И тут мужчина отвечает, что с его фотографией все время что-то мистическое происходит на этом сайте. Только он поставит свое фото, модератор тут же его убирает. И так каждый раз. «В чем дело – не пойму. Модератор тут какой-то больной, наверное. Что ему не нравится – даже представить не могу…»
Дама призадумалась и подсказывает выход: «А пришлите-ка мне ваше фото в обход модератора, мне на почту, но не почтой России, а на мэйл».
«Туда тоже посылал, не доходит!» – отчаянно сообщает мужчина.
«Ой, что же делать, беда просто», – думает женщина…
А мужчина тоже думать умеет, поэтому он говорит: «Я человек рисковый, давайте рискнем, я быстро опять поставлю свое фото, а вы быстро, только не мешкайте, его посмотрите. Пока модератор курит вдруг и пока не заметил, что я фотографию свою эту опять загрузил».
Женщина отвечает: «Мужчина, который не боится рисковать, мне нравится. Рискуем! Вперед! Пока модератор курит или в туалет пошел». И глаз теперь она не сводит с этого пустого квадрата.
И вдруг… наконец… появляется в квадрате фотография, но там сплошная темень непролазная… Черный квадрат.
«Ну что, понравился?» – спрашивает нетерпеливо мужчина.
«Кто?» – ошарашенно уточняет женщина.
«Он», – отвечает мужчина.
«Там никого нет… простите…»
И тут квадрат опять становится болванкой с контуром человека. То есть модератор покурил уже и вернулся на рабочее место, надо полагать.
«Как это никого?! Давайте я еще раз попробую, только вы наденьте очки и все быстро разглядите».
Женщина надела очки и не мигает. Ждет. А сама думает: «Не может же так часто модератор ходить курить… Вдруг не пропустит фото опять…»
Но пропустил. Опять на минуту. А женщина уже в очках и припала просто лицом к фотографии, пока модератор в отключке. И увидела!
Среди полной темноты увидела бледный палец, как кисту обнаруживают на рентгеновском снимке. Что-то в виде пальца.
«Простите, а где лицо? Я там только палец разглядела…»
«Это не палец! Вы совсем, что ли, девочка? Палец… Не палец это!»
«А что же?» – заплакала женщина.
«Это Он», – отвечает железнодорожник.
Женщина похолодела. Все поняла.
«А… простите… где все остальное? Мне ОН не так важен, мне уже много лет… А все остальное где?»
Мужчина долго молчал, а потом пишет: «Вы внимательно читали мои письма? Видели там про железную дорогу? Так вот, я попал под поезд много лет назад. И мне все отрезало. Остался только палец. То есть не палец».
Дама быстро выскочила с сайта, и захотелось ей тоже пойти в сторону шпал.
Но поскольку она была не Анна Каренина, а я не Лев Толстой, то она не пошла.
Гейша
Одна моя знакомая, как только приходила домой, тут же, раньше обуви, снимала зубные протезы.
Прямо у порога, слева на полочке, стояла симпатичная круглая коробочка, куда она эти зубы тут же прятала до гостей или завтрашней работы.
То есть в прямом смысле клала зубы на полку.
Зачем мне эти пуговицы во рту таскать, говорила она. Ужас.
И вдруг однажды подходит к коробочке, чтобы надеть зубы, так как скоро гости должны прийти, день рождения, а коробочка пуста. Эх, пустым-пуста ее коробочка.
У знакомой началась паника и почти безумие какое-то в голове.
Она стала носиться по всей квартире, перевернула все вазы, банки для круп, полки в бельевом шкафу, наволочки и кастрюли – нет зубов. Нет проклятых пуговиц. Села на стул и заплакала.
И тут звонят гости, то один, то другой, а она берет трубку, плачет тихо, чтобы не слышали, и молчит. Зубов-то нет, как разговаривать?
Те в трубку – алло! алло! А она молча отключается и опять плачет. Даже сказать не может, чтобы не приходили, нечем.
Гости же, как назло, даже раньше стали приходить, с тортами и цветами, а она только головой кивает, как гейша, и семенит. То цветы в вазу поставит, то торт разрежет, просто не в себе, и никто ничего не понимает. Все переглядываются тревожно. В квартире к тому же все перевернуто.
Тогда одна самая энергичная гостья берет хозяйку под руку крепко, чтобы не вырвалась, как санитары-амбалы психов скручивают, и уводит в ванную.
– Что случилось? – кричит она шепотом. – Что с тобой?
Женщина моя знакомая тогда упала беззубой головой ей на плечо и зарыдала. И стала все рассказывать.
А энергичная гостья слушает и вдруг светлеет лицом и улыбается, как Любовь Орлова в финале «Цирка». Светло и облегченно. С верой в будущее.
– Так вот же твои пуговицы, – говорит она несчастной. – Во рту у тебя! – И повернула ее энергично лицом к зеркалу. – Смотри!
И правда. Все они оказались на месте, все тридцать два зуба. Или сколько их там должно быть, я все время зубы путаю с буквами в алфавите. И тогда моя знакомая поняла, что не было минуты в ее жизни счастливее, и вышла к гостям с широкой улыбкой и красивыми зубами.
Уже не семенила и не кивала, как гейша. А была опять спокойна и полна любви к людям.
Я тебя помню
В четвертом классе я сидела за одной партой с Витей Членовым. Это был добрейшей души пацан, высокий и крупный. Тогда он еще не понимал, почему все прыщавые старшеклассники ржут при виде его и называют членом. Тогда и я не знала, что такое член, не только Витя. И никто в нашем классе тоже. Мы не понимали, почему старшие смеются. А он очень страдал, я это видела.
Математичка Валентина с лицом благочестивой Марты и большим животом, который она все время поглаживала сверху вниз непонятно зачем, поставила Витьке двойку в четверти. Витька заплакал, это было последней каплей после всех дразнилок. Я написала записку: «Эта Валентина сволочь, не плачь!». И подвинула тихонько ему, не сводя глаз с живота Валентины.
Пока Витька читал записку, Валентина одним махом перешагнула класс и подскочила к нашей парте. Что называется, спиной почувствовала, что про нее. Наверное, давно себя сволочью мнила… Я успела скомкать записку и сжать в кулаке. Валентина требовала отдать записку, но я не отдавала. Тогда она стала насильно разжимать мой кулак и разжала. В этот момент Витька выхватил у нее записку из рук, кинул в рот и съел. Валентина стояла красная и орала: «Вон из класса и родителей в школу!»
Мы с Витькой с радостью выскочили в коридор. Он спросил: «Твои родители придут?» Я сказала, что нет. Что моего папу уже год вызывают в школу за то, что я не приношу кал, так он и то не приходит… Витька засмеялся и спросил: «А че ты кал не приносишь? Я принес!»
Через три года Витька понял, почему его дразнили членом. И сменил фамилию на материнскую… Но все годы не мог забыть издевательств. И как-то грустно у него сложилась жизнь. Рано умер, почти сразу после выпуска.
Витька, я тебя помню. Как ты мою записку съел. Помню.
Всё для тебя
И вот мы сидим с подругой в армянском кафе, и она мне дарит суперблендер. Теперь я буду, просто обязана и должна, делать фаршированную рыбу и всякие котлеты. Потому что немым укором будет стоять этот блендер и сообщать мне, что я плохая хозяйка.
А блендер подруга подарила мне на день рождения, который был полгода назад. Все нам недосуг встретиться было. Но это как раз хорошо. Потому что чувство вины у подруги росло все эти полгода в геометрической прогрессии и повлияло на количество и качество подарков. Она не только блендер подарила, да еще какой, а много еще всего, и еще какого.
Потом мы выпили по бокалу вина, и, понизив голос, подруга распоясалась и призналась мне, что любит иногда под настроение послушать песни и певцов, за которых исключают из приличного общества и не жмут больше не только руки. А я совсем тихо сказала… о ужас… что я по-прежнему, если слышу «Ласковый май» с их белыми розами и беззащитными шипами или песню Амирамова «Молодая», то делаю громче и чувствую, что моя душа полностью растворяется в этих ужасных песнях. Тогда подруга, на всякий случай оглядываясь, сообщает, что они как-то с мужем, доктором наук, читающим лекции в Оксфорде, два часа лежали и смотрели концерт «Радио Шансон». Признавшись в этом, подруга заказывает еще бокал вина и тут же от ужаса выпивает. Я тогда заказываю тоже и, отхлебнув и набравшись духу, признаюсь, что мне ужасно нравится дурацкая песня Кати Лель «…мой мармеладный, я не права». И что-то там потом в припеве про джага-джага. Очень нравится песня эта и как ее Катя поет – особенно.
Потом мы почти шепотом, обалдев от собственной смелости, признаемся друг другу, что когда моем посуду, то любим слушать Стаса Михайлова, вот эту – «…для тебя рассветы и туманы» и что-то там… та-та-та-там… и опять – «…для тебя!».
Мы обе понимаем, что завтра нам будет стыдно, но пока нам хорошо, мы признались друг другу в самом страшном. В том, в чем многие боятся даже самому себе признаться. И так и живут как-то, худо-бедно.
И вдруг я вспоминаю, что сама Дуня Смирнова, сама утонченная и беспощадная в своей утонченности Дуня, да, та самая учительница «Школы злословия», завуч практически, тоже как-то призналась… как на духу… не знаю, с вином или без… что ничего с собой поделать не может, но берет ее за душу одна ужасная песня – «Ах, какая женщина, мне б такую».
И я говорю об этом подруге, а она расширяет зрачки и говорит: «Дуня?! Смирнова?!»
И на радостях и от облегчения дарит мне еще один подарок. «Для тебя, все для тебя, – говорит радостно. – Весь мир для тебя!» А потом просто начинает это петь. И даже еще лучше, чем Стас Михайлов.
А вот решили
«И вообще, мы через месяц уезжаем из России! Да. Навсегда. Точно и бесповоротно… А вот решили. Да. Нет, сомнений больше никаких».
Женщина была энергична и говорила так же. Кому-то в телефон. И меня пронзило что-то такое беспросветное и непоправимое, как будто я знала эту женщину очень близко и больше никогда не увижу. И представила я отъезжающий от платформы поезд или взмывающий лайнер, уносящий ее от России навсегда и бесповоротно… И других бесповоротных и отчаявшихся, что никогда, думают они, не будут счастливы здесь и их дети тоже. И так жаль мне стало всех людей, которые хотят успеть быть счастливыми, потому что умрут все равно… И что им так много надо для счастья в этой быстрой жизни.