На записи я такая же невидимая, как была в реальности.
По залу прокатывается шум, начинается хаос. Люди со скрипом вскакивают с мест; мистер Паркер велит всем рассаживаться. Потом кадр резко накреняется: Джесмонд передаёт телефон Джарроу и фокусируется на приближающемся Бойди.
И воде.
На ту краткую секунду, когда вода попадает в меня, она создаёт очертания моего лица, прежде чем стечь и рассеяться каплями. Нельзя сказать наверняка, что это такое. Я начинаю давать себе надежду, что переживаю по пустякам.
А потом слышу свой голос: «Лови, Бойди!». Видимо, я сказала это очень близко к микрофону телефона, потому что выходит весьма отчётливо. Также, к сожалению, это, несомненно, я, но и что с того?
Потом сцена меняется. Это несколько секунд записи, снятой из школьного вестибюля во время ливня. Слышно, как кто-то говорит: «Вон там! Заснял?» – а вдали мелькает и скрывается за углом размытое нечто, но сказать наверняка, что это, невозможно.
Я готовлюсь растянуть губы в полуулыбке. Я собираюсь повернуться к близнецам и спросить: «И что, всё? Это всё, на что вы способны? Это не доказывает ничего, кроме того факта, что вы – двое чокнутых с фантазиями о невидимках. А про лепреконов у вас видео есть? Ха! Лузеры!» – или что-то в этом духе.
Но моя ухмылка застывает, не успев сформироваться.
Потому что теперь запись повторяется, только в замедленной съёмке. В тот момент, когда вода ударяет меня по щеке, видео замедляется ещё сильнее, делаясь покадровым. Тогда всё становится видно. Даже очевидно. Моё лицо, или по крайней мере его половина, обрисованная водой.
Всего несколько кадров. В любом другом случае вы бы не заметили этого, но при замедленной съёмке сомнений не возникает. Замедленная и приближенная версия видео под дождём показывает ещё больше.
Вот она я. Практически полностью прозрачная, но очерченная проливным дождём, убегаю из школьного лобби. Это явно человек. Полуневидимый, голый человек.
Да что там – это явно я.
Тут видео заканчивается, и Джесмонд суёт телефон в карман.
– Это ж ты, а? – говорит он, теперь настал его черёд ухмыляться.
Мы с Бойди обмениваемся взглядами, но не произносим ни слова.
– Отпираться бессмысленно. Видно же, что ты. По тому, как ты бежишь, видно. Да и ворота открылись твоим отпечатком пальца.
Бойди идёт в наступление.
– Чушь! Ничего вы не знаете. Откуда вам, блин, знать, что это её отпечаток?
В разговор вступает Джарроу.
– Да легко, надо просто иметь чуток влияния на Стюарта из охраны. Проявить капельку убедительности, если ты понимаешь, о чём я.
Старый Стюарт Хибберт – наш ночной сторож. Он славный малый, который подрабатывает ещё и регулировщиком на оживлённом перекрёстке у заднего входа.
– Старик Стюарт? И что он такого сделал?
– Не нам об этом рассказывать, а, Джес? – говорит Джарроу. – Но скажем так: полсотни фунтов – деньги немалые, когда работаешь сторожем за минимальную плату.
– Вы его подкупили?
Я едва верю своим ушам. По сути, близнецы Найт дали школьному ночному сторожу взятку за секретную информацию.
Вчетвером мы погружаемся в такое молчание, что единственными звуками остаются шум обгоняющих друг друга машин на дороге да шелест волн, набегающих на песок.
Джесмонд Найт заговаривает первым.
– Короче, я скажу вот чё: мы без понятия, чего там на самом деле творится. Но, сдаётся мне, у тебя – он тычет в меня пальцем – есть какая-то странная штуковина для невидимости. Волшебное заклинание? Какой-то костюм, который надо надевать? Какая-то военная фиговина? Фиг знает. Но ставлю что угодно, что это секрет, и ставлю что угодно, что ты не хочешь его раскрывать. Иначе мы бы об этом уже узнали.
Я сверлю его взглядом, пока он произносит эту речь. Он, конечно, попадает практически в цель, и я в ужасе.
– Так что давай так, – подхватывает Джарроу. Она делает долгую паузу, снимая очки и протирая их платком, – заставляет нас ждать. Наконец она говорит: – Сейчас видос на телефоне у Джеса. Там он и останется, если вы будете приличными. И заплатите нам наличными.
– Наличными? – переспрашивает Бойди.
– Ну да. Мы считаем, что тыщи фунтов хватит, а, Джес? Вполне посильно, если платить в рассрочку.
Меня подташнивает. Мне не просто нехорошо – у меня появляется чувство, будто меня вот-вот вырвет.
Тысяча фунтов. Где я возьму столько?
– Вы чокнулись, – наконец говорю я. – Нам ни за что столько не собрать. Без вариантов.
Я в ярости, но одновременно очень напугана, не говоря уже о том, что совершенно ошарашена. Это чистой воды шантаж. Не уровня «украли-у-меня-конфеты-за-велосипедным-гаражом», а нечто из разряда того, что делают настоящие преступники.
– Мы тут не торгуемся. Ты же понимаешь это, а, маленькая мисс Невидимка? Переговоров мы вести не собираемся.
– Это невозможно.
Он пожимает плечами.
– Такие видео моментально вирусятся. Пара звонков в «Вечернюю хронику» – и готово. «Невидимый секретик местной девчонки» – и вот ты по всему Ютубу, проще простого. Репортёров к тебе домой набежит. Станешь как та девчонка из «Суперсемейки», только в реальной жизни, прикинь? И это останется с тобой навсегда, Этель. Такое никогда не забывается.
– Да иди ты.
Я произношу это, но слова – и это бесит – булькают в горле. Каким-то образом близнецам Найт удалось надавить на мой самый большой страх. Они как-то вычислили, что мне бы жутко не хотелось прославиться вот таким способом, и они собираются этим пользоваться.
– Как знаешь, – Джесмонд достаёт телефон и бормочет, тыча в экран. – Окей… загрузить… подготовка к загрузке…
– Стой!
Он замирает – палец завис над телефоном, на лице невинное выражение.
– Да? Что?
– Дайте нам время. Время подумать.
Близнецы переглядываются и синхронно кивают. Джесмонд убирает телефон.
– Окей. Три дня. Увидимся. Ну, не с тобой, понятное дело, – говорит он, указывая на меня. – Если ты опять будешь невидимая.
Не оглядываясь, они неторопливо удаляются, смеясь над Джесмондовой шуткой и оставляя нас с Бойди в ошеломлённом молчании.
Глава 48
Вернувшись домой и переодевшись в пижаму, я прокручиваю в голове события вечера, сидя в гостиной и ожидая, пока вернётся ба.
Десять минут назад, если верить отслеживающему приложению, она была в Тайнмуте, хотя уже поздновато, чтобы навещать прабабулю. Часы посещений заканчиваются в девять, а сейчас уже полдесятого. Может, ей разрешили немного задержаться.
По дороге к дому Бойди мы не очень-то разговаривали. Единственным, что мы могли сказать, было: «Боже мой, что же нам теперь делать?», а поскольку мы оба понимали, что другой не знает ответа, казалось бессмысленным говорить вообще что-либо.
Мама Бойди ещё не спала, когда мы вернулись, и Бойди представил нас.
Она ничего такая, его мама, разве что немного странненькая. У неё тёмные круги под глазами, и в целом выглядит она какой-то усталой. Она улыбнулась мне слащавой улыбкой, не разжимая губ и склонив голову набок, и сказала:
– У тебя прелестная аура.
– Эм, спасибо, – я понятия не имела, что это значит, но, думаю, она хотела показаться вежливой.
Как бы между прочим она добавила, обращаясь к Бойди:
– Прелестные манеры. Смотри, Эллиот – не худший вариант.
Я понятия не имела, что значит и это, но Бойди закатил глаза, глядя на меня, в знак солидарности.
Последним, что сказала его мама, было:
– Оставлю вас двоих… наедине. – И я могла бы поклясться, что она пропустила слово, как будто на самом деле хотела сказать: «Оставлю вас двоих, голубки, наедине» – но не решилась.
Сама мысль о том, что мы с Бойди можем быть парой, настолько нелепа, что я едва не рассмеялась.
В общем, когда мама Бойди ушла, мы с ним сели друг напротив друга с кружками чая и стали разрабатывать план действий.
Короче, выходит, что мне придётся вломиться домой к Найтам и стащить телефон Джесмонда.
Как вы, наверное, догадались, пришли мы к этому не сразу. И я не горела желанием это делать, как вы, наверное, тоже догадались. Но ни один из нас не смог придумать иного способа гарантировать, что они никому не покажут видео.
На самом деле я немного удивлена, что об этом ещё не говорит вся школа, что ролик ещё не выложен на Ютуб и его не смотрят где-нибудь в Токио. Но опять же, я не принимаю в расчёт желания близнецов Найт подождать и посмотреть, что они могут извлечь из этой ситуации. Сколько именно они станут ждать – можно только догадываться.
– Идеально, – сказал Бойди, когда мы придумали этот план, и причмокнул губами, отпив чая. – Ты сделаешься невидимой, проберёшься к ним домой и стащишь их телефоны. Пара пустяков.
– Ага. Пара, да не пустяков. Тебе легко говорить, не ты будешь это делать.
Мои слова его явно задели.
– Я помогу.
– Как?
– Пока не знаю. Буду твоим вторым пилотом.
– Кем-кем?
– Так мой папа говорит. Кажется, это означает быть помощником.
Я просто не могла представить, как Бойди смог бы помочь мне провернуть замысловатую кражу в присутствии хозяев дома, но не отказываюсь. Вместо этого я обращаю его внимание на другую проблему.
– То видео, которое они нам показали, было отредактировано.
Это факт: замедленная съёмка, приближение, отдельные клипы, сшитые вместе.
– И что?
– Как это делается?
– Не знаю. В каких-нибудь редакторах. Аймуви или что-то такое. Загружаешь видео на комп… А-а.
– Ага-а. То видео не только на телефоне у Джесмонда Найта, не так ли? Оно ещё и на его ноутбуке, или на семейном компе, или ещё где-то. И – насколько нам известно – оно и в облаке сохранено.
Бойди задумчиво стиснул губы.
– Тебе придётся стереть всё с их компьютеров. Вообще все данные, начисто. До последнего байта.
– И как я это сделаю, Билл Гейтс? Что если у них есть бэкапы?
Мы проговорили об этом ещё полчаса. Некоторые люди никогда не делают бэкапы: моя ба, например. Она понятия не имеет, что это. Некоторые делают время от времени. Как Бойди: у него есть внешний жёсткий диск, на который он каждые несколько месяцев сохраняет музыку, фильмы и домашку с ноута. А некоторые люди настраивают свои компьютеры так, чтобы это делалось автоматически, например, с функцией резервного копирования «Машина вре