Карлоу остановила его.
– Этого мало, – ее голос все еще был хриплым от попытки снять проклятие.
– Это больше, чем у нас бы было, – сказала я, глядя на нее.
Воздух слева от нее был затянут дымкой, как будто у нее был грехотворец. Я уставилась на нее, и тень за ее спиной сдвинулась. Она была слишком высокой, слишком худой и слишком плотной, чтобы быть грехотворцем. Я вздрогнула.
– Что нам нужно делать? – спросил кто-то.
– Нужно, чтобы осененные и солдаты по возможности обеспечили безопасность людей, – сказала я, пробираясь сквозь толпу, чтобы указать на нужные нам районы. Пятна мелькали и расплывались, как будто в мире скрывалось не зло, а что-то еще, чего мне не было видно даже в этих очках. – И я уверена, что люди знают места, где живут, лучше нас. Подойдут любые места, где ступала нога Благих и где священнослужители поклонялись богам. Многих из них нет на картах, но местные жители подскажут, где они находятся. Нам нужно будет разослать инструкции солдатам и командирам в этих районах, чтобы они знали, что происходит, – сказала я. – Если у вас есть возможность, лучше сделать это сейчас. Чем скорее люди узнают, тем лучше. После этого нам нужно будет распределить припасы. Карлоу, Бэзил, вы можете помочь?
– Пока у меня будет возможность отдыхать, я смогу быстро передавать сообщения, – сказал Бэзил.
– Когда Дверь откроется, пэры умрут почти мгновенно, – сказала я. – Нужно предупредить людей и об этом тоже – но не всех. В каждом городе есть совет. Эти советы должны быть в состоянии управлять людьми, пока мы обеспечиваем им своевременное предупреждение, снабжение и защиту.
– Откуда ты знаешь, что пэры умрут?
Солдат Уирслейнов взглянул на меня и толкнул его локтем.
– Это не твоя забота. Достань бумагу, нужно начинать писать предупреждения.
Все в комнате послушались его и принялись за работу.
– Не волнуйся, – прошептала Хана, наклоняясь к моему уху. – Рот работает здесь дольше, чем большая часть из них, и он обучил половину солдат Цинлиры, даже тех, кто служит другим. Его будут слушать.
Я не хотела, чтобы мне подчинялись из страха и не хотела вести людей в этот новый мир. Людям нужен лидер, и это не могла быть я.
Карлоу прочистила горло.
– Я принесу больше пользы в ремонте и строительстве. Нужно только узнать, где будет нужна моя помощь.
Я взглянула на нее и замерла. Слева от нее был призрак Крика, но он выглядел не как обычно. Его гниющие руки и ноги держались на виноградных лозах, и его кожа отслаивалась, как пух одуванчика. Под ним не было ничего, только зияла темнота, и звезды сверкали золотом и белизной, как сломанные зубы.
Я сняла красные очки. Призрак, который выглядел так, как выглядел Крик при жизни, стоял рядом с Карлоу. Я снова надела очки. Крик склонил голову.
– Лорена? – спросил Бэзил, подталкивая меня локтем. – Что случилось?
Глаза Крика, при жизни голубые из-за проклятья, сейчас были такими же красными, как у Карлоу.
– Ничего. Извините. – Я подняла очки на макушку. Лоза тени обвилась вокруг горла Карлоу. Она, казалось, ничего не заметила. – Кажется, Дверь надо мной издевается.
– Тогда открой ее, – улыбнулся призрак Крика. – Это ничего не стоит – по сравнению с тем, что ты уже натворила.
– О да, – вздохнул Бэзил.
– Она злится, что мы ее не боимся, – сказала Карлоу. Она больше не хрипела, а ее порезы были не более чем белыми шрамами. – Нет смысла бояться неизбежного.
Я сняла очки и прошептала:
– Это было неизбежно?
Но призрак Крика уже исчез.
Глава сорок первая
Следующие несколько дней мы занимались планированием. Бэзил, Мак, Сафия и Карлоу работали со мной, и все мы старались избегать Алистера. Не то, чтобы он это заметил. Он отсиживался у Двери, отчаянно пытаясь понять ее теперь, когда его грехотворца не ограничивал его знак. Он с улыбкой принес ей в жертву одного из товарищей Уилла. Он разговаривал только с Ханой, но делал это только тогда, когда ему нужна была жертва.
Он заметил волнения, вызванные убийством пэров, отвечавших за контроль осененных. Оставшиеся в живых пэры могли сорвать мои планы, если бы слишком пристально следили за недавними передвижениями своих солдат и людей. Однако они слишком боялись, что Алистер попытается захватить их владения.
Большинство из них отступили к своим владениям, готовясь к войне, которой не будет.
– Осененные не смогут продержаться без еды дольше обычного человека, – сказала я, скребя ногтями по одной из записок Сафии. Мы можем пожертвовать нашим чувством голода, но не реальным голодом, и после контрактов нам нужно будет восстанавливать силы. Я у меня никогда не получалось продержаться дольше пяти дней.
– О боги, – пробормотала Сафия. – Нам нужно как-нибудь поговорить о твоем детстве.
– Разве? – спросила я.
Я всю жизнь пыталась достать деньги и еду, чтобы не умереть от голода, а теперь она чего-то стоила. Я принялась корпеть над бухгалтерскими книгами, в которых подробно описывались запасы продовольствия, которую суверен хранит на случай чрезвычайных ситуаций. Алистер хотя бы не менял последние распоряжения матери. В складах продовольствия хватит всем жителям Устья. С ними все будет хорошо – пока мы сможем предоставить всем укрытие.
Сегодня, за пять дней до открытия Двери, мы укрепляли здания в Незабудках. Каждая его часть была освящена, и до того, как мы начали, там можно было бы разместить пятую часть жителей города.
Бэзил застонал.
– Вы когда-нибудь пробовали безе? Сейчас все бы за них отдал!
– С орехами пекан! – крикнул кто-то из-за угла. – Давайте сделаем?
– Позже! – крикнула я в ответ. – Сосредоточьтесь.
Освобожденные благоосененные переселились на дворцовые территории. Многие из них работали в Устье. Большинство было целителями, но некоторые работали в строительстве и поддерживали город в порядке. Однако те, кто раньше был связан знаками Порядка, как Карлоу и Бэзил, хорошо знали, как сделать город более доступным и полезным для Цинлиры. Освободившись от знаков, они могли делать любую работу, какую только пожелают, даже если за нее не платили. Сегодня утром я помогла одному из них укрепить здания в Болотах на случай наводнения. Остальные начали возводить барьеры вокруг убежищ. Один из осененных занимался холодными подвалами, колодцами и водяными насосами.
– Не делайте их слишком высокими, – сказала Карлоу, закрыв лицо такой старой книгой, что обложка была прошита от руки, а страницы сделаны из пергамента. – После третьего этажа придется перемещать освещенную землю на этажи более высоких уровней. Чем дальше вы от нее удаляетесь, тем меньше у нее энергии.
Когда она была рядом, я не носила красные очки. Большую часть времени призрак Крика, невредимый, следовал за ней. Иногда, однако, я видела, как труп Крика смотрел на меня из ее проклятых глаз.
Я не спала. Когда я засыпала, пэры и советники нападали на меня, выскакивая из темных углов.
– Принято к сведению, – сказал Бэзил. – В любом случае, на возведение этажей потребуется больше времени. Мы не можем себе этого позволить.
Сафия кивнула.
– Лучше, чтобы здания были одноэтажные. Мы можем сделать двухэтажные кровати, но быстро соорудить подъемники будет трудно, а зимой их будет труднее отапливать. И определенно никаких лестниц. По ним будет слишком тяжело передвигаться.
– Хорошая мысль, – сказал Бэзил. – И одноэтажные здания легче поместить на карту. Мы можем уложить тактильное покрытие, чтобы убедиться, что люди смогут туда добраться.
– Это лучше, чем ничего, – сказала я, все еще сосредоточенно читая бухгалтерские книги.
Карлоу громко выдохнула.
– Мы не сможем защитить всех.
Не сможем. Не с помощью убежищ. Но я смогу, со всем, что у меня осталось.
– Поэтому ты не ставишь в известность аристократов? – спросил Бэзил. – Думаешь, они поступят так же, как и совет?
– Думаю, их участие в планировании не имеет значения, – сказала я. – Но да, мне кажется, что они поступили бы так же, как и совет.
– У них есть церкви и кладбища, частные участки земли, на которые никому из нас не разрешается даже смотреть, – сказала Карлоу.
Я взглянула на вымаранные чернилами области на большой карте, которую Бэзил приколол к стене нашей старой лаборатории.
– А они дадут нам это сделать? – спросил Бэзил.
Я поджала губы. Слова лжи застряли у меня в горле. Не дадут, но их мнение не имеет значения. Многие из них встревожены и бежали в свои владения, чтобы спастись от Алистера и подготовить свои армии.
Карлоу подняла голову.
– Неважно, чего они хотят, – сказала я. – Есть новости с запада? Оттуда не пришли осененные?
– Двое, – с улыбкой сказал Бэзил. – Оба благоосененные.
Примерно десять человек, которые скрывались и спокойно жили вне Устья, вышли, чтобы помочь расквартированным в их городах солдатам и осененным, как только вести дошли до небольших городов. Так долго общим врагом Цинлиры, объединившим нас, были мы сами. Грешные были более легкой мишенью.
Других грехоосененных не было. По крайней мере, никто из них еще не объявился.
– Значит, о Лощине позаботились, – сказала я, откладывая письмо от Кары в сторону и улыбаясь Маку. Старая Айви все еще не разговаривала со мной, но она будет жить. Я могла выносить молчание до тех пор, пока знала, что все они будут жить. – Между церковью, кладбищем и солдатами все должно быть в порядке.
Кладбище Лощины было больше самой маленькой местной фермы. Ни один житель Лощины не пострадает от Грешных.
– А как же Джулиан? – спросил Мак.
Он вел себя тихо, пристально глядя на меня каждый раз, когда я говорила о советниках и пэрах.
– Джулиан? – Я заколебалась, чтобы сдержать усмешку. Само имя этого человека заставляло мою кожу гореть. У меня не было связанных с ним хороших воспоминаний, остались только ярость и боль. Мой благотворец захныкал. – Он все еще верен своему пути. Я поговорю с ним в последний раз, но сомневаюсь, что он меня послушает. Тебя слушает?