Дилайла не знала, что делать. Может, Чарли заткнется, если сказать ему, что официант – ее друг Сэм. Но она когда-то рассказала Чарли, как Сэм о нем отзывался, так что мысль была не слишком удачная. Вряд ли от этого будет лучше, скорее наоборот.
Дилайла в растерянности крутила салфетку. Она и понятия не имела, что Чарли давно знает Сэма. На самом же деле он знал его с тех пор, как унаследовал от отца несколько кафе, в том числе и «Примадонну». Уже несколько лет Чарли спорил с Сэмом по поводу арендной платы и своих дополнительных доходов как хозяина. Он считал нелепой мечту Сэма превратить это кафе в ресторан. Он вообще не воспринимал Сэма всерьез, пока не выяснилось, что тот – лучший друг Дилайлы. Она рассказала Чарли слово в слово все, что Сэм про него говорил. Без сомнения, он пытался настроить ее против Чарли. Но ничего не добился. Поэтому Чарли подождал, пока кончится очередной срок аренды, и удвоил плату. Он знал, что Сэм не сможет столько платить и вынужден будет отказаться от кафе. Что тот и сделал после нескольких бурных скандалов между ними. Впрочем, Чарли это совершенно не беспокоило. Он даже получал удовольствие, видя, как Сэм злится и переживает. Пусть это послужит хорошим уроком для всякого, кто осмелится называть Чарли Мендеса мерзавцем. А еще он надеялся, что больше никогда не увидит Сэма и даже не услышит о нем. К несчастью, все обернулось иначе. Что ж, если он будет вести себя по-прежнему, лишится и этой работы.
– Я требую, чтобы позвали менеджера.
Дилайла посмотрела на Сэма, который изо всех сил старался сохранять спокойствие.
– Успокойся, Чарли, – сказала Дилайла и поднялась из-за стола.
– Дилайла, сядь, – зло скомандовал тот.
Вся компания нервно захихикала. Дилайла не обратила внимания на эти смешки и стала протискиваться мимо Гэри, который был так заворожен разыгрывавшейся сценой, что не мог сдвинуться с места.
Чарли вскочил на ноги, чтобы удержать Дилайлу, когда та проходила мимо него, но Сэм быстрым движением перехватил его руку.
– Убери от нее свои грязные ручищи. – Сэм резко оттолкнул его.
– Какого черта… – покачнулся удивленный Чарли.
– Думаешь, все всегда выполняют твои приказы? Ничего подобного. – Сэм стащил с себя форменную куртку и швырнул Чарли в лицо. – Ты отобрал у меня кафе, но больше я тебе ничего не отдам! – Он посмотрел на притихших гостей, потом снова на Чарли, который все еще изумленно молчал. – Зови своего менеджера. Тебе больше не удастся меня ограбить. Я свободный человек и сам уйду отсюда. – Он повернулся к Чарли спиной и медленно пошел к выходу мимо потрясенно молчавших посетителей.
После его ухода все начали перешептываться и оглядываться на Чарли, который, поняв, что стал центром внимания, быстро пригладил всклокоченные волосы и поправил воротничок.
– Грязный официантишка, – громко фыркнул он, пытаясь скрыть потрясение от того, что его выставили дураком. – Какой-то психопат! Какого черта он о себе возомнил? – Он плеснул в бокал шампанского и отпил большой глоток.
Дилайла была потрясена. Что такое сказал Сэм, что он имел в виду? Отобрал у него кафе. Она посмотрела на раскрасневшегося и растерянного Чарли. Он считал себя красавцем, но сейчас голубые глаза вдруг стали серыми и холодными, как камень, а рот некрасиво скривился, и лицо казалось злым. Он всегда был уверен в себе, прямо-таки излучал самоуверенность, свойственную только очень богатым и обаятельным людям. Этот его шарм действовал на всех вокруг. Именно это делало его таким привлекательным. Теперь же он предстал в совершенно ином свете. И этот свет оказался ярче ламп ресторана. Внешнее обаяние, очаровавшее и пленившее Дилайлу, вдруг исчезло, и она впервые увидела то, что скрывалось за ним. И ей это не понравилось. Чары рассеялись.
Оглянувшись, Дилайла увидела удаляющуюся спину Сэма.
– Сэм, подожди! – крикнула она в отчаянии и, стуча высокими каблуками, бросилась за ним вдогонку.
ГЛАВА 34
На улице шел проливной дождь. Дилайла распахнула стеклянные двери. Ни души. Журналистам давно наскучили звезды сериалов и футболисты, и они отправились в ближайший паб скоротать время до следующего мероприятия: от официантки из ресторана на Кингс-роуд они узнали, что там должен появиться знаменитый актер со своей новой таинственной пассией. Одинокий швейцар возле дверей вглядывался в сырые лондонские сумерки, поджидая запоздавших гостей.
Наконец-то Дилайла разглядела фигуру Сэма на противоположной стороне улицы.
– Сэм, подожди! Пожалуйста! – крикнула Дилайла, сбегая по ступенькам. – Сэм!
Сэм остановился. Дождь мгновенно промочил насквозь его футболку, и она прилипла к спине. Сэм явно колебался секунду, затем все-таки обернулся.
– Что?
Дилайла растерянно молчала. Потоки дождя стекали по ее волосам, струились по лбу, жакет потемнел от влаги.
– Можешь мне объяснить, что все это значит? Как ты очутился в «Айсберге» и что случилось с твоим кафе?
Сэм покачал головой.
– Не делай вид, будто не знаешь и не догадываешься о том, что происходит, – сказал он негромко. Его голос был твердым, он словно разрезал пелену дождя.
– Я не понимаю, о чем ты, – растерянно пролепетала Дилайла. Сэм никогда раньше не говорил с ней так. – Я действительно ничего не знаю.
Сэм рассмеялся с горечью:
– Что ж, попроси своего дружка, пусть объяснит. Уж он-то знает ответы на все вопросы. – Он посмотрел прямо в глаза Дилайле и решительно двинулся по улице.
– Сэм, пожалуйста, не уходи так! – взмолилась Дилайла дрожащим голосом.
Сэм остановился.
– Значит, мне нельзя уходить вот так?! Ну, раз уж ты хочешь поговорить – это другое дело, да? А что было на прошлой неделе, когда поговорить хотел я? – Он смотрел ей в глаза, морщась под струями дождя. – Но тебя это не волновало, не так ли? Ты поспешила сбежать. Сбежать от своей ошибки.
Дилайла хотела ответить ему, но не смогла. Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам, смешавшись с дождевой водой.
– Это не так, – еле слышно произнесла она. – Я не думала…
– В этом-то все и дело, правда? Ты не думала. Ты вообще не думаешь ни о ком, кроме себя.
– Но…
– Иди, Дилайла, к своему богатенькому дружку. – Он произнес слова так, словно ему физически трудно было с ней разговаривать. Презрение, обида, боль явственно слышались в его голосе. – Я тебя больше знать не знаю.
Он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, не обращая внимания на лужи и переполненные водостоки. Униженная Дилайла смотрела ему вслед, его фигура становилась все меньше и меньше, пока и вовсе не исчезла из виду. Ей казалось, что она целую вечность стоит одна на пустынной улице. Дилайла без сил опустилась на край тротуара и закрыла лицо руками. Ее рыдания смешались с шумом ливня, а слезы – с дождевой водой.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем ресторанный вышибала сжалился над Дилайлой и посадил ее в такси. Всю дорогу она сидела неподвижно, словно во сне, глядя в мокрое окно машины. Все шло не так, как надо. Она снова разругалась с Чарли, поссорилась и с Сэмом. Съежившись на сиденье, Дилайла прижалась щекой к оконному стеклу. В ушах звучали слова Сэма: «Я тебя больше знать не знаю… Я тебя больше знать не знаю…» Он сказал это так, словно ненавидел ее.
Дилайла вышла из оцепенения, только когда повернула ключ в замке и навстречу ей выбежал Фэтцо. Дилайла села на диван и прижала пса к себе. В такой позе ее и обнаружил Чарли, вскоре вернувшийся домой. Расстроенный и злой, он вышел из ресторана вслед за ней и, не обнаружив ее на улице, совершил беспрецедентный поступок: быстро свернул все веселье и поехал домой. Увидев Дилайлу на диване, живую и невредимую, он вздохнул с облегчением. А он было подумал, что потерял ее навсегда. А этого ему совсем не хотелось. Что бы там ни говорили, он любил ее, хоть и по-своему, как мог любить человек избалованный и эгоистичный.
Следующие несколько дней, несмотря на перемирие, оба чувствовали себя неловко. Чарли просил прощения, Дилайла тоже. Ей не хотелось ссориться и спорить. Она устала от ссор. Почему все так переменилось? Раньше они целыми днями валялись в постели, шептали друг другу на ушко всякие глупости, смеялись над наивными шутками и занимались любовью, а потом засыпали, обнявшись. И все казалось так легко и просто. А теперь вдруг стало сложно. Вожделение и страсть уступили место сомнениям и обвинениям. Они перестали делиться друг с другом своими мыслями, обиды накапливались и не находили выхода.
Дилайла спросила Чарли про Сэма. Про его кафе. И Чарли объяснил ей, что он ни в чем не виноват. Он только повторил то, о чем уже говорил: Сэм ревнует. Такие, как он, всегда обвиняют в собственных несчастьях таких, как Чарли.
– Я вообще понятия не имею, что он имел в виду. Я отобрал у него кафе? – Голос Чарли зазвучал резко. Чарли в неподдельном изумлении всплеснул руками. – Ладно, я могу понять его раздражение от того, что он потерял работу в «Айсберге». Но я-то тут при чем? Этот официант сам себе все испортил – не нужно было уходить. – Чарли смотрел на Дилайлу, как человек, которого оговорили. Врать он умел очень убедительно.
– Он не официант. Он шеф-повар, – мрачно проворчала Дилайла.
– Ну, хорошо, – безразлично кивнул Чарли. – Кто бы он ни был, я не позволю ему встревать между тобой и мной. – Чарли подался вперед, взял ее руку и нежно произнес: – Я люблю тебя.
Три слова. Три коротеньких слова, которые она мечтала услышать с их первой встречи в Центральной больнице Брэдфорда. Три коротеньких слова, за которые когда-то она отдала бы все на свете. Когда слышишь такие слова, кажется, что разворачиваешь подарок. Тот ли это подарок, о котором ты мечтала? Дилайла стояла неподвижно, а Чарли нежно убрал волосы, упавшие ей на лицо. Она закрыла глаза, и он коснулся губами ее губ, медленно раздвинул их языком. Дилайла уже ни в чем не была уверена.
На следующее утро Чарли собрал дорожную сумку. Он сказал, что едет в Корнуолл доснимать документальный фильм и пробудет там два дня. Дилайла лежала в кровати и прислушивалась к его шагам на винтовой лестнице, к стуку захлопнувшейся двери, к шуму мотора его машины. Она почувствовала облегчение. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, разобраться во всем, что произошло. Она лежала так целый час, уставившись на белый потолок, на который сквозь шторы попадали полоски света. Наконец она заставила себя встать, добралась до коллекции пластинок Тома Джонса, которую хранила в самом низу шкафа, выбрала один из самых любимых альбомов и, любовно вынув диск из конверта, поставила его на проигрыватель.