– Видимо, какая-то храбрость у них есть, – ответил оперативник. – Версия со «златовлаской» пустышка, это ясно сразу. Те, кто действительно попадает в Ареал на почве наркоты, не прячутся от всех двое суток подряд. Наоборот, такие хорошо заметны. Или истерят в Сателлитовском госпитале, или рефлексируют по барам, любят побегать по Нейтралке в надежде, что именно у них не будет Зуда. Но чаще всего они добираются до Кабака и пьют там до потери сознания и денег. Не видно и не слышно только тех, кого с большой земли привезли силой. Принимающей стороне требуется время, чтобы обработать живой товар и довести его до необходимой степени лояльности.
Опер немного помолчал и добавил:
– Может, зря мы отказались от предложения Сателлита? ОСОП всё равно уничтожили, а Конашь-Ёль бы сейчас очень пригодился. Там условия не хуже Сателлитовских, железобетонные укрепления, канализация, свой водопровод на большую землю, даже евроремонт в квартирах. Там организовать Научный Центр было бы проще. И специалистов есть чем привлечь…
– Нет, – решительно возразил полковник. – Это слишком шито белыми нитками. Через пять минут после того, как Седьмой бат начнёт вселяться в Конашь-Ёль, весь Ареал будет в курсе, кто помогал Сателлиту уничтожить оповещение о Выбросе. И чем больше народа будет погибать под Выбросами, тем больше их станут ненавидеть. Увидишь, они ещё наживут себе врагов чуть ли не везде. Это можно будет использовать в наших интересах при заключении частных контрактов. Это первое. И второе: наш Научный Центр должен быть законспирирован. Что-то подсказывает мне, что РАО не обрадуется, когда узнает, что кто-то ведёт собственные исследования Ареала самостоятельно, да ещё не дай бог продвинулся дальше них. Поэтому НЦ будем держать в тайне сколько сможем. Слухи, конечно, ходить будут, от этого никуда не денешься, но подробностей никто знать не должен. Будем распространять дезу, мол, изучаем местное зверьё, а то твари совсем обнаглели, уничтожаются с каждым Выбросом всё тяжёлее, на плантациях Синьки стоит вечная бойня и так далее. Поставь своим людям задачу, пусть разработают пару-тройку легенд. Все должны считать, что мы занимаемся рутиной или вовсе толчём воду в ступе. А настоящие, мол, серьёзные исследования в Военсовете ведёт кто-то другой.
– Серьёзная наука требует больших денег, – произнёс оперативник. – Это всем известный факт. А мы в Военсовете самые богатые. У нас максимальный процент от продажи Синьки. Нас будут подозревать в первую очередь.
– А ты сделай так, чтобы не в первую! – заявил полковник. – Максимальный процент не есть монополия. Каждый из двенадцати батальонов имеет доход с плантаций, у нас он больше других потому, что мы тут фактически живём. Вся оборона, культивация и сбор на нас, остальные оказывают содействие в транспортировке и отражении атак во время её осуществления. Это важная помощь, но не более того. Основной фронт работ выполняем мы, и из-за этого наш батальон имеет наименьшее в Военсовете число частных контрактов. Это нравится не всем, не каждый боец стремится жить в окопах, мы едва влезаем в пятёрку самых популярных батальонов, даже несмотря на самое высокое денежное содержание. В результате мы самые многочисленные, но на нормальное количество частных контрактов людей всё равно не хватает. Почти все задействованы на Синьке, и ты не хуже меня это знаешь. И остальные тоже знают. Вот пусть и считают, что мы тут организовали пост деревенского агронома, изучаем способы повышения поголовья Синьки и разрабатываем новые методики эффективного поражения хитиновых воробьёв!
– Можно сыграть на разнице в условиях проживания. – Старший опер что-то пометил у себя в блокноте. – Мы живём в блиндажах и землянках, конечно, обустроились по максимуму, кто ж себя обделять станет, но это всё равно дыра в земле, хоть и благоустроенная. А у некоторых имеются настоящие подземные посёлки со всеми сопутствующими подземными евродизайнами. Нефтяники, артель «Восточная», от РАО за Каджером получили посёлок, Пятый бат за их охрану тоже, теперь вот Седьмой Конашь-Ёлем разжился. Сразу видно, где имеются все условия для организации серьёзной научной деятельности. Особенно подозрителен Конашь-Ёль, потому что он теперь принадлежит Седьмому батальону, а они людей больше всех к развалинам Базы ОСОП посылали, трофеи искать. Наверняка нашли что-нибудь и теперь изучают.
– Вот! Хорошая мысль! – одобрил Лиман. – За это Сателлитовцы точно ухватятся. И не только!
– Как только разработаем легенду, я доложу. Но у нас другая проблема, – оперативник скептически поморщился, – нам негде размещать свой настоящий Научный Центр. И персонал в него завлекать нечем. В ЦИАП сотрудники так себе специалисты, но комфортом разбалованы не по чину, в блиндажах жить не хотят. В Седьмом бате неплохие электронщики, есть пара очень хороших спецов, которых можно переманить за хорошие деньги, но теперь, когда у Седьмого есть Конашь-Ёль, они вряд ли согласятся. Среди Нефтяников мы тоже проводим работу, но у них условия для жизни гораздо лучше наших.
– После Выброса начинаем строительство собственного посёлка. – Лиман движением руки прервал речь оперативника. – Договор с артелью Саныча уже заключён. Будут строить по взаимозачёту. У них много техники взято в лизинг у РАО, нам казначейство за Синьку через РАО платит. Пересчитаем одно в другое, Саныч берёт это на себя, ему с Сателлитом поторговаться выгодно, они из-за этого лизинга для его артели закупочные цены на «Икс» урезают. Как Нелётная погода наступит, Саныч пришлёт людей и технику. Сначала соберут себе ангары, чтобы было, где технику от Выброса прятать, потом начнут копать. За двадцать Выбросов обещают закончить подземное строительство, внутреннюю отделку ещё не обсуждали. Стоимость и так огромная, сперва придётся подкопить денег.
– С настоящим подземным посёлком мы автоматически войдем в список тех, кто может организовать собственный недо-ЦИАП. – На лице опера появилось скептическое выражение.
– Не войдём, – ухмыльнулся полковник. – Потому что строить будем прямо здесь, на плантациях Синьки, полкилометра в тыл.
– Нервное получится место жительства, – удивился оперативник. – При каждом сборе существует опасность прорыва зверья. А в небе мутанты гарантированно будут сотнями. Может, лучше строить у самой границы с Нейтралкой? Всё-таки лишние километры, дольше Жёлтая Зона добираться будет.
– Вот именно потому, что так все подумают, мы там строить не будем! – победно заявил Лиман. – Версия для всех – мы планируем расширение плантаций и строим новый укрепрайон. Площадь плантаций будет располагаться между теперешней линией обороны и укреплениями посёлка. На его оборону мы сделаем серьёзный упор, чтобы в случае необходимости иметь возможность не только поддержать огнём первую линию, но и ликвидировать прорыв. Под это дело я раскручу Военсовет либо на участие в финансировании, либо на дополнительный процент с прибыли. Много отжать не получится, но с паршивых овец хоть шерсти клок. Наши сторонники окажут поддержку на общем заседании, с командирами Второго, Четвертого и Девятого батальонов я уже переговорил. Итого: мы вкладываемся в строительство посёлка, полностью подчинённого культивации Синьки. Оповещений о Выбросе больше нет, а как он ударил в тот раз посреди Нелётной погоды, все хорошо помнят. Поэтому нароем между колониями Синьки спасательных убежищ прямо на плантациях. Если хватит денег, то со временем соединим их подземными переходами с посёлком. В общем, комфортабельное жильё для личного состава, надежная оборона, ангары для техники, ремонтные мастерские и так далее. Хозблок в целях экономии построим над землёй, но надёжно укроем и соединим с жилым комплексом подземными ходами. Построим даже ангар для «вертушки» с раздвижной крышей.
Он на пару секунд замолчал, задумываясь над далекими перспективами, и продолжил:
– Своей у нас нет, но мало ли. Вдруг когда-нибудь появится. Пока же ангар будет предназначен на крайний случай. Вдруг Выброс ударит внепланово, а у нас борт Военсовета над плантациями работает. Будет куда посадить за двадцать шесть секунд и пилотов укрыть. Жить захотят – успеют.
– Но Синька может не занять дополнительную площадь, – нахмурился оперативник. – Её же и сейчас никто не сдерживает, места полно, но количество колоний не увеличивается.
– А вот для того, чтобы решить эту проблему, мы вполне официально организуем научную роту, которая будет заниматься её изучением. Неприсоединившиеся же как-то Синьку разводят. И даже подкармливают. Происходит это в Жёлтой Зоне, но никто пока не доказал, что в Зелёной такое невозможно. Вот пусть научная рота и корпит над этой задачей. Пожалуй, роты будет многовато. Организуем отделение. Скажем, четыре человека плюс командир, или как там его, научный руководитель. И ты сможешь под этим предлогом разговаривать с потенциальными кандидатами. Жить и работать будут в новом посёлке, мы выделим им комфортабельную подземную лабораторию в двадцать квадратов, и даже покажем её кому-нибудь из наших партнёров. Чтобы все знали, что у нас тут мышиная возня. Настоящий Научный Центр спрячем где-нибудь под хозблоком и засекретим ещё до окончания строительства. Для подставного НЦ будем закупать оборудование официально, какую-нибудь ерунду, для настоящего – через Нефтяников на подставные лица. Это уже твоя забота.
– Решим, – согласно кивнул оперативник. – Фронт работ понятен, время есть. За двадцать Выбросов разработаем несколько толковых вариантов, как будем готовы – доложу.
– Если вопросов нет, я тебя больше не задерживаю. – Лиман потянулся к кармашку с портативной рацией и нажал на тангенту: – Лиману!
– Оперативный на связи! – прозвучал ответ.
– Начштаба и зампотыла ко мне! – приказал полковник и бросил взгляд на старшего оперуполномоченного: – Продолжай копать в Сателлите. Я хочу знать, чем всё закончится.
– Товарищ полковник! – Подземный эфир слегка шипел, немного заглушая голос оперативного. – Их нет на связи! Наверное, спят, уже полночь.
– Отправь посыльных! – В голосе Лимана зазвучали агрессивные нотки. – Под Выбросом выспятся! Даю пятнадцать минут. Кто не уложится – заменю на более расторопного! Вопросы?