Наконец медсестра Мэй пришла в себя. Она открыла нижнюю дверцу шкафчика и достала стопку полотенец. Переступив через лужу, она стала чистить грязный халат доктора Роуча. Он же стоял как столб, сжав губы в тонкую жесткую линию. Медсестра расстегнула его халат и осторожно, чтобы не запачкать одежду, стала вытирать ему руки. Затем она сняла с него перчатки, выбросила их в мусорную корзину и быстро сполоснула ладони. Доктор Роуч сделал шаг назад, осторожно переступив через рвоту, затем подошел к раковине и начал мыть руки с щеткой. Он оттирал их с таким ожесточением, что они покраснели. Медсестра Мэй схватила Клару за плечо, впившись в кожу ногтями.
— Что ты наделала! — прошипела она. — В изолятор захотела? Да?
— Ничего страшного, — сказал доктор Роуч, вытирая руки полотенцем. — Она же не специально, верно? Надо убрать в кабинете, и забудем об этом.
Медсестра Мэй с недовольным видом достала из-под шкафчика еще несколько полотенец.
— Позвать медсестру Тренч, чтобы убрала? — предложила она.
— Нет, — ответил доктор Роуч, — дайте Кларе полотенце, пусть сама за собой уберет.
— Простите, — сказала Клара, вытирая брызги с рук и ног. — Я не хотела. Просто…
— Вы хорошо себя чувствуете? — поинтересовался доктор Роуч. — Ничем не болеете?
— Нет, — ответила Клара.
Она втянула в себя воздух и долго не выдыхала, не решаясь сказать ему правду. Может, к ней станут мягче относиться, если узнают, что она ждет ребенка? Или вообще отпустят? Психбольница — не подходящее место для малыша. Врач и сам это прекрасно понимает. Она закусила щеку, чтобы ее не вырвало еще раз.
— Я не больна. Я беременна.
Доктор Роуч нахмурился, сдвинув брови.
— А может, вы перенервничали или съели что-то не то? — предположил он.
Клара покачала головой.
— Нет, — ответила она. — У меня есть жених. Ребенок от него.
Доктор Роуч поднял подбородок и едва заметно кивнул, словно его подозрения подтвердились.
— Хорошо, потом расскажете, — сказал он. — Я здесь, чтобы вам помочь, помните? А сейчас идите в столовую завтракать.
— Но вы же врач! — взмолилась Клара. — Вы можете определить, беременна я или нет. Разве беременная женщина может оставаться в психбольнице?
— Гинекологический осмотр проводит женщина-врач, — сказал доктор Роуч, — но она сегодня не работает.
Клара хотела спросить, почему же он трогал ее грудь, если у них есть женщина-врач, но сама поняла, что это бесполезно. Главное, чтобы он понял: она ждет ребенка. Клара положила руку на живот.
— Посмотрите, — попросила она, — он уже большой.
Доктор Роуч махнул на стул, где лежала ее одежда.
— Одевайтесь, — приказал он. — Если вы правда беременны, вскоре мы будем знать это наверняка, согласны? Медсестра Мэй, отведите, пожалуйста, Клару в столовую.
Медсестра стояла на четвереньках, раздраженно вытирая лужу на полу. Она встала и подошла к двери, ожидая, пока Клара оденется.
— Позвать медсестру Тренч, чтобы она закончила убирать? — предложила медсестра Мэй.
Доктор Роуч покачал головой.
— Нет, она сегодня присматривает за пациентками. Позовите санитара, чтобы он вам помог.
Медсестра Мэй покраснела и заскрежетала зубами. Клара застегнула кофту. Она решила, что будет послушно выполнять все приказы. Доктор Роуч пообещал, что они поговорят позже. Она поможет ему разобраться в том, что происходит. Он должен понять, что ее незачем держать взаперти. Клара вслед за медсестрой Мэй вышла из кабинета. Они пошагали через лобби Чапин-Холла до конца первого крыла здания. Санитар открыл им две железные двери и повел по коридору, в котором эхом отдавался скрип и лязг металла. Медсестра повела Клару по узкой лестнице вниз, в подвал, откуда они по короткому облицованному камнем коридору попали в столовую.
Цементные стены столовой были грязно-серыми и закоптелыми. Наверху и в углах помещения виднелись ошметки белой краски. Потертый синий пол был покрыт царапинами и круглыми выбоинами, словно кто-то колотил по нему молотком. В столовой воняло прокисшим молоком, капустой и жиром. Десятки женщин сидели и стояли у длинных столов, а сотрудники психбольницы прохаживались по периметру, наблюдая за тем, как они едят. Медсестра Тренч и две ее коллеги дежурили у дальней стены, следя за тем, чтобы пациентки не уходили из очереди. Все держали в руках подносы, на которые им с другой стороны длинного прилавка ставили еду. Клара увидела женщину с куклой и пациентку, которая все время раскачивалась на кровати. Куда бы она ни посмотрела, она видела лишь бессмысленные взгляды, опухшие веки и скошенные рты.
— Пора в солярий! — заорал санитар, обращаясь к сидящим за столом пациенткам. — Убираем за собой!
Пациентки стали собирать тарелки, но некоторые продолжали сидеть в оцепенении, пережевывая завтрак. Санитары стаскивали непонятливых со стульев и выдирали у них из рук столовые приборы. Одна попыталась взобраться на стол, наступив голой ступней на тарелку. Санитар прыгнул за ней и, проклиная все на свете, схватил ее за руку и потянул вниз. Наконец им удалось добиться того, чтобы все собрали посуду и вышли из помещения. Работницы столовой подняли забытые приборы и тарелки, а женщины из палаты Клары, шаркая ногами, побрели к столам с подносами в руках. Медсестра Мэй повела ее через комнату к медсестре Тренч.
— Она устроила беспорядок в кабинете доктора Роуча. — заявила она медсестре Тренч. — Он велел, чтобы ты прислала санитара.
— У меня нет на это времени, — с досадой ответила великанша. — Ты же старшая медсестра, вот сама этим и займись. Это твоя работа.
— Я выполняю указания врача, — заявила медсестра Мэй, гордо вскинув подбородок.
Она повернулась на каблуках, готовая уйти, но вдруг передумала.
— Ах да, еще кое-что, — медсестра показала на Клару пальцем. — Она сказала, что беременна, — громко объявила Мэй.
Глаза великанши округлились. Она убрала руки от груди и шагнула к Кларе, но было слишком поздно. С полдюжины пациенток побросали подносы и кинулись к Кларе: одна схватила ее за живот, вторая стала тянуть за волосы, третья завыла и вцепилась ей в лицо. Клара пригнулась и закрыла голову руками, чтобы защититься. Грязные пальцы лезли ей в рот и царапали щеки. Медсестра Тренч и санитары стали оттаскивать от нее пациенток, прикрикивая на них, чтобы они оставили ее в покое. Медсестра Мэй с довольной ухмылкой отошла назад, наблюдая за происходящим.
— А ну-ка успокойтесь! — заревела медсестра Тренч. — Возьмите подносы и садитесь за стол. Сейчас же, а не то отправлю вас в изолятор!
Большинство женщин повиновались. Одна с криком упала на пол, хватаясь за голову. Две санитарки подняли ее на ноги и потащили вон из столовой. Медсестра Тренч в бешенстве взглянула на Мэй.
— Я позабочусь о том, чтобы начальство узнало о твоей выходке, — пригрозила она ей.
Медсестра Мэй пожала плечами.
— Интересно, — протянула она, — а доктор Роуч в курсе, что пациентки совсем тебя не слушаются?
— Я проработала с ними пятнадцать лет, — процедила медсестра Тренч сквозь сжатые зубы. — И буду работать, когда тебя здесь уже не будет.
Мэй закатила глаза и с победоносным видом удалилась из столовой. Медсестра Тренч взяла Клару за руку и подвела к прилавку, чтобы она получила завтрак.
— Правда это или нет, — тихо сказала она ей, — такие вещи лучше держать в секрете. Не надо никому говорить, смысла в этом никакого. Врачам плевать, а другие больные разорвут тебя на кусочки.
Она оставила Клару в конце очереди и отошла. В дверь в дальнем конце помещения стали заходить новые пациентки. Клара взяла поднос, пытаясь отдышаться. Сердце громко стучало в груди. На подносе стояла тяжелая кружка с жидким чаем, рядом лежали четыре черносливины и засохший кусочек хлеба. Она отнесла поднос к столу и села на свободное место. Ее соседка вдруг схватила хлеб. Клара, сгорбившись, склонилась над едой и дрожащей рукой взяла кружку с чаем. У нее не было ни малейшего аппетита, но она должна есть ради ребенка. Она глотнула чай — едва теплый, отдающий мочой. И все же она его выпила. Чернослив был сухим и жестким. Клара чуть не поперхнулась, когда попыталась его проглотить.
Санитарки ходили вдоль столов, поторапливая пациенток, чтобы они уступили место новой группе. Вдруг в конце стола женщина с куклой вскочила со стула, закричала и набросилась на соседку, выдирая ей волосы. Соседка начала сопротивляться, бить ее по рукам, стараясь высвободиться. Санитарки кинулись к дерущимся, чтобы их разнять.
— Моя девочка умирает от голода! — визжала женщина с куклой, пытаясь схватить кусок хлеба с подноса соседки. — Ты что, не слышишь, как она плачет? Она хочет кушать!
Санитарки схватили кричащую женщину под мышки и потащили от стола. Другая санитарка ударила ее по лицу, выхватила куклу и швырнула ее через комнату. Женщина, взвыв, кинулась за ней с искаженным от ужаса лицом. Упав на колени, она подняла куклу и, обливаясь слезами, стала качать ее на руках. Санитары с равнодушным видом заставили ее подняться и повели обратно к столу. Женщина села, завесившись волосами, и начала петь колыбельную, лаская куклу. Все продолжили есть.
Клара посмотрела на последнюю сморщенную сливу. Тошнота только усилилась. Может, отдать ее женщине с куклой? Но она все же сунула сливу в рот, тщательно прожевала и проглотила, с трудом сдерживая рвоту.
ГЛАВА 9ИЗЗИ
В понедельник дневник Клары лежал на верхней полке шкафчика, на стопке учебников по математике и английскому. К сожалению, прочитав его, Иззи не нашла ответа на свои вопросы. Напротив, все стало еще запутаннее. Было интересно заглянуть в двадцатые годы. Поразительно, но в дневнике Клары не было ничего, кроме обычных рассуждений молодой девушки, которая волнуется перед вступлением во взрослую жизнь и боится разочарований. Читая ее записи, никто бы не догадался, что она сойдет с ума. Правда, родители были с ней слишком строги, и она сильно переживала из-за гибели брата. В остальном ее будущее казалось лучезарным, пока она не познакомилась с Бруно. Тогда все изменилось.