И это построено без применения техники. Ни одной гайки археологи не нашли, гаечного ключа тоже не обнаружили. В древнем мире техники не могло быть, потому что если бы была, так не исчезла бы, тем более не могла исчезнуть бесследно. Если бы современный Нью-Йорк археологи раскопали, хоть через миллион лет, они нашли бы горы самой разнообразной техники – шила в мешке не утаишь. Итак, у строителей пирамид не было ни башенных кранов, ни электродвигателей, ни дизелей. А безо всего этого, по современному суждению, такое сооружение возвести невозможно. Такие огромные блоки на такую высоту без техники не поднять. Не говоря уже про идеальную подгонку блоков, это невозможно сделать при помощи бронзового скребка. Если бы великой пирамиды не существовало, и кто-то составил бы её проект со всеми техническими характеристиками, а потом спросил бы, можно ли это возвести без техники, инженеры долго бы над ним смеялись. Но вот же она стоит. Хоть помрите от смеха.
Пирамида не просто стоит хрен знает сколько тысяч лет без реставрации, так она ещё и издевается над нами. Известно, что она пуста на 15-20%, а открытые помещения составляют всего 1%. Эта штука так сделана, что мы даже исследовать её не в состоянии. Сейчас можно просканировать всё что угодно, но пирамида почему-то не сканируется. Перед нами постройка, в которую мы даже зайти не можем при всех своих технических достижениях.
Тайны пирамид ни когда не будут раскрыты людьми. Для этого умишка маловато у знатоков квантовой физики. Фантазировать о том, как и зачем были построены пирамиды, бессмысленно, но один вывод всё-таки можно сделать: строители пирамид не имели техники, но по уровню знаний существенно превосходили современных инженеров.
Такие памятники дотехнических цивилизаций разбросаны по всему миру. В Америке, например, одна только планировка древних городов и зданий свидетельствует о высочайшем уровне математических и астрономических знаний. А европейские мегалиты? Например, мегалитический комплекс близ Карнака. Как можно без техники хотя бы сдвинуть с места, а потом ещё и вертикально установить камень более 20 метров в высоту и весом более 350 тонн? И в Стоунхендже некоторые камушки весят более 20 тонн, а все так ровненько расставлены. Как же они это сделали без техники? Так головой работали. То есть головы у них работали куда получше, чем у современных инженеров. Про остров Пасхи вообще молчу, отдельная тема.
И романо-германская цивилизация, пока не слетела с нарезки, творила самые настоящие чудеса. Мы не всегда, может быть, в достаточной мере осознаем, что готические соборы – это гениальные произведения человеческого духа, воплотившие такой дерзновенный полет инженерной мысли, на какой современный европеец уже не способен. Рональд Бехман писал: «Если бы нам пришлось возводить готические соборы средствами, которыми располагали их строители, и с использованием технических приемов, применявшихся ими, мы не смогли бы решить эту задачу, а точнее у нас не хватило бы смелости это сделать». Вывод напрашивается простой: человек, получивший в своё распоряжение технику, со всей неизбежностью деградирует.
Мы говорили о великих цивилизациях, как исчезнувших, так и доживших до наших дней, которые, не создавая техники, тем не менее достигли высочайшего уровня, как в материальной сфере, так и в области развития всех человеческих способностей – интеллектуальных, волевых, эстетических. Эти цивилизации созидали в первую очередь человека, результатом их развития стала человеческая личность поразительного качества. Принципиально иного качества по сравнению с современными людьми, которые в основной своей массе удивительно измельчали, стали жалкими и ничтожными, заплатив страшную цену за научно-технический прогресс. Но мы ещё не сказали про цивилизации, которые современные европейцы считают примитивными, высокомерно посмеиваясь над ними, как над дикарями, которые так и не сумели выбраться из каменного века.
Всегда считал, что эти цивилизации не примитивны, а просты, но оказалось, что не так уж они и просты. Естественные цивилизации при ближайшем рассмотрении поражают своей внутренней сложностью, которая так же обеспечивает высокое качество личности, куда более высокое, чем у европейцев. Средний европеец гораздо примитивнее среднего эскимоса.
Дэн Симмонс сообщает об эскимосах потрясающие вещи. Как, например, эскимос может сделать себе сани за пару часов, используя то, что, казалось бы, совершенно не пригодно для изготовления саней. Он разбирает палатку, одну из тюленьих шкур разрезает пополам, потом обе половины мочит в полынье и на каждой раскладывает мороженую рыбу цепочкой – голова к хвосту. Потом скатывает половинки быстро замерзающей тюленьей шкуры, заворачивая в неё уложенную цепочкой рыбу, так чтобы рулон получился как можно более тугим. Через пару минут рулоны с загнутыми вверх рыбьими головами обращаются в подобие дубовых брусов. Потом с помощью сухожилий и кожаных ремешков связываются оленьи рога и кости, ранее служившие каркасом палатки. К этому сооружению привязываются полозья, которые, впрочем, ещё не доделаны. Смочив шарики из мха и ила, он укладывает их по длине полозьев, ровно размазывая. Потом поливает водой застывший слой обмазки, поверх которого мгновенно образуется ледяной панцирь. Потом трет влажным куском медвежьей шкуры, пока ледяная корка не становится совершенно гладкой. Сани готовы.
Это не просто пример поразительной изобретательности, тут требуется совершенно уникальные навыки. Европеец, который видел, как это делается и всё хорошо запомнил, не сможет соорудить такие сани не только за 2 часа, но и за 2 дня. Сани или будут разваливаться, или не будут скользить. Думаю, не многих из нас вообще удалось бы научить проделывать такие штуки и за несколько лет, но каждый эскимос это умеет, для них это требование простейшего выживания.
А как строится снежный дом, это вообще уму непостижимо. Эскимос вырезает из плотного снега блоки, каждый из которых должен быть строго определенного размера и конфигурации, это требует тончайшего расчета, но всё делается на глаз. Потом из блоков, как из кирпичей, строится сооружение идеальной геометрической формы, верхние блоки ложатся почти горизонтально, потом вставляется последний, замковый, блок, который удерживает всю крышу. Потом при помощи горящей плошки с тюленьим жиром внутренняя поверхность стен растапливается, после чего стены покрываются тонкой, но прочной ледяной коркой. Стены покрывают тюленьими шкурами, которые защищают от капель воды, образующихся при повышении температуры в доме. В таком доме очень тепло, под шкурой и голому не холодно, хотя на улице тем временем стоит сильный мороз. На каркасах сушится одежда, при помощи специальных приспособлений готовится горячая пища. Живи да радуйся. Но вы попробуйте сделать такой дом, не говоря уже о том, чтобы его изобрести. Сложнейшие расчеты надо производить в уме, а потом рука должна с идеальной безупречностью совершать движения, соответствующие этим расчетам.
А уж как эскимосы ловят тюленей, это за гранью возможного. Тюлень редко выползает на лед, а выползая, видит человека издалека и всегда успевает нырнуть в лунку. С винтовкой тут можно бродить месяцами и ни кого не убьешь, раньше сдохнешь. А эскимос знает, что огромные пространства льда покрыты маленькими отдушинами, которые делают тюлени, чтобы иногда глотнуть воздуха. Отдушины крохотные, они почти не видимы, можно часами бродить по льду и не найти ни одной. Как эскимос находит отдушины, понять невозможно, он различает почти неуловимые приметы. При этом передвигаться надо абсолютно бесшумно, тюлень под водой очень хорошо слышит скрип снега. Но вот отдушина найдена, нам это ни чем бы не помогло, а эскимос берет тоненькую косточку, которая привязана длинной веревкой из сухожилий к другой косточек, и отпускает её глубоко под лед. Это сигнальное устройство. Начинаются часы абсолютно неподвижного ожидания. Время от времени охотник берет деревяшку с воткнутыми в неё птичьими когтями и скребет по льду. Звук такой тихий, что человек его и в метре не услышит, но тюлень слышит этот звук. Любопытство влечет тюленя к источнику звука, сигнальное устройство из косточек срабатывает, хотя это может заметить только эскимос. Охотятся ночью, тюленя не видно, как эскимосу удается его увидеть и точно метнуть гарпун, понять невозможно. Чтобы быстро вытащить тюленя на лед, пока он не сорвался с гарпуна, нужны особые навыки.
Это не просто интересный и забавный способ охоты. Европеец может в деталях узнать всё про охоту на тюленя, но у него ни чего не получится. Тут половина успеха зависит от интуиции, от особым образом обостренных чувств. Надо слиться с тем миром, в котором живет тюлень, стать его частью. Надо думать и чувствовать, как тюлень. Эскимосы считают, что в конечном итоге тюлень сам решает , позволить себя убить или нет. Душа тюленя бессмертна, если он позволит себя убить, это для него переход на другой уровень бытия, он может добровольно на это пойти, если ему понравится красота искусно изготовленного гарпуна, если понравится хитрость и выдержка охотника, а охотник, вытащив тюленя на лед, достает фляжку, набирает в рот воды, прижимается губами к губам тюленя и выпускает воду изо рта ему в пасть. Это благодарность тюленю за то, что он пришёл. Душа тюленя может рассказать другим тюленям, что надо приходить к этому охотнику, если они хотят испить такой же чистой воды.
Нам всё это кажется сказками примитивных народов, но что мы, такие умные, знаем про обитателей морских глубин? Европейцы, к примеру, изучают дельфинов давно, настойчиво и целеустремленно, с использованием современной техники. Установили, что у дельфина фактически есть разум, хоть и непохожий на наш, установили, что дельфины обмениваются меж собой довольно сложной информацией, то есть у них есть язык. А можем ли мы поболтать с дельфином, перекинуться парой фраз? А не можем. И ни какая техника нам в этом не поможет. Нам не доступен способ бытия дельфина, не понятен тип его разума, тип его языка. Мы ни когда не поймем, почему дельфины спасают упавших за борт моряков.