хваченная несколько дней назад в районе предполагаемого местонахождения знаменитого международного агента, известного под кличкой «Призрак». Догадка Филина не была лишена оснований. Осипов и сам допускал мысль, что Мухтаров предназначался в помощники Призраку; его ведь выследили в поезде, уходившем в Аксакальск, то есть именно в тот район, где находился Призрак.
И все могло бы обернуться по-другому, если бы Мухтаров не догадался, что за ним следят. Но он почувствовал это и, пытаясь уйти от преследования, неудачно выпрыгнул из вагона на ходу поезда. Теперь в бессознательном состоянии лежал он в больнице, и врачи не ручались за его жизнь.
В карманах пострадавшего обнаружили паспорт на имя Мухтарова, удостоверение и железнодорожный билет до Аксакальска. В чемодане нашли портативную радиостанцию и томик избранных стихотворений американских поэтов.
Был уже второй час ночи, когда в кабинете Осипова зазвонил телефон. Полковник торопливо схватил трубку, полагая, что звонят из больницы. Звонили, однако, из шифровального отдела.
— Разрешите доложить, Афанасий Максимович, — услышал он голос Филина. Подполковник был сильно контужен на фронте в годы войны и слегка заикался в минуты волнения.
— Докопались до чего-нибудь? — нетерпеливо спросил его Осипов.
— Так точно. Выяснилось наконец, что Мухтаров произносит в бреду строки из стихотворения «Ворон» Эдгара По…
— Ну и что же? — перебил его Осипов. — Удалось с его помощью прочесть перехваченную шифрограмму?
— Нет, не удалось. Видимо, стихотворение Эдгара По не имеет к ней никакого отношения.
— Так, так… — разочарованно проговорил полковник. — Сообщение не очень-то утешительное…
Едва он положил трубку на рычажки телефонного аппарата, как снова раздался звонок. Полковник почти не сомневался теперь, что на этот раз звонят из больницы. Предчувствие не обмануло его.
— Это я, Круглова… — торопливо и сбивчиво докладывала дежурная медсестра.
По ее голосу Осипов догадался, что в больнице произошло что-то особенное.
— Знаете, что случилось? Мухтаров умер только что…
Надежда напасть на след Призрака с помощью Мухтарова рухнула, и Осипов не сдержал тяжелого вздоха.
— Приходил ли он хоть перед смертью в сознание? — спросил полковник уже без всякой надежды.
— Нет, — поспешно ответила Круглова. — Только по-прежнему бредил стихами. Может быть, он поэт какой-нибудь?…
— Люди такой профессии не бывают поэтами! — убежденно произнес Осипов. — Какие же стихи говорил Мухтаров? Всё те же?
— Я записала. Сейчас прочту, только тут тоже всё разрозненные строки: «Гость какой-то запоздалый у порога моего, гость — и больше ничего»… Похоже, Афанасий Максимович, что он это сам сочинил, — заключила Круглова. — Наверно, под «гостем» смерть свою имел в виду.
— Это все, что он произнес?
— Нет, еще четыре строчки:
Согнется колено, вихляет ступня,
Осклабится челюсть в гримасе, -
Скелет со скелетом столкнется, звеня,
И снова колышется в плясе.
— Прочтите еще раз, помедленнее, — попросил Осипов и стал торопливо записывать.
«Действительно, какие-то загробные строки пришли на память Мухтарову перед смертью», — подумал полковник и, поблагодарив Круглову, набрал номер телефона Филина.
Филин отозвался тотчас же.
— Запишите-ка, пожалуйста, еще несколько строк стихотворного бреда Мухтарова, — попросил полковник и продиктовал Филину строки, сообщенные медицинской сестрой.
— Первая строка — вернее, две строки — это из «Ворона» Эдгара По, — выслушав Осипова, сказал Филин. — А «скелеты», видимо, из какого-то другого стихотворения: размер иной. Придется теперь сидеть до утра, перечитывать поэтов, родившихся позже Эдгара По. Всех его предшественников я уже, как говорится, проработал, — добавил он с усмешкой.
Домой Осипов шел пешком. В голове было много неясных мыслей, смутных догадок. Невольно приходили на память стихи Эдгара По о шорохах и портьерах, о черных птицах, оправляющих траур своего оперения… Что значило все это? Какой смысл таился в наборе таинственных слов? От разгадки зависела, быть может, судьба многих людей, безопасность каких-то районов страны, государственная или военная тайна. Было над чем поломать голову…
Ключи к шифрам
Хотя Осипов не спал почти всю ночь, на работу он явился как обычно — к девяти часам утра.
Едва он прошел в свой кабинет, как к нему негромко, но энергично постучали.
«Филин», — подумал полковник, знавший его манеру стучать.
В кабинет действительно вошел подполковник Филин.
«Позавидуешь человеку, — подумал Осипов. — Тоже не спал, наверно, всю ночь, а ведь по виду не скажешь — здоровяк!»
По стремительной походке подполковника, по выражению его лица и по блеску серых глаз было видно, что он бодрствовал не напрасно.
— Разгадали? — быстро спросил его Осипов.
— Так точно, Афанасий Максимович! — весело проговорил Филин и положил на стол массивный однотомник произведений Гёте.
Осипов, полагавший, что разгадать тайну шифра должен был помочь сборник американских поэтов, найденный в чемодане Мухтарова, удивленно поднял глаза.
Помедлив немного, будто наслаждаясь недоумением
Осипова, Филин с загадочной улыбкой раскрыл семьдесят вторую страницу однотомника и показал напечатанное на ней стихотворение «Пляска мертвецов»:
— Вот откуда новая строка мухтаровского бреда, товарищ полковник! Догадка эта родилась в результате специальной консультации у опытного литературоведа. Текстом этого стихотворения и закодирована перехваченная нами шифрограмма. Обратили вы внимание, что цифры в ней не только разбиты на группы, но и как бы разложены на строки? Это показалось мне не случайным и подтверждало мою мысль, что для шифровки могли быть использованы стихи. И я не ошибся. Получается следующая система: каждая новая строка начинается трехзначной цифрой с нолем впереди; ноль тут означает начало новой строчки шифра. Вторая цифра — порядковый номер строфы стихотворения. Третья — строка в строфе, а все последующие цифры — номера букв в строках. Возьмем теперь для примера первую строку перехваченной нами шифровки:
066 14 15 2 5 16 18 19 21 13 18 21…
— Давайте расшифруем ее. 066 означает начало строчки шифра, шестую строфу и шестую строку в ней. В «Пляске мертвецов» строка эта звучит так:
«Все выше и выше вползает мертвец…»
— Четырнадцатой буквой будет здесь «п», пятнадцатой — «о», второй «с», пятой — «ы», шестнадцатой — «л», восемнадцатой — «а», девятнадцатой — «е», двадцать первой — «м», тринадцатой — «в», восемнадцатой- «а», двадцать первой — «м». Из букв этих складываются слова:
«Посылаем вам…»
Чувствовалось, что подполковник очень доволен своей сообразительностью и с нетерпением ждет похвалы. Но Осипов не был щедр на комплименты — он решил прежде сам прочесть всю шифровку. И только тогда, когда шифрограмма была раскодирована им самостоятельно, он встал из-за стола и крепко, с чувством, пожал Филину руку.
— Спасибо, Борис Иванович! Спасибо! — поблагодарил он подполковника и, помолчав немного, поинтересовался: — Ну, а американские поэты тут при чем же?
— Их «роль» в этой истории пока не выяснена, — развел руками Филин.
— Однако они определенно имеют какое-то отношение ко всему этому делу, — убежденно заключил полковник и отпустил Филина.
Генерал Саблин, начальник Осипова, был занят все это утро неотложными делами, а полковнику никогда еще не терпелось так, как сегодня, доложить ему результаты проделанной работы.
«Ловко, однако, придумали шпионы вести свои переговоры с помощью стихов, — размышлял Осипов, прохаживаясь по своему кабинету. — Для такого шифра не требуется ведь ни кодовых таблиц, ни книг, ни журналов, ни газет, к чему обычно прибегают многие тайные агенты при шифровке. Нужно только хорошо запомнить какое-нибудь стихотворение и условиться со своим корреспондентом пользоваться его текстом. И уж можно не сомневаться затем, что никто из непосвященных не прочтет никогда ни одной зашифрованной строки. А томик стихов? Он, видимо, не имеет отношения к уже прочтенной шифрограмме, но, может быть, им намеревались пользоваться в будущем или предназначали для каких-нибудь особых передач»…
Полковник взял бумагу, на которой был написан текст разгаданной шифровки, и снова прочел его:
«Посылаем вам помощника — Мухтарова Таира Александровича, специалиста по радиотехнике, и рацию. С августа переходите на новую систему».
«Что же это за система? Может быть, под «системой» имеется в виду какое-нибудь новое стихотворение? Вполне допустимо в таком случае, что Мухтаров вез Призраку томик американских поэтов с тем, чтобы тот выучил из него до августа какое-то определенное стихотворение. Скорее всего, этим новым стихотворением является «Ворон» Эдгара По. Тогда становится понятным, почему Мухтаров бредил этими стихами…»
Дальнейшие размышления полковника Осипова прервал телефонный звонок. Звонил Филин.
— Скажите, Афанасий Максимович: рация Мухтарова у вас еще? — поинтересовался он.
— Да. А зачем она вам?
— На внутренней стороне ее футляра карандашом написано несколько цифровых строк. Посмотрите, пожалуйста, точно ли в начале первой и второй строчек после нолей стоят восьмерки?
— Подождите минутку, сейчас проверю.
Полковник торопливо открыл крышку футляра рации, стоявшей в углу его кабинета, и на матовом фоне ее внутренней поверхности прочел:
033 2 19 28 25 7 22 39 035 3 2 26 27 6 3 32 30 5…
Там были и еще какие-то строки, но полковник сосредоточил внимание только на этих двух. Первые цифры после нолей действительно напоминали восьмерки, но, присмотревшись к ним хорошенько, Осипов убедился, что это были тройки.
— Вы ошиблись, Борис Иванович, — сказал он в телефонную трубку: — не восьмерки, а тройки.
— Тройки?… — переспросил Филин. — Ну, тогда совсем другое дело! Разрешите зайти к вам минут через пятнадцать?
— Прошу!