Отдельные лица забрасывались в Венгрию еще до 23 октября в качестве разведчиков и связных. Один из таких, Иван Золтан, пытался 17 октября вылететь из Будапешта в Западную Германию. Однако подготовленный им захват самолета не удался. Иван остался в Будапеште и позднее активно участвовал в кровавых делах контрреволюционных террористов.
Но то, что оказалось не по силам Ивану, без труда удавалось некоторым лицам, пользующимся дипломатической неприкосновенностью. В журналистских кругах Будапешта обратили внимание на частые поездки в Вену и в Зальцбург помощника военного атташе США в Венгрии капитана Глиссона. Эти вояжи капитана Глиссона в дни, весьма неподходящие для развлекательных путешествий, рассматриваются как одна из линий связи между контрреволюционным мятежом в Венгрии и зарубежными очагами, участвовавшими в его подготовке и осуществлении.
Вся эта лихорадочная деятельность не прошла бесследно. Уже 23 октября из-за рядов мирной демонстрации высунулся наружу вооруженный кулак контрреволюции: на заранее мобилизованном транспорте по определенным пунктам города развозились автоматы, пулеметы, гранаты. В ту же ночь, выполняя общий стратегический замысел, вооруженные группы мятежников захватили в Будапеште радиостанции, оружейные заводы «Данувия» и «Лампадьяр», совершили нападение также и на арсеналы.
В эти дни агентство Франс Пресс сообщило: «Подтвердилось, что в Западной Венгрии с лихорадочной поспешностью создают военные организации с тем, чтобы они приступили к политическим акциям, которые будут иметь далеко идущие последствия». И не без запоздания французское агентство признало: «В Венгрии появились признаки хортистского путча 1919 года». Лондонская газета «Рейнольдс ньюс», в свою очередь, писала: «Венгерские фашисты хлынули из-за границы в Венгрию… Существует возможность установления крайне фашистского режима под руководством последователей Хорти и Салаши».
Организаторам контрреволюционного заговора уже мерещилось осуществление их заветной мечты, и они действовали с каждым днем все более открыто и нагло.
Нам рассказывали жители Будапешта, что военный атташе США полковник Тодд не раз выступал перед контрреволюционными бандами, призывая их к продолжению борьбы. Но дело этим не ограничивалось. Уже в первые дни событий на улицах Будапешта многие видели машины американского посольства, разъезжавшие со знаком «Красного Креста»; из этих машин прямо на улице раздавали оружие. Не удивительно, что уже в первые дни после подавления контрреволюции были собраны тысячи винтовок, пулеметов, автоматов, пистолетов иностранного образца. Американская разведка много поработала над тем, чтобы в кратчайший срок перебросить в Венгрию всякого рода вооружение, продовольствие и т п. под видом «помощи».
В период между 29 октября и 4 ноября, то есть в дни наибольшего разгула белого террора, в Венгрию через австро-венгерскую границу ежедневно шло 10—12 вагонов с «помощью» из Австрии, которая служила подкреплением для бесчинствующих грабителей и убийц.
Очевидцы сообщили нам, что через Австрию из Западной Германии были доставлены в Будапешт, в частности, фауст-патроны. Они были привезены под видом медикаментов Хортистские офицеры Печи и Надь, прибывшие из Западной Германии, организовали с помощью своей агентуры на одной из фабрик в Уйпеште изготовление бутылок с горючей смесью в качестве дополнения к имевшемуся вооружению. Хортистский офицер Хетеньи бросал гранаты в окна домов коммунистов.
Но действовали в Будапеште не только хортистские соратники фашистского офицерья, но и непосредственно сами эсэсовцы. Так, например, эсэсовский офицер Отто Франк, орудовавший под личиной «администратора госпиталя Красного Креста», поддерживал по радио прямую связь с Бонном при помощи шифрованных телеграмм; этот же эсэсовец вел переговоры с некоторыми министрами правительства Надя Имре, а также с кардиналом Миндсенти. 27 октября при осмотре следовавшей из Бонна машины с медикаментами был задержан агент западногерманской разведки Фриц Мольден. Подобные случаи не были единичными.
Нельзя не обратить внимание и на следующее. Буквально в первый день событий в Венгрию хлынули сотни корреспондентов из США, Англии, Франции, Западной Германии, Австрии, Бельгии и других стран. Когда после разгрома контрреволюционных банд эти корреспонденты устремились по домам, выяснилось, что многие из них не имели никакого отношения к печати и являлись просто-напросто агентами разведок, сотрудниками всякого рода реакционных организаций.
Положение в стране осложнялось с каждым днем. В Будапеште буйствовали контрреволюционные банды, а правительство Имре Надя тем временем в ходе бесконечных реорганизаций все больше и больше сдвигалось вправо и вместо того, чтобы отбросить реакцию, наступающую на основные жизненные права народа, все глубже увязало в соглашениях с представителями реакции и открывало путь к фашистской реставрации. 29 октября правительство распустило армию, а также милицейские формирования, передав дело охраны порядка сколоченным на скорую руку отрядам, которыми нередко командовали хортистские офицеры, в том числе выпущенные из тюрем преступники. О том, куда скатилось правительство Имре Надя, лучше всего можно было видеть на примере того, как менялась жизнь в здании парламента, где обитал Надь.
Вот что рассказывает об этом майор военной академии имени Зрини, бывший очевидцем событий:
«В первые дни событий в парламент прибывали делегации рабочих, крестьян, интеллигенции, выражая свои пожелания. Но потом число этих делегаций быстро стало уменьшаться. В то же время росло число других делегаций, точнее, вовсе не делегаций, так как их никто не посылал. Вместо рабочих блуз у подъезда парламента появились старые офицерские мундиры, еще пахнущие нафталином, а также меховые шубы и бекеши. Коридоры парламента переполнились помещиками, владельцами акций, хортистскими офицерами. Они входили в приемные министров, вторгались в рабочие кабинеты. Затем появились политики, которые называли себя мелкими сельскими хозяевами, хотя в прежние времена даже партия мелких сельских хозяев вычистила их из своих рядов. Они стали требовать, чтобы тем владельцам, у которых народ конфисковал землю за сотрудничество с фашизмом, было возвращено по 100 или 200 хольдов земли. Далее появились называвшие себя социал-демократами бывшие владельцы акций и предприятий, которые предлагали уничтожить государственную собственность на предприятия с числом рабочих в 100 или 150 человек и возвратить их прежним владельцам. Они полагали, что можно уже думать и об этом. Позднее хортистские офицеры овладели коридорами и почувствовали себя настолько в седле, что даже хотели с оружием в руках арестовать в здании парламента председателя Президиума Республики Ищтвана Доби и председателя Государственного Собрания Шандора Ронаи. По коридорам посыпались слова „ваше превосходительство“ и „ваше высокоблагородие“. Реакционные элементы во все большем числе становились членами кабинета; они заботились не о восстановлении порядка, а прежде всего о позициях своей партии, а также с жаром помогали своим старым добрым знакомым».
На политическую авансцену вылезли всякого рода авантюристы, рвавшиеся в диктаторы.
Одним из главарей контрреволюционных шаек был некий Йожеф Дудаш, возглавлявший так называемый «Венгерский национальный революционный комитет». Он же был редактором грязного реакционного листка «Мадьяр фюггенленшаг».
Откуда взялся Дудаш?
В 1944 году руководитель венгерских фашистов Хорти, пытаясь спасти свою шкуру, решил направить к советскому командованию делегацию для переговоров. Сухопутный венгерский адмирал пожелал, чтобы в составе этой делегации был также коммунист. Коммунистическая партия Венгрии, подвергавшаяся жесточайшим преследованиям со стороны режима Хорти, отказалась участвовать в этих маневрах фашистского диктатора. Тогда Хорти включил в делегацию инженера Дудаша, выдав его за коммуниста, хотя на самом деле он был правым социал-демократом.
После освобождения страны Дудаш баллотировался на выборах по списку партии мелких сельских хозяев. Авантюристические действия Дудаша в конце концов привели его в тюрьму. После отбытия наказания он работал специалистом по холодильному оборудованию, а попутно создавал вокруг себя сеть осведомителей. Когда в Венгрии начался разгул реакции, Дудаш отправился в Национальный банк, взял там миллион форинтов и на улице раздавал деньги прохожим, чтобы приобрести популярность. Позже на улице Ракоци у универмага Гутмана он раздавал уже награбленные зимние пальто и костюмы, давая впридачу каждому по пять гранат.
29 октября Дудаш появился в редакции газеты «Сабад неп», захватил ее помещение и начал издавать свой гнусный листок. Здание редакции стало штабом Дудаша. Он требовал уже, чтобы его именовали «г-ном премьер-министром». В эти дни к Дудашу явился человек, назвавшийся представителем Красного Креста из Вены. Он пожаловался на то, что венгерский консул в Вене не дает разрешения на провоз в Венгрию той «помощи», которая там заготовлена, и предложил Дудашу изрядную сумму денег для издания газеты. Дудаш принял эти деньги, а гость осведомился, успел ли Дудаш вступить в контакт с кардиналом Миндсенти, и посоветовал сделать это как можно скорее.
Там же, в штабе Дудаша, произошла еще одна любопытная встреча. Претендента в венгерские диктаторы пожелали увидеть американские, английские и некоторые другие корреспонденты. Среди них были Маккормик – корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс», Шепперт – корреспондент английской «Дейли телеграф энд Морнинг пост» и другие. Корреспонденты интересовались ходом событий в стране и спрашивали, как предполагается восстанавливать венгерскую экономику. Дудаш ответил, что Венгрии необходим заем в один миллиард долларов. Так один из главарей контрреволюционных элементов уже готовился передать Венгрию в кабалу империалистическим державам.
Дудаш был не единственный авантюрист, на которого делали ставку те, кто мечтал о ликвидации народной Венгрии и восстановлении капиталистических порядков в стране. Каждый день приносит новые подробности того, как грызлись за власть ставленники различных групп контрреволюции.