асти — лишь попытки демонстрации возможностей и достижений. Привыкнув к жизни за железным занавесом, Россиянин побаивается открытого пространства, новых идей. не привык он и сам планировать свою жизнь, добиваться поставленных целей — проще отдаться на волю судьбы, исходя из того, что куда-нибудь кривая все равно выведет.
Безопасность — одна из главных тревог Россиянина. И один из способов почувствовать себя защищенным — быть преданным свой группе, интересы которой последовательно ставятся выше интересов общества в целом. Ради группы, клана можно пожертвовать многим, в том числе и чувством собственного достоинства. В некотором роде «нормальный человек», в отношении которого действуют определенные моральные принципы, — это только член группы. (вот они — истоки коррупции!) Альтруизм отступил в глубокий тыл под напором необходимости социального и материального самоутверждения. забота о «посторонних» людях и природе представляется слишком большой роскошью в обществе высоких рисков и экстремального выживания.
Добавим сюда готовность Россиянина к мобилизационной модели: сверхусилию на определенном отрезке времени, заканчивающемся периодом апатии и отхода от дел. Легко активировать в таком обществе и алгоритм поиска врага, жизни в осажденной крепости. Об этом неоднократно говорили многие эксперты «Росбалта».
Западный человек послевоенного мира стал куда более универсален и терпим к другим, менее привержен клану и группе — для него в большей степени все равны и заслуживают одинакового подхода. И в этом, вероятно, косвенная заслуга бреттон-вудской системы, включившей в единое пространство страны с разными менталитетами. То есть понятие «нормального человека» в западном мире сильно расширилось. С точки зрения Россиянина, порой, возможно, даже слишком.
Лишенное клановости западное общество одновременно является более атомизированным, более безразличным к жизни своих членов. но жизнь западного человека исторически складывалась так, что он отвечал за себя сам. Тем не менее, универсализм общества на определенном уровне дает ощущение безопасности. Обращаясь за помощью к властям, западный человек твердо рассчитывает на их объективность, а не ищет кривых ходов. Чувствуя себя более защищенным, он более открыт изменениям и новым идеям. Он в большей степени считает себя ответственным за свою жизнь и жизнь страны и готов к действиям, подтверждающим эту ответственность.
Одновременно с ростом универсализма выросло и чувство ответственности за природу, среду обитания в целом. Правда, рост этого чувства происходит в непрерывной борьбе с главным капиталистическим инстинктом — «делать деньги».
Усиление универсализма привело и к склонности вмешиваться в жизнь других народов — запад полагает, что они «такие же», а значит, надо помочь им устроить жизнь по счастливому западному образцу.
Наконец, западный человек привык к планомерным, распределенным во времени усилиям, а не к мобилизационной модели.
Сравним, подумаем, взвесим «за» и «против». Может быть, не стоит так уж цепляться за российскую самобытность, а следует, наоборот, двинуться в сторону общеевропейских ценностей и менталитета? Ведь европейским странам удалось наладить более удобную и защищенную жизнь. Именно такую, которую хотелось бы наладить и нам в России.
Главная задача нашей страны — модернизация человека. Об этом на сайте «Росбалта» говорили многие эксперты, в первую очередь — аналитик Андрей Столяров и профессор-психолог Александр Юрьев. Человек, а не ракеты и балеты, — самое главное, что производит каждое государство, и важно, чтобы оно производило определенный тип человека осознанно.
Сегодня мы видим, как государство занялось производством человека патриотического, но в очень специфическом понимании. активизировав силовую составляющую, механизм расширения пространства за счет соседей, власти пробудили и наиболее консервативные, дремучие составляющие российского менталитета. Для свободы высказывания остается все меньше пространства. Моральные нормы все больше сдвигаются в сторону архаики. Терпимость к «другим» — все ниже, а нетерпимость к оппонентам, характерные попытки выставить их «не людьми» — все выше. И это пытаются выдать за самобытный менталитет, который надо во что бы то ни стало охранить от «гнилого» западного влияния. Действительно, использовать привычные многовековые паттерны куда легче, чем стимулировать формирование нового менталитета.
В современной России есть немало людей, которые являют собой примеры лучших черт россиян, — активных, честных, энергичных, преданных своей работе и готовых выполнять ее не только за деньги, а по велению души, пожалуй, более бескорыстных и менее рациональных, чем среднестатистические жители запада. Есть и немало недавно возникших объединений энтузиастов, борющихся за чистоту и экологию наших городов, сохранение уникальных ландшафтов… вот где бы надо искать опору и материал для создания новой идентичности.
Но, увы, наше государство решило пойти иным путем. Что и неудивительно: ведь руководители страны — типичные носители традиционного (устаревшего) российского менталитета.
Куда активация «дремучести» может завести Россию, не надо и гадать. Наиболее яркий пример — Германия прошлого века. Хотя хочется надеяться, так далеко мы все же не зайдем.
В разработанном правительством антикризисном плане, среди прочих заклинаний, есть и пункт о сокращении неэффективных трат бюджетных средств. Скорее всего, он в обозримом будущем реализован не будет. Между тем, недавняя история с порталом госуслуг в Петербурге дает нам отличный пример сомнительного расходования бюджетных средств.
Напомним, на доработку портала было потрачено 182 млн руб. Предполагалось, что в результате все родители будущих первоклассников смогут записаться в выбранные школы культурно через интернет, а не дежуря неделями в «живых» очередях. Однако портал рухнул в первый же день записи — подставив тысячи людей, поверивших в предложенную городом «продвинутую услугу». Теперь идут депутатские расследования, стоит вопрос о вмешательстве прокуратуры.
На мой взгляд, было бы гораздо больше пользы, если бы к делу подключили общественный контроль. Представим себе, что администрация опубликовала бы подробный расклад: на какой платформе создан портал, какие использованы технические решения и сколько денег на каждое из них потрачено. А потом предложила независимым экспертам оценить проделанную работу. В Петербурге есть огромное количество высококлассных IT-специалистов, которые могут провести экспертизу проекта. Да, наверное, вскрылось бы много неприятных для администрации аспектов, но это был бы реальный шаг в борьбе с неэффективными тратами и коррупцией.
Однако здесь мы упираемся в реалии российской экономики и системы власти в целом. В администрациях всех уровней сидят люди, которые пришли туда распределять ресурс — госзаказ. за каждым главой комитета, управления, департамента и т. п. Стоит целый клан «близких людей» с широко открытыми ртами, и обмануть их ожидания нельзя. а уж насколько они окажутся профессиональны и какой откат достанется благодетелю — дело десятое.
Эта система пронизывает все общество сверху донизу, касаясь, безусловно, не только органов власти, но и бизнеса, стремящегося оказаться поближе к распределяющим. В этом плане менталитет чиновничества и большей части предпринимателей одинаков — и те, и другие принимают сложившуюся схему и стараются использовать ее по максимуму. Поэтому Алексей навальный, пытающийся выделить именно чиновничество в некий особый класс с «вредной психологией», в этом отношении не прав. Бизнес, облепивший всевозможные администрации, ничем не лучше. Да о чем говорить, если и сам навальный воспользовался возможностью не самого элегантного, хотя и законного способа заработать, открывшейся благодаря работе его брата в госструктуре.
В России идет борьба не за качество товаров и услуг, а за близость к «кормушке». Мы все к этому привыкли и зачастую даже не видим, как выглядит ситуация со стороны.
А ведь через государство, через госзаказ распределяются огромные средства, причем налицо тенденция к их увеличению. То есть это один из наиболее важных механизмов нашей экономики. И он архинеэффективен.
Разумеется, такая система может существовать некоторое время — особенно если она подкреплена огромным объемом природных ресурсов. В конце концов, чиновники и приближенный бизнес не сидят сиднем на «кормовых» деньгах: они пускают их в экономический оборот — строят себе дома, делают роскошные ремонты, покупают дорогие вещи. Вот тут уже начинается реальная конкуренция — ведь даже очень богатый человек не будет заказывать у знакомого то, что предлагается по более низкой цене или лучшего качества «сторонней» фирмой. Однако путь государственных денег на рынок оказывается очень долгим и извилистым. ни о каком развитии экономики в подобных условиях мечтать не приходится.
Разрушить эту застойную «экономическую модель» можно только путем широкого общественного контроля. И здесь представляется интересным вопрос: возможно ли, что борьба с системой начнется снизу, в том числе силами представителей тех или иных административных структур, понимающих всю тупиковость сложившейся ситуации и мечтающих жить в другой России? для того, чтобы запустить процесс перемен, в обществе должно быть хотя бы 10 % убежденных в своей правоте реформаторов. а сколько есть у нас — 2 %, 5 %, 7 %? никто не знает.
На сегодняшний день очевидно, что среди чиновников, приходящих «на кормление», нет желающих рубить сук, на котором сидят. нет смысла уповать и на верховную власть, которая является фундаментом сложившейся системы.
Глава государства, не будучи в состоянии реформировать неэффективную модель и придать ей импульс к развитию, решил демонстрировать динамизм иным путем и расширять подвластное пространство. Все новые территории оказываются включенными в нашу политико-экономическую систему, которая не имеет никаких перспектив.