сказал Эндрюс. — Мы сделаем все от нас зависящее. Не сочти нас неблагодарными. Наоборот. Мы тебе очень признательны. Мы в неоплатном долгу перед тобой. Но…
— Что?
— Тебе нельзя здесь оставаться, — произнес Джексон. — За тобой гонится Финн. А может, и «Фишхук». Нетрудно догадаться, где ты станешь искать убежище.
— О Господи! — воскликнул Блэйн. — Я пришел к вам…
— Нам очень жаль, — сказал Эндрюс. — Мы понимаем, что ты испытываешь сейчас. Мы могли бы попробовать тебя спрятать, но если тебя найдут…
— Что ж, хорошо. Вы дадите мне машину?
Эндрюс отрицательно покачал головой:
— Тоже рискованно. Финн будет контролировать дороги. А по номеру они смогут узнать, откуда машина.
— Тогда что же? В горы?
Эндрюс кивнул.
— Найдите мне еды?
Джексон поднялся на ноги:
— Пойду соберу чего-нибудь.
— Когда все успокоится, можешь приходить, — сказал Эндрюс. — Мы будем тебе рады.
— Спасибо и на этом, — ответил Блэйн.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Блэйн сидел под одиноким деревом на небольшом уступе одного из самых высоких холмов и смотрел на реку. По небу черным пунктиром чиркнула стайка спускающихся в долину уток.
А когда-то, подумал он, в это время года небо чернело от стай, улетающих с севера, от первых неистовых вестников зимних метелей. Теперь их осталось совсем мало — часть перебита охотниками, а многие погибли от голода, из-за того, что места, где они обычно делали свои гнезда, пересохли и превратились в пустыню.
В свое время по этой земле ходили стада бизонов и в каждом ручье можно было поймать бобра. Сейчас же бобров почти нет, а бизоны исчезли вообще.
Вот так человек и истребляет жизнь, думал Блэйн, иногда делая это из ненависти и страха, иногда — просто ради забавы.
А если план Финна осуществится, все повторится, только истреблены будут не животные, а паранормальные люди. Конечно, в Гамильтоне приложат все силы, чтобы сделать все от них зависящее, но много ли они успеют? У них есть тридцать шесть часов, чтобы передать предупреждение. Допустим, сократить число происшествий им удастся, но предотвратить все случаи? Вряд ли.
«Впрочем, мне какое дело, — сказал себе Блэйн. — Что о них беспокоиться, когда они меня просто выгнали. Люди, которых я считал своим народом, город, где почувствовал себя дома, — они от меня отказались».
Он наклонился и подтянул лямки у рюкзака, куда Джексон сложил еду и фляжку с водой.
Позади послышался шелест, и Блэйн, напружинившись, резко повернулся.
Над травой, приземляясь, зависла девушка, грациозная, как птица, и прекрасная, как утро.
Блэйн глядел на нее, захваченный ее красотой, потому что до этого он ее фактически не видел. Только однажды, в тусклом свете автомобильных фар, и еще раз, прошлой ночью, в полумраке гостиничного номера — не более минуты.
Вот ее ноги коснулись земли, и она подошла к нему.
— Я только что узнала, — произнесла она. — Мне так стыдно за них. Вы пришли к нам, чтобы помочь…
— Ничего, — сказал Блэйн. — Не стану спорить, это больно, но я могу их понять.
— Они всю жизнь старались, чтобы на нас не обращали внимания. Они мечтали жить по-человечески. Они не могут рисковать.
— Да, это так, — согласился Блэйн. — Но я видел и таких, кто не боится риска.
— Мы, молодежь, доставляем им столько беспокойства. Нам не следовало бы устраивать развлечения на День всех святых, но ничего нельзя поделать — мы и так почти не выходим из дома. А праздники бывают так редко.
— Я очень обязан тебе за ту ночь, — сказал Блэйн. — Если б не ты, мы с Гарриет оказались бы в ловушке…
— Мы сделали все, что могли, для мистера Стоуна. Надо было торопиться, и мы не смогли соблюсти все формальности. Но на похороны пришли все. Он похоронен на вершине холма.
— Твой отец рассказал мне.
— Мы не могли сделать надпись или поставить плиту. Мы просто срезали дерн, а потом положили его на место. Догадаться невозможно. Но у всех нас место записано в памяти.
— В свое время мы со Стоуном были друзьями.
— Когда работали в «Фишхуке»?
Блэйн кивнул.
— Расскажите мне о «Фишхуке», мистер Блэйн.
— Меня зовут Шеп.
— Хорошо, Шеп. Расскажи.
— Это целый город, огромный и высокий. (Башни на холме, площади и тротуары, деревья и мощные здания, магазины, лавки и погребки, люди…)
— Шеп, а почему нас туда не пускают?
— Не пускают?
— Некоторые из нас писали туда и в ответ получили бланки заявлений. Только бланки, и больше ничего. Мы их заполнили и отправили. На этом все кончилось.
— Тысячи людей хотят попасть в «Фишхук».
— Ну и что? Почему не пустить нас всех? Пусть «Фишхук» будет нашей страной. Где все униженные наконец найдут покой.
Блэйн не ответил. Он закрыл от нее свой мозг.
— Шеп! Шеп, что случилось? Я что-то сказала не то?
— Послушай, Анита. Вы не нужны «Фишхуку». «Фишхук» уже не тот, каким вы его считаете. Он изменился. Он превратился в корпорацию.
— Да, но мы же всегда…
— Знаю. ЗНАЮ. ЗНАЮ. Земля обетованная. Единственная надежда. Эльдорадо. Все совсем не так. «Фишхук» — это гигантская бухгалтерия. Там подсчитывают убытки и прибыли. О, он, несомненно, помогает человечеству; он дает ему прогресс. Теоретически и даже практически. «Фишхук» — самое грандиозное предприятие за всю историю. Но не надо искать там человечности. Или родственного чувства к остальным паранормальным. Если мы хотим обрести свою «землю обетованную», нам ее надо строить собственными руками. Нам надо драться и драться, чтобы останавливать финнов и срывать операции типа «Дня всех святых»…
— Собственно, я ведь для этого и пришла. Чтобы сказать, что ничего не получается.
— А телефон…
— Мы дозвонились в два города — Детройт и Чикаго. Попробовали в Нью-Йорк, но нас не соединили. Можешь себе представить: не соединили с Нью-Йорком. Потом мы попытались связаться с Денвером, но нам сказали, что линия не работает. И мы испугались и прекратили попытки…
— Прекратили! Вы не можете прекращать!
— У нас есть несколько дальних телепатов, мы сейчас пытаемся наладить связь через них. Но у них пока не получается. В дальней телепатии нужда возникает редко, поэтому она не слишком отлажена.
Блэйн застыл, не веря собственным ушам.
Не смогли дозвониться в Нью-Йорк! Нет связи с Денвером!
Неужели Финн держит все это в руках?
— Не все держит в руках, — поправила его Анита, — а только расставил своих людей в стратегических точках. Не исключено, что в его силах нарушить систему связи во всем мире. А поселения вроде нашего находятся под его постоянным наблюдением. В другие города мы звоним не чаще, чем раз в месяц. А тут три звонка за пятнадцать минут. Финн почувствовал неладное и блокировал нас.
Блэйн снял со спины рюкзак и опустил его на землю.
— Я возвращаюсь, — сказал он.
— Нет смысла. Все, что можно, мы уже делаем.