Мак прочистил горло.
– Договор связал твой творец или его?
– Творцы, – поправил его Джулиан.
Мак бросил на него неодобрительный взгляд, и Джулиан вздрогнул.
– Его, но контракт предусматривает оба варианта. Если наследник его нарушит, его грехотворец обернется против него. – Я вдохнула все еще исходящий от Джулиана запах дороги и мускуса, который буду узнавать до самой смерти. Я чувствовала, как напряжение понемногу отпускает свою хватку. Слегка отстранившись, я подняла руку к своей шее и коснулась воротника пальто Джулиана. – Хочешь его забрать?
– Оставь его себе, – сказал Джулиан. – И вспоминай обо мне.
– Как будто она тебя забудет, – Мак сжал мою руку. – Ты не ограничена в передвижениях? Говорить с нами безопасно?
– За мной всегда будут следить стражники, но мне разрешено ходить куда угодно, – я откинулась назад, утренний свет лился на меня из одного из окон. – Но мне пора возвращаться. Я работаю с тремя благоосененными – Бэйлом Бейнсом, Делмондом Криком и Франциской Карлоу. Кажется, раньше была еще одна. Выясните, в чем именно обвиняют Уилла и почему его считают виновным. Мы можем доказать, что это не так. Как только мы сделаем это, может, я смогу заключить еще один контракт с наследником и уехать отсюда.
Может быть. Возможно. Все зависит от того, насколько сильно ему нужна моя помощь в исследованиях.
– Это похоже на план, – сказал Мак. – И наша двуосененная могильщица останется в живых, и Уилла спасем.
– Не надо так шутить, пожалуйста. – Джулиан обнял меня за талию, его руки скользнули под мое пальто. – Делай что должна, Лора, а если что-то случится, мы вернемся в Лощину. Там он и пальцем тебя не тронет.
Грехотворцу расстояние не помеха. Если я нарушу условия контракта, то погибну.
– Конечно, – солгала я, чтобы он не беспокоился. – Просто узнайте, в чем именно его обвиняют.
Он никогда не понимал, когда я лгу.
Глава десятая
На следующее утро я пришла в лабораторию сразу после наследника. Солнце только-только поднялось над горами, на небе пробивались лучи красного света, окрашивающие все вокруг в светло-розовый цвет. Светлая шинель наследника висела на крючке возле стола, и вышитый на спине знак Хаоса казался почти черным в тусклом свете. Он сидел за столом, закатав рукава своей рубашки. От стоящей возле него чашки чая поднимался пар. Наследник указал на стул рядом с собой. Я взгромоздилась на него, положив свою сумку рядом. Больше никого в лаборатории не было.
– Я просмотрел ордер Уиллоуби Чейза и могу передать тебе несколько документов, – сказал он, не поднимая глаз. – Однако должен отметить, что еще не уделял этому делу должного внимания.
Ну разумеется.
– В контракте было сказано только, что вы позволите просмотреть все документы мне, а не что будете делать это сами, – сказала я. – Джулиану, как члену семьи, тоже разрешен доступ.
– В этом нет необходимости, – сказал он, без надобности поправляя очки. – С судебных документов нельзя снять копию. Любая информация, которая тебе нужна, должна быть получена непосредственно из них.
– Неплохо, – я откинулась назад и скрестила руки на груди. – Так вот что я получаю, полагая, что доступ к информации включает в себя возможность копировать ее, чтобы облегчить к ней доступ.
Я закрыла глаза на этот аспект – и теперь расплачивалась за это.
– В таком случае мне придется заучивать прочитанное. Получается, завтра я не смогу много времени уделить работе, – сказала я. – А пока что вы можете объяснить, почему написали ордер на жертвоприношение Уилла прямо в карете.
Наследник вздохнул.
– Я думал, ты знаешь.
– Так же, как знаю старолиранский, – пока он не видел, я закатила глаза. – Я все еще хочу знать об этих ордерах. Чернила и воск были еще влажными.
– Да, – он сделал глоток чая и повернулся ко мне. Его очки запотели от пара, а с чашки свисала лимонная кожура. – Ордер на его арест был выписан ввиду обвинений в совершении менее тяжких преступлений. Я подписал ордер на жертвоприношение, потому что он был единственным советником, проживающим в Лощине. Как только я понял, что грехотворцы бежали именно в Лощину, я понял, что мне нужен Уиллоуби Чейз.
– Что за обвинения в совершении менее тяжких преступлений? – спросила я. – Почему было важно то, что он был единственным советником, проживающим в Лощине?
Если бы этот разговор состоялся вчера, при мысли о том, что Уилл может совершить какое-то преступление без серьезного основания, я бы только посмеялась. Но Джулиан выдал секреты Уилла. Несколько лет назад Уилл вместе с несколькими другими советниками финансировал строительство новой фабрики на Болотах. Уилл не стал нанимать целителей и вместо этого отпускал рабочих, когда они получали травмы. Он не нарушал закон, но это все равно приводило в бешенство. Именно так поступал Норткотт.
– Я не могу тебе сказать, – ответил наследник.
Я громко выпустила из легких воздух.
– Мы заключили сделку.
– Мне нужна была грехоосененная, – сказал наследник. Кажется, он не врал. – Чейз украл ее. Это уже само по себе преступление. Хуже того, он лишил меня еще одного грехоосененного. Разве этого мало, чтобы оправдать мои действия?
Он поправил очки.
– Нет, вы не настолько мелочны.
Я сделала вид, что поверила в эту ложь. Сейчас он не скажет, что Уилл сделал на самом деле. Мне придется либо ждать, либо выяснить это самостоятельно.
– Вы любите контракты, и вам нравятся правила. Вы бы не стали так грубо нарушать правила, не стали бы арестовывать человека только потому, что он вас раздражает. Вы бы нашли правило, которое позволило бы вам его арестовать.
В ордере говорилось об измене, но какую измену мог совершить Уилл? Из перечисленных в ордере преступлений только это делало его потенциальной жертвой. Наследник не стал бы добавлять этот пункт, не имея возможности его доказать.
– Возможно, – наследник наклонил голову, подняв руки к горлу. Он медленно развязывал свой красный галстук. – После суда ты должна остаться со мной. Если ты уйдешь, моя мать почти наверняка найдет тебя и свяжет знаком.
Я смотрела, как его пальцы потирают бледную кожу ключицы, и сузила глаза.
– А вы разве не свяжете?
– Мы должны как можно скорее обсудить условия нашего следующего контракта, – сказал он. – Чаю?
– Да, пожалуйста, – вежливо ответила я, повернувшись к нему и положив ногу на ногу. – А что, если я захочу вернуться в Лощину?
– Я бы попытался тебя отговорить, но ты сама себе хозяйка, – наследник встал и потянулся. – В этом случае тебе придется остерегаться моей матери.
Он взял со стола книгу, лизнул кончик пальца и медленно раздвинул страницы по краям. Книга распахнулась. Его пальцы сомкнулись вокруг нее.
– Я бы хотел услышать твое мнение по некоторым вопросам, – тихо сказал он. Голос его был каким-то низким и глубоким. Юноша посмотрел на меня поверх очков, как будто ждал ответа на вопрос, который не задавал.
Ведь не задавал?
– Это как-то связано с нашим контрактом? – я наклонилась вперед и попыталась разглядеть, какую книгу он читает.
– Я бы сказал, это связано с одним из собратов нашего контракта, – он облизал губы, осторожно положил книгу передо мной и провел пальцем по внутренней стороне корешка, пока его ноготь не накрыл первую букву строки. – Как ты понимаешь вот этот отрывок?
– Осененный, – прочитала вслух я, – почти наверняка является результатом союза смертной и бессмертной души, а их творцы – останки бессмертных душ, оставленных поглощенными Благими и Грешными. Эти останки, творцы, прикрепляются к случайным смертным, потому что для них это единственный способ взаимодействовать с нашим миром. Через такой союз и смертный, и бессмертный получают новую жизнь.
Я посмотрела на него. Он поднял бровь.
– Двуосененные встречаются реже всех, потому что вероятность того, что что две души прикрепятся к одному человеку, очень мала, – сказал он, не сводя с меня взгляда внимательных глаз. Он как будто ждал моей реакции.
– Как ваша мать, – пробормотала я. – Чаю?
– Конечно, – вместо того, чтобы обойти меня, он встал рядом и протянул руку через стол. Его бедра прижались к моим коленям. – Ты совсем не похожа на мою мать, если не считать того, что ты двуосененная.
– А разве у нас не один цвет волос? – рассеянно спросила я, просматривая книгу.
Он фыркнул.
– Нет. Физически вы совсем не похожи. Ментально вы не разделяете ничего, кроме ума. Эмоционально я сомневаюсь, что она вообще сможет тебя понять.
– Чудесно. Ненавижу, когда меня понимают.
Я перевела взгляд с его рук – он наливал идеальную чашку чая гораздо медленнее, чем требовалось, его пальцы огибали изгибы чайника – на его лицо. Его щеки пылали.
Он положил ладонь мне на руку.
– Мед?
– Да, пожалуйста, – я прищурилась. – Почему вы хотели, чтобы я это прочитала?
– Я подумал, что тебе может это понравиться. Мне понравилось, – он не стал убирать руку. – Во время наших путешествий мы мельком затронули природу творцев.
Так вот оно что…
Он поставил передо мной чашку, я взяла ее. Он отстранился.
– Тебе нравится чай? – спросил он, тихо прочистив горло.
Он со мной флиртует. Это можно обратить себе на пользу.
– Я не хотел тебя обманывать, – пробормотал он, не дождавшись от меня ответа. Потом он вытащил из кармана пальто маленький помятый конверт из коричневой бумаги. – Я понимаю, как тяжело жить с провалами в памяти. Воспоминания, которые принесли в жертву, нельзя восстановить, но новые создать можно.
Я взяла конверт, открыла его и почувствовала незнакомый сладкий аромат. Из конверта на мою ладонь выпали пять маленьких цветочков, их бледно-желтые лепестки казались бархатными на моей коже. Я нахмурилась. В памяти всплыли старые воспоминания: Джулиану едва исполнилось двенадцать, он смеется на поле клеверов, мои руки запутались в зеленых лозах на окраине Лощины. Мак вскапывал влажную землю и закапывал в нее семена… но ни в одном из этих воспоминаний не было ежевики. Я почувствовала, как заскулил мой благотворец. Наследник забрал пустой конверт.