Магнус казался совершенно довольным таким положением дел. И хотя они охотились за пиратами и участвовали в приключениях в открытом море, было еще кое-что, что он всегда хотел попробовать.
— Повторяй за мной, — предупредил он Рагнора. — Все произойдет быстро. Вот увидишь.
А потом он схватил веревку и лихо качнулся вперед, пересекая сажень сияющего голубого пространства и участок блестящей палубы.
Затем он аккуратно приземлился в трюм.
Спустя несколько мгновений за ним последовал Рагнор.
— Зажми нос, — тут же посоветовал Магнус. — Не вдыхай. Очевидно, кто-то проверял груз и оставил трюм открытым, так что мы оба прыгнули прямо в него.
— И вот, благодаря тебе, мы оказались здесь и в беде.
— Если бы, — сказал Магнус.
Повисла короткая пауза, которая позволила им оценить весь ужас ситуации. Лично Магнус пребывал в ужасе до локтей. Что более трагично, он потерял свою стильную шляпу. Он просто старался не думать о веществе, в котором они погрязли. Колдун с трудом попытался подумать о чем-то другом, кроме экскрементов крошечных крылатых млекопитающих, и смог представить, что застрял в чем-то другом. Чем угодно.
— Магнус, — сказал Рагнор. — Я вижу, что груз, который мы охраняем, представляет собой какое-то очень неприятное вещество, но ты мог бы сказать мне точно, что это такое?
Видя, что тайны и отговорки бесполезны, Магнус рассказал ему.
— Ненавижу приключения в Перу, — в конце концов, сдавленным голосом произнес Рагнор. — Я хочу домой.
Не было в том вины Магнуса, что в последующем приступе гнева колдун затопил судно, полное гуано, но его обвинили именно в этом. Но что хуже, ему не заплатили.
Однако бессмысленное разрушение перуанской собственности не послужило той самой причиной, по которой Магнуса изгнали из Перу.
1885
В следующий раз Магнус снова оказался в Перу, выполняя кое-какую работу со своим друзьями Катариной Лосс и Рагнором Феллом. Это доказало, что Катарина обладала не только магическими, но и сверхъестественными силами убеждения, потому что Рагнор поклялся, что больше никогда не ступит на землю Перу и, конечно, ни за что в компании Магнуса. Но в течение 1870 годов они оба пережили приключения в Англии, и расположение Рагнора по отношению к Магнусу улучшилось. Тем не менее, всю дорогу, пока они с клиенткой шли в долину реки Лурин, Рагнор бросал на Магнуса косые подозрительные взгляды.
— Знаешь, эта постоянная атмосфера какого-то предчувствия, возникающая, когда ты рядом со мной, вредна и неуместна, — сказал ему Магнус.
— Я выветривал этот запах из своей одежды годами! Годами! — ответил Рагнор.
— Ну, тебе следовало бы ее выбросить и купить вещи, которые бы пахли вкуснее и были более модными, — сказал Магнус. — В любом случае, это произошло несколько десятилетий назад. Что же такого я сделал тебе за последнее время?
— Мальчики, не нужно ссориться перед клиентом, — своим сладким голоском попросила их Катарина, — или я так сильно стукну вас лбами, что ваши черепа треснут, как яичные скорлупки.
— Вообще-то, я говорю по-английски, — сказала Найарак, их клиентка, которая очень щедро платила им.
Всю группу сковало смущение. В молчании они добрались до Пачакамака. Они заметили стены из груды булыжников, которые выглядели как огромная искусная скульптура, построенная ребенком из песка.
Здесь были и пирамиды, но в основном это были руины. То, что осталось, было тысячелетней давности, и Магнус ощущал магию, гудевшую даже в обломках песочного цвета.
— Я знал оракула, который жил здесь семьсот лет назад, — возвышенно объявил Магнус. Найарак казалась впечатленной.
В отличие от Катарины, которой был известен настоящий возраст Магнуса.
Впервые Магнус стал устанавливать цену на свою магию, когда ему было меньше двадцати лет. С тех пор он по-прежнему рос, еще не закрепившись во времени, как застывшая в янтаре стрекоза, переливающаяся и бессмертная, но замершая на целую вечность в своей золотой тюрьме. Когда он рос до своего полного роста, а его лицо и тело каждый день потихоньку менялись, когда он был немного ближе к человеку, чем теперь.
Но нельзя было сказать потенциальному покупателю, ожидающему ученого и древнего мага, что ты даже не вырос до конца. Магнус еще в молодости начал врать о своем возрасте и так не бросил эту привычку.
Порой возникала некоторая неловкость, когда он забывал, кому что врал. Однажды кто-то спросил у него, каким был Юлий Цезарь, и Магнус слишком долго смотрел на него, а потом сказал:
— Невысоким?
Магнус осмотрел песок, лежащий возле стен, и потрескавшиеся разрушенные края этих стен, будто камень был хлебом, а небрежная рука оторвала от него кусок. Он тщательно поддерживал образ умудренного опытом колдуна, который и раньше бывал тут, а также был невероятно хорошо одет.
«Пачакамак» переводился как «Бог землетрясений». К счастью, Найарак не хотела, чтобы они его устраивали. Магнус никогда не вызывал землетрясение специально и предпочитал в молодости не останавливаться на несчастных случаях.
Найарак же нужно было сокровище, которое мать ее матери ее матери ее матери, красивая благородная девушка, живущая в Акллахауси, доме избранных солнцем женщин, спрятала, когда пришли завоеватели.
Магнус не понимал, зачем оно ей было нужно, так как казалось, что ей хватало денег, но ему платили не за подобные вопросы. Несколько часов они шли по солнцу и в тени вдоль разрушенных стен с отпечатками времени и слабыми следами фресок, пока не нашли то, что она искала.
Когда из стены вынули камни и выкопали сокровище, лучи солнца упали на золото и лицо Найарак. И в этот момент Магнус понял, что Найарак искала не золото, а истину, что-то реальное из своего прошлого.
Жителям Нижнего мира она была известна тем, что однажды ее забрали феи. Но это не было иллюзией или чарами, это золото сверкало у нее в ладонях, как когда-то оно сияло в руках ее предка.
— Большое спасибо вам всем, — сказала она, и Магнус понял и даже на мгновение почти позавидовал ей.
Когда она ушла, Катарина сбросила свои собственные чары, вернув себе голубую кожу и белые волосы, которые ослепляли в гаснущем солнечном свете.
— Когда все разрешилось, мне хотелось бы кое-что предложить. Долгие годы я завидовала всем вашим приключениям, что были у вас в Перу. Что вы скажете насчет того, чтобы на какое-то время продолжить их здесь?
— Конечно! — сказал Магнус.
Катарина захлопала в ладоши. Рагнор нахмурился.
— Конечно, нет.
— Не беспокойся, Рагнор, — небрежно бросил Магнус. — Я абсолютно уверен, что тех, кто помнит то недоразумение с пиратами, уже нет в живых. А за мной по-прежнему не гонятся обезьяны. Кроме того, ты знаешь, что это означает.
— Я не хочу этим заниматься, и мне это не доставит удовольствия, — сказал Рагнор. — Я бы тут же ушел, но было бы жестоко бросить даму в чужом краю с маньяком.
— Я так рада, что мы пришли к согласию, — сказала Катарина.
— Мы будем наводящим ужас триумвиратом, — сообщил им Магнус. — А это значит трижды приключение.
Позже они узнали, что их разыскивали как преступников за осквернение храма, но, тем не менее, это не было ни причиной, ни временем, когда Магнуса изгнали из Перу.
1890
Стоял прекрасный день в Пуно: бледно-голубое озеро за окном и сияющее с такой ослепительной силой солнце, что казалось, будто оно выжгло с неба всю лазурь и облака, оставив лишь белый свет. Уносимая чистым горным воздухом над озерной водой в дом проникала мелодия Магнуса.
Колдун изящно согнулся под подоконником, когда ставни на окнах спальни Рагнора с грохотом распахнулись.
— Что… что… что ты делаешь? — потребовал он.
— Мне почти шестьсот лет, — заявил Магнус, а Рагнор фыркнул, так как он каждые несколько недель менял свой возраст на более подходящий. Магнуса понесло. — Похоже, пришло время научиться играть на музыкальном инструменте. — Он взмахнул своим новым трофеем, небольшим струнным инструментом, который казался родственником лютни, но ту смутило бы такое родство. — Он называется чаранго. Я собираюсь стать чарангистом!
— Я бы не назвал это музыкальным инструментом, — кисло заметил Рагнор. — Орудием пытки, может быть.
Магнус прижал к себе руками чаранго, будто это был ребенок, которого легко обидеть.
— Это прекрасный и очень уникальный инструмент! Его корпус сделан из броненосца. Точнее, высушенного панциря броненосца.
— Ну, тогда это объясняет тот звук, что ты издаешь, — сказал Рагнор. — Как потерявшийся голодный броненосец.
— Ты просто завидуешь, — спокойно заметил Магнус. — Потому что у тебя нет души настоящего артиста, как у меня.
— О, я прямо весь позеленел от зависти, — огрызнулся Рагнор.
— Ну же, Рагнор. Это не честно, — сказал Магнус. — Ты же знаешь, как я люблю, когда ты шутишь насчет своего цвета кожи.
Магнус отказывался реагировать на безжалостное мнение Рагнора. Он наградил своего друга надменным взглядом полнейшего равнодушия, поднял чаранго и снова начал играть свою дерзкую прекрасную мелодию.
И тут они оба услышали в доме короткий стук яростно бегущих ног, шуршание юбок, а потом во двор выбежала Катарина. Ее белые волосы свободно струились по плечам, а лицо выражало тревогу.
— Магнус, Рагнор, я слышала, как кошка издавала какой-то странный шум, — воскликнула она. — Судя по этим звукам, бедное животное ужасно больно. Вы должны помочь мне найти ее!
Сидя на подоконнике, Рагнор тут же взорвался истерическим хохотом. Какое-то мгновение Магнус смотрел на Катарину, пока не заметил, что ее губы подрагивают.
— Вы сговорились против меня и моего искусства, — заявил он. — Вы парочка заговорщиков.
Он снова начал играть. Катарина остановила его, положив на его руку ладонь.
— Нет, но серьезно, Магнус, — сказала она. — Этот звук ужасен.
Магнус вздохнул.
— Каждый колдун — критик.
— Зачем ты это делаешь?
— Я уже объяснил Рагнору. Я хотел бы стать мастером в игре на музыкальном инструменте. Я решил посвятить себя искусству чарангиста и больше не желаю слышать какие-либо возражения.