ой жизни. В начале XX века, когда пансион матери романиста Томаса Вулфа в Северной Каролине заполнялся к вечеру до отказа, странствующие коммивояжеры обычно спали по двое на одной кровати.
Не всегда при такой организации сна все шло гладко. В своей автобиографии Джон Адамс вспоминает, какую ужасную ночь он провел в дороге вместе с Бенджамином Франклином. Это было в сентябре 1776 года, вскоре после того, как тринадцать американских колоний провозгласили независимость от Британии, и эти двое были членами делегации, посланной Континентальным конгрессом для переговоров о возможном прекращении Войны за независимость. По дороге они остановились на ночлег в гостинице в Нью-Джерси. Поскольку каждый из них не смог получить отдельную комнату, им пришлось делить кровать «в комнатке размером чуть больше кровати, без камина и только с одним маленьким окошком»{104}. Это «одно маленькое окошко» стало причиной их противостояния. Адамс, который был «болен и боялся ночного воздуха», немедленно закрыл его. Франклин, который хотел, чтобы окно было открыто, прочитал Адамсу лекцию о его собственной «теории простуды» и о том, что он задохнется без свежего воздуха. В конце концов Адамс выиграл битву за окно, но мирная конференция провалилась.
Дело семейное
Американская исследовательница Жан Ледлофф в 1975 году, увлекшись поначалу Тарзаном, джунглями, а потом и уходом за детьми в условиях дикой Амазонии, написала настоящий бестселлер о воспитании детей – «Как вырастить ребенка счастливым. Принцип преемственности» (The Continuum Concept: In Search of Happiness Lost). Она пять раз посещала Южную Америку и жила с индейцами племени екуана в тропических лесах Венесуэлы. Хотя писательница подробно рассказывает о многих аспектах их жизни, информация о традициях сна у взрослых ограничивается одним мимолетным замечанием. У племени екуана, упоминает она, «есть привычка рассказывать анекдоты посреди ночи, когда все спят. Даже если до этого кто-то из них громко храпел, все мгновенно просыпаются, смеются и через несколько секунд снова засыпают, храпят и все такое. Они не чувствуют раздражения и просыпаются в полной боевой готовности, как тогда, когда все племя проснулось одновременно, как только услышало едва различимые звуки диких кабанов, хотя и казалось, что спят они крепко. Я же, прислушиваясь к звукам окружающих джунглей, ничего не заметила»{105}. В джунглях, под открытым небом, на холоде или в местах (и временах), где (и когда) не было освещения или электричества, спать со своими собратьями – это был в высшей степени практичный способ обеспечить себе и безопасность, и тепло.
Антрополог Джон Уайтинг заметил в 1960-х годах, что в двух третях сообществ, которые он изучал, матери спали со своими младенцами, хотя в остальном практики сна заметно различались. В индийских трущобах целые семьи могли спать на полу в одной комнате. В Западном Камеруне у крестьян племени нсо принято так: мать всегда спит в постели со всеми своими детьми, улегшимися в ряд по старшинству позади нее, самый младший ребенок – ближе всех к ней. Сама мать всегда спит лицом к двери, чтобы защитить детей от злых духов, которые могут причинить им вред и даже забрать их у нее. У отца своя кровать – где-то в другом месте{106}. Уайтинг также обнаружил вполне предсказуемую корреляцию между климатом и постельным партнерством. Индивидуальные кровати чаще встречаются в теплом климате, например у коренных жителей Амазонии, которые спят в отдельных гамаках, в то время как в регионах, где зимняя температура опускается ниже десяти градусов по Цельсию, все члены семьи обычно спят вместе.
Там, где жилое пространство не было разделено стенами, как, например, в Европе в круглых домах бронзового века или в длинных домах железного века, людям неизбежно приходилось спать вместе. То же самое относится сегодня к тем, кто живет в шатрах, под навесами или в юртах, например к кочевым скотоводам Монголии, Тибета, Центральной Азии, Ирана, Турции, Северо-Восточной и Западной Африки и Аравийского полуострова{107}. Эти особенности образа жизни, практиковавшиеся еще скифами около 800 года до н. э., связаны с поиском новых пастбищ для скота. Кочевники вынуждены постоянно быть в пути cо своими стадами, разбивая шатры в местах стоянок. Их спальные места различаются, но большинство предпочитает тканые напольные покрытия и ковры, а не мебель как таковую. Легкие в транспортировке и хранении коврики расстилаются или разбрасываются по полу перед использованием и убираются, когда в них нет необходимости. Только для молодоженов может быть установлено некое подобие стены, например занавеска на веревке, чтобы обеспечить некоторую конфиденциальность, но как только рождается первый ребенок, пара присоединяется к остальной семье. Бабушки и дедушки спят вместе с внуками, отцы – с детьми, матери – с младенцами.
Старинная итальянская пословица гласит: «В узкой кровати занимай середину». В английском языке бытовало выражение to pig, означающее «спать вместе с одним человеком или более». Для беспокойного соседа по кровати в восточном диалекте английского языка было неслучайное наименование bed-faggot: faggots – традиционное местное блюдо из крупно нарубленных жирных мясных обрезков и потрохов, приготовленных в подливе. Как и у аборигенных народов, описанных Уайтингом, в больших европейских семьях места на кровати часто распределялись в соответствии с возрастом и полом. Дочери могли спать рядом с матерью, сыновья – с отцом, старшая дочь оказывалась у стены, самой дальней от двери. Посетители и чужаки лежали по краям. Все делили общие постельные принадлежности, хотя подушки считались в первую очередь женским предметом. Комментатор XVI века замечал, что мужчина вместо подушки должен довольствоваться «хорошим круглым бревном». Бедняки попросту стелили на пол солому, покрывали ее одеялами и ложились спать все вместе.
В средневековом поместье вся прислуга обычно спала в главном зале и, возможно, только хозяин с хозяйкой удалялись в собственные покои. Большинство слуг спали на простых тюфяках, уложенных на деревянное основание, иногда на низких ножках: такие лежанки можно было легко переносить из комнаты в комнату. Члены семьи, слуги или гости могли ими пользоваться по мере необходимости. Слуги, братья, сестры и гости обычно спали в одной комнате, иногда в одной постели или рядом.
Эти традиции сохранялись и в XVIII веке. В описаниях того времени можно встретить не только раскладные кровати, но и «кровати-бюро, которые выдвигались из-под письменных столов», «раскладные кровати», «кровати-столы» и «кровати-шкафы»{108}. В своей книге 1756 года об архитектуре Исаак Уэр писал, что переносные кровати для лондонских домов удобны и практичны, ведь их всегда можно поставить там, где желают разместиться гости.
Ночной разговор
Уязвимость спящего человека в темное время суток размывала социальные границы, а общая постель позволяла выходить за пределы дневных норм{109}. Строгость иерархии в отношениях слуг и господ ослабевала с наступлением ночи. В своей откровенной книге 1836 года «Жизнь и исповедь Исаака Хеллера» (The Life and Confession of Isaac Heller) автор, впоследствии повешенный за убийство своей семьи топором в Либерти (штат Нью-Йорк), взволнованно рассказывает: он иногда так боялся ночи, что искал утешения, засыпая рядом с «черными людьми», работавшими на его ферме. В жестко патриархальном обществе женщины использовали ночь для самоутверждения – на это жаловался Джон Элиот из Коннектикута в своем дневнике 1768 года. Вспоминая ночные приступы красноречия у его жены, он пишет, как она не давала им обоим уснуть до рассвета, «перебирая старые истории о его предыдущих женах, о детях от этих браков и т. д.»{110}.
Пребывание в одной постели влекло за собой запретные в других обстоятельствах сексуальные отношения, в том числе между не состоящими в браке слугами, лицами одного пола, хозяевами. Госпожа могла делить постель со служанкой, чтобы защитить ее от нежелательных посягательств находящихся в доме мужчин. Слуги часто спали в ногах хозяйской кровати, даже если в постели находился кто-то еще. Жительница Новой Англии 1600-х годов Абигайль Уилли укладывала детей на середину кровати, если была в эту ночь не расположена к сексу.
Однако ночь приносила и глубокие узы близости. В некоторых европейских сообществах молодым людям противоположного пола разрешалось спать вместе до вступления в брак, чтобы оценить потенциальную совместимость. В ходе этой практики, называемой «единение» (bundling), посередине кровати размещалась продольная перегородка и всякая интимная близость абсолютно исключалась. Такая традиция все еще существует в ультраконсервативных группах, таких как амиши Шварцентрубера, которые позволяют паре подобное единение, но требуют, чтобы мужчина и женщина оставались полностью одетыми, не касались друг друга и всю ночь разговаривали.
Девушки в спальне. Две японские девушки спят на циновке. Фотография Кусакабэ Кимбэя[39]
Совместное использование кровати может дарить чувство близости и удовольствие от непринужденной беседы с наступлением темноты. Сэмюэл Пипс очень любил делить ложе не только с женщинами, но и со своими платоническими друзьями. В его дневнике XVII века записи часто заканчивались словами «А теперь – в постель»; он ранжировал своих приятелей по их умению беседовать и манере себя вести в постели. Среди любимых товарищей Пипса по постели были купец Томас Хилл, который мог говорить о «большинстве явлений человеческой жизни», Джон Брисбен – «хороший ученый и трезвомыслящий человек», а также «веселый» Мистер Крид, который составлял «превосходную компанию»