еделения и перешли на новые способы соединений.
Впрочем, не так уж важно, как они называются. Гораздо важнее другое: надежны ли, легко ли их использовать?
И если да, часто случается то, что еще совсем недавно показалось бы невероятным…
Пришло судно в порт. А его взяли и разрезали на три части. Среднюю часть заменили новой — чуть не в два раза больше прежней. Затем сварили ее с носом и кормой. Прошло всего несколько дней, и судно, взяв нефти на сотни тонн больше прежнего, отправилось в очередной рейс.
Конечно, не будь сварки, это было бы невозможно. Да и с помощью ручной «сшивающей молнии» ничего бы не вышло. Ей все чаще приходится уступать дорогу электросварочным автоматам. Они обгоняют ручную электрическую «иглу» так же, как швейная машина обгоняет иглу швеи. Таких автоматов создано уже немало. Но самый совершенный и могучий — электросварочный трактор. Как и обычный трактор, он движется на колесах. Но за собой оставляет не взрыхленную почву, а блестящий ручеек сварного шва.
И проверять его качество нельзя по старинке: не угонишься, не успеешь. Для этого существует множество новых способов. Можно прибегнуть к помощи неслышимых человеческим ухом ультразвуков. Они «разведают» качество шва и «доложат» специальным приборам. Можно воспользоваться рентгеновыми лучами. Ими просвечивают места соединений так же, как грудную клетку человека.
Если проверка не обнаружила изъяна, шов не подведет. Сваренный металл «рвется» в любом месте — только не там, где его сварили. Не мудрено, что теперь разрабатываются всё новые и новые виды сварки. Но начало всему сварному делу положено в нашей стране. «Способ соединения и разъединения металлов действием электрического тока» открыл в 1889 году русский изобретатель Н. Н. Бенардос.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀О чём рассказал химик⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀✦⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Мундиры из творога⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В 1936 году в Италии у власти были фашисты. Они напали на маленькую африканскую страну — Абиссинию, чтобы сделать ее своей колонией.
Один из отрядов итальянской армии получил задание продвинуться в глубь страны. Солдаты поднялись на рассвете по сигналу тревоги и через полчаса уже двинулись в путь.
Поначалу они шагали бодро. И даже распевали песни. Но с каждым часом солнце жгло все сильнее. И наконец жара стала просто невыносимой. Солдаты, изнывая в своем новеньком шерстяном обмундировании, обливались потом.
А путь был неблизким. И вдобавок приходилось все время идти в гору.
— Не отставать! Прибавить шагу! — то и дело торопил солдат командир.
Но силы солдат таяли с каждой минутой.
И вдруг путь отряда преградила быстрая горная речка. В другое время солдатам вряд ли бы пришлась по душе переправа вброд. Но сейчас все были довольны: «Вот оно, спасение от мучительного зноя», — думали солдаты. Подняв над головой винтовки, они ринулись в воду.
«Купанье» всех приободрило, жара уже не казалась такой мучительной. Солдаты прибавили шагу.
И вдруг новая напасть: с одеждой стало твориться что-то невероятное.
Сначала у одного ни с того ни с сего отвалились рукава гимнастерки. Потом у другого расползлись брюки. И пошло, и пошло!.. То, что поначалу показалось забавной случайностью, превратилось в бедствие. Отряд шел, устилая дорогу лохмотьями.
Командир, который возмутился было «солдатскими штучками», замолк на полуслове. И от его мундира вскоре почти ничего не осталось. Тщетно стараясь сохранить хоть видимость спокойствия, он бегал вдоль строя, не зная, что в конце концов предпринять.
Еще через какое-то время солдаты остались буквально в одном белье.
— Кругом! Шагом марш! — скомандовал растерянный командир.
Всю обратную дорогу он думал о том, как объяснить это скандальное происшествие. Да и не только он — армейское начальство сбилось с ног в поисках виновного: надо же было найти причину невыполнения воинского приказа.
Думали было, что подвели нитки, которыми шили обмундирование. Но при проверке оказалось, что брюки, мундиры и гимнастерки расползались не по швам, а где придется.
Тогда решили, что виновата не швейная, а ткацкая фабрика. Но и там не допустили никакой небрежности. Ткань была соткана без малейшего изъяна.
Наконец нашли «виноватого»: им оказалось волокно, из которого соткали материю…
В те годы на смену льну, хлопку и шерсти пришли искусственные волокна. Их приготовляли главным образом из древесины. А искусственную шерсть, из которой было сшито солдатское обмундирование, получили из творога.
Сначала творог обработали так же, как для получения казеинового клея: превратили в густую вязкую кашицу. А дальше все пошло по-другому…
Творожную массу загружали в фильеру — решето со множеством отверстий. Кашица вытекала из них тончайшими струйками. Они попадали в ванну с соляной кислотой и там превращались в нити — мягкие и блестящие.
Конечно, хорошо, что нити красивы. Но они должны быть еще и прочны. А вот этого-то как раз про них сказать было нельзя. Частички «творожной» нити еле-еле держались друг за друга. С виду как будто бы хороши, но стоит “Окунуть в воду — расползаются…
Итальянские промышленники прекрасно знали об этом недостатке казеинового волокна. Но им хотелось побахвалиться. Показать, что они всех опередили в производстве искусственной шерсти. Вот и опозорились…
Секрет прочности казеинового волокна раскрыли советские ученые. Прочность волокну придал формалин. Он надежно скрепил творожные нити.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Чернильный дождь⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Жарко светит солнце. На небе ни облачка. Погода ясная, тихая. Ни одна веточка не шелохнется в лесу. Будто дремлют деревья, разомлев от зноя. И вдруг откуда-то доносится ровное жужжание. Поблескивая крыльями, летит оса. За ней еще одна. Навстречу им третья…
Взад и вперед летают осы. Им сейчас не до отдыха. Наступила пора строить гнездо. Оно разместится у самого ствола дерева. Корявый сук будет ему опорой. Остается позаботиться о строительном материале. Крылатые «строители» приносят крохотные частички листьев, веточек…
Конечно, такой материал нельзя использовать на строительство сразу. Сначала его надо как следует обработать. Иначе крохотные частички растений развеет даже легкий ветерок.
Осы начинают обрабатывать материал еще по дороге к гнезду. Они его старательно пережевывают. Крохотные частички растений обильно смачиваются клейкой слюной. Каждая оса приносит один волокнистый «кирпичик». К нему приклеивается следующий. Сотни тысяч таких комочков потребуются на постройку гнезда. Но «строителей» это не смущает. Они трудятся упорно. И дом получается на славу. И тепло в нем, и сухо. Никакой ливень в таком жилище не страшен. Ни одной капли влаги не пропустят стены бумажного гнезда…
Бумажного?
Да, да, именно так можно назвать материал, которым пользуются крылатые «строители».
Кто знает, может, осы и подсказали неведомому изобретателю бумаги пути ее получения? Во всяком случае, бумага по своему составу очень похожа на стенки осиного гнезда.
В давние времена бумагу обычно приготовляли из тряпья. Теперь ее производят из древесины. Но и в том и в другом случае основа бумаги — растительные волокна. И оса пользуется ими. Прежде всего она их пережевывает. А на фабриках их вываривают. Кусочки растительных волокон превращают в кашу — густую вязкую массу. Затем ее прокатывают в тонкие листы и кладут их на просушку.
После этого бумага как будто готова. Но если начать писать на ней чернилами, ничего хорошего не получится. Все буквы расплывутся в одну большую кляксу: уж очень бумага впитывает в себя влагу — сразу промокает насквозь. Пока это всего-навсего промокашка.
Нет, не из такого материала строят крылатые «строители» свои гнезда. В нем еще чего-то недостает. Но чего?
Клея.
Не зря осы смачивают частички растений слюной. Они делают свой строительный материал непромокаемым.
Без клея не сделаешь и настоящей писчей бумаги. Когда-то для этого пользовались столярным и рыбьим клеем. Потом — каучуковым. А теперь на смену «слезам» гевеи пришел синтетический каучук. Он связывает отдельные волоконца, закупоривает между ними поры. И самое главное — покрывает бумагу глянцевым водонепроницаемым слоем.
Такая бумага может смело идти на школьные тетради. Ей не страшны никакие чернильные «дожди».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Крылатый клей⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Санитарная машина мчалась по летному полю. Ветер трепал полы халата врача. Врач стоял на подножке, чтобы в тот момент, когда потребуется его помощь, оказать ее тут же, немедленно…
Испытание нового самолета всегда связано с риском.
Когда крылатая машина впервые отрывается от взлетной дорожки, десятки глаз внимательно следят за ее поведением в воздухе. На командном пункте с летчиком держат постоянную радиосвязь.
Так было и в этот раз…
Поначалу все шло гладко. И вдруг с самолетом стало твориться неладное. Он «закапризничал», перестал слушаться. Именно тогда с командного пункта прозвучал приказ:
— Покинуть самолет!
Но летчик медлил с выполнением приказа. Он все еще надеялся совладать с непокорной машиной. Хотел заставить ее слушаться. А на земле с бьющимся сердцем считали секунды. Ведь каждая из них могла принести летчику гибель… Только когда санитарная машина пересекла почти все летное поле, в небе закачался купол парашюта.
«Выпрыгнул», — облегченно вздохнул врач. Но машина не сбавила хода. Неизвестно, в каком состоянии пилот оставил кабину.
К месту его приземления собрались почти все работники аэродрома. Были здесь и командир, и конструктор нового самолета. Но первое слово принадлежит врачу:
— Как себя чувствуете?
— Цел и невредим, — ответил пилот, отстегивая парашют. — А вот машина…