неудобно! Снова тебя совесть мучает!»
«Я думаю, – обреченно говорит подруга, – ты даже на своей надгробной плите попросишь написать: простите, что скончалась. Больше не буду».
Почему-то слушаю Синатру – и сразу хочется в Америке оказаться. Кажется, что там, именно там, под Синатру, случится что-то настоящее, разрывающее. И что именно там, в Америке, где такая музыка и такие синатры, и такие николсоны и альпачины с денирами, все будет хорошо и сильно… Пой, Синатра, пой. Плоди иллюзии. Иллюзии – самое лучшее, что может быть в жизни. Я их люблю.
На вокзале. Зал ожидания.
«Уважаемые пассажиры! Убедительная просьба не употреблять спиртные напитки перед выходом на перрон. Это может стоить вам жизни».
Мужчина рядом, слегка помятый: «И всё?!»
Лучше всех меня поздравил как-то с восьмым марта вечно пьяный сосед.
Он позвонил в дверь и попросил пятьсот рублей.
– У меня только на карте деньги, наличных нет…
– С чем я вас и поздравляю, – сказал сосед.
Звонок в дверь.
– Кто?
– Газовая служба.
– А что вы хотели?
– Запах газа есть в квартире?
– Нет.
– Да что за день такой…
Рождественский монолог таксиста:
«Вот скажите… почему люди, пока в такси, все хорошие? А как расплатятся и выйдут – тут же говно!»
Уехала в зимний лес. Здесь никого нет, высокий белый снег, снег лежит высоко и идет, идет с неба, сосны, черная собака носится по снегу, большая, но щенок, играется со снежной пылью. Черное и белое, тихо, глажу собаку, скрипит лесной снег под городскими ботинками, и мне хорошо.
Так иногда надо. Взять и уехать – и молчать. И черного громадного щенка доверчивого гладить. Доверчиво.
Монолог директора провинциальной гостиницы:
– Прошлый год писатели приезжали, все кровати заняли. Я даже подумала: все кровати заняли, а читать нечего.
Две израильтянские девушки переписываются обо мне на одном форуме, наткнулась случайно.
Одна другой пишет: «Спасибо, что прислала, до утра не оторваться было».
«Да, – отвечает другая. – Она из наших, но, на удивление, классная».
А та ей отвечает: «Так она таки не скрывает, что из наших, но при этом – таки да, милая».
Муж и жена курят на лестничной площадке.
Иду мимо и слышу, жена говорит: «Видел Путина? Постарел так… Устал очень…»
Муж: «А я не устал?!»
Есть люди, у которых нет в организме слова «спасибо». Нет рефлекса. Они, мне кажется, такими родились. Как будто хромосомы какой-то нет.
Сегодня парень-мулат подал пожилой даме руку, она выходила из маршрутки.
«Спасибо, светлый вы человек!» – сказала женщина.
Мой ученик Саша, Швейцария, 9 лет, русский язык не родной.
– Саша, продолжи… Самая большая неудача для меня будет, если…
– Если я перестану стремиться к чему-то, буду весь день лежать на диване и есть, есть, есть только фастфуд! Но это же будет для меня самая большая удача, Алла!
Из присланного в Фейсбук
Положа руку, Вы не Чехов.
Мне очень нравятся ваши рассказы. Две минуты – и свободен.
Добрый день! Забыла, что хотела написать. До свиданья.
Вы новую страницу завели, чтобы только льстецы остались рядом?
– Да.
– Ну ничего не боится!
Бунина читать надо, уважаемая Алла. Он уже писал про яблоки. И не хуже вас!
Я очень надеюсь, что, когда соберусь в ваш город, вы мне не откажете в аутодафе!
Мой ученик Саша, девять лет.
«Большую половину своей жизни я сидел на диване и только мечтал и ничего не делал. И вдруг вскочил и сказал: хватит, Саша! Пора начинать разгребать свой путь!»
Позвонила давняя знакомая, поздравила и говорит:
– Давно не виделись, приходи! Чего не приходишь?!
– Да… я… как-то…
– Приходи давай, говорю! – напирает знакомая.
– Хорошо, через часа два приеду… С удовольствием.
– Сегодня?
– Ну да…
– Не-е-е… Только не сегодня…
– Ну, завтра тогда…
– Завтра?! Нет. Завтра мне не до этого.
– Ну… тогда давай сама называй день и время.
– Ой… Прям так сразу… Так резко… Как-то ты уж больно оперативно отреагировала… На приглашение-то…
Водителя такси, который вез меня рано утром, подрезал другой водитель.
«Козел! – в сердцах крикнул мой. – Какой же козел, ненавижу. Плелся, плелся… А как я решил перестроиться, так заспешил, чтобы первым быть. Козел, настоящий козел!» – повторил он и ударил ладонью по стеклу.
А потом добавил: «И ведь наверняка хороший человек!»
Вокруг мамы, которая долго разбирается с банковским юношей, крутится ее сын лет четырех. Он устал и все время ноет и кривляется. Мама ему говорит: «Веди себя, пожалуйста, хорошо. Здесь везде камеры».
Мальчик замолкает, оглядывается и спрашивает: «Камеры-ы-ы?! Они только здесь или в любом доме?»
«И в доме, и даже на улице», – объясняет пацану охранник.
Ребенок задумался и произносит, в ужасе: «Это что же… мне теперь везде себя хорошо вести?»
Зашла в аптеку, передо мной женщина. Спрашивает:
– А что эффективнее от боли в горле?
– Ничего, – ответила девушка-фармацевт с глазами киборга.
– Как ничего? Вообще все неэффективно?
– Вообще.
– А как же…
– А никак.
– Так… а…
– А вот так.
Девушка сына любит петь под душем.
Сегодня утром тоже мылась и пела. На английском.
«Давай другую!» – попросил ее строго сосед сверху.
Саша, десять лет, Швейцария, закончил учебный год хорошо. Все оценки высокие, только прилежание и история религий подкачали.
– Что прилежание не блещет – это нормально, – говорю, и Саша удивленно приподнимает бровь. – А что с религией у тебя не так?
– Понимаете… я никак не пойму, что мне больше нравится, какой бог… Если честно, Алла, то мне нравится только Гекльберри Финн.
Какие-то редакции трусливые стали.
Автор напишет, например: «Я люблю закаты над морем».
И внизу обязательно будет: «Мнение редакции может не совпадать с мнением автора».
Предать можно взглядом. Интонацией тоже.
Про праздник Пурим я помню только то, как в нашей синагоге в этот день все ждали Собчака, а когда он приехал, моя дочка, которая ходила в еврейскую школу рядом с синагогой, очень боялась, что ему достанутся все уши Амана.
Но он ей оставил.
Интересно, а у Марселя Пруста были еще какие-то друзья, кроме Познера В.?
Всегда нужно иметь подругу, которая убедительно объяснит, почему мужчина, с которым ничего у тебя не вышло, абсолютно тебя недостоин.
Это золотая подруга, и ее надо беречь. Других можно не очень.
Я ничего не имею против людей.
У меня даже есть друзья-люди.
А муж мой был чистое дитя, Новый год, будущий, ждал уже с третьего января, любил этот праздник… В отличие от меня.
Как-то я все же решила для него нарядиться перед боем курантов, подошла и спрашиваю: «Тебе чего больше хочется? Чтобы у меня лицо было красивое или фигура?»
Муж осмотрел меня с ног до головы, помолчал, закурил, медленно чиркнув спичкой, и отвечает: «Ну… хоть что-нибудь одно…»
Ужас от звонка будильника каждый раз такой, как будто он о конце света извещает. А не о начале нового дня.
Две женщины в маршрутке переговаривались негромко, но я слышала все.
Одна, чуть наклонившись к уху соседки, говорит:
– Ира, меня двадцать лет никто не целовал, ни один мужчина… И не обнимал. Двадцать лет, Ира…
А та ей отвечает, очень тихо:
– Ты не поверишь, я в маршрутках иногда специально деньги других пассажиров передаю водителю. Сажусь на переднее сиденье и передаю… Знаешь зачем? Чтобы к руке мужской прикоснуться хоть так. Он же ладонь протягивает, не поворачивая головы, а я денежку положу медленно и немного задержу свою руку в его ладони…
Сегодня мальчик Саша был «доктором» и как бы принимал нервную пациентку.
(Мне нужно было увидеть, научился ли он правильно дышать при тревожных состояниях. Дыхательные упражнения он должен был показать этой нервной фрау.)
Нервной фрау была я.
– Здравствуйте, доктор Алесандро! Я стала часто нервничать. Подскажите, как я могу себе помочь?
– Ложитесь, закройте глаза и не открывайте больше! Никогда!!!
У контейнеров с мусором еле стоит на ногах небольшой мужчина в вязаной шапочке и спрашивает у меня:
– Вы… не знаете… чем славен сегодняшний день? Почему я столько выпил?
Вспомнила, как в самолете на Сиэтл рядом сидели внук и дедушка.
Дедушка дремал, а внук, волнуясь, учил деда: «Дед, запоминай. Если тебя в Америке будут спрашивать хау а ю, ты всегда должен отвечать файн!»
Дедушка, не открывая глаза, ответил: «Я уже давно никому… ничего… не должен…»