– Вот почему отец запер меня. Из-за этих тварей. Я видела такое вчера ночью.
Рен смотрит на рисунок и кривит лицо.
– Ты видела это? – Я киваю, а парень с минуту молча рассматривает изображение. – Где?
– У своего дома. Я возвращалась с праздника и остановилась, чтобы посмотреть на озеро. Когда развернулась, чтобы войти, оно стояло между мной и дверью.
Рен удивленно таращится на меня.
– Так это не шутка?
– Я абсолютно серьезна.
– Где ты нашла эту книгу?
– Она была спрятана под замком. Есть еще шесть таких же. – Я указываю на банкетку. – Думаю, это могут быть журналы наевфуиля. Очень старые. Сохранившиеся со времен до землетрясения.
Я наблюдаю за тем, как Рен пытается решить, верит он мне или нет. Парень смотрит то на меня, то на книгу, закусывает губу, взвешивая услышанное. Затаив дыхание, я жду, хоть надежды и мало. Потому что, если я не смогу убедить Рена, со всеми остальными у меня вообще нет шансов.
Лицо парня становится жестче, и я понимаю, что все потеряно.
– Слушай, – начинает он, – что бы это ни было и что бы тебе ни померещилось прошлой ночью, у тебя сейчас есть проблемы посерьезней. Я здесь, чтобы предупредить, что Джайлз Стюарт выходит на тропу войны. Против твоего отца.
По моему затылку бегут мурашки.
– Почему?
Рен мрачнеет.
– После того, как мы вчера ушли, праздник закончился и всех отправили по домам. Утром первым делом группа людей отправилась искать лошадей Джима Баллантайна. Их нашли в лесу. Мертвых. – Он некоторое время молчит. – Бескровных.
– Боже. – Я сглатываю ком в горле. Взгляд падает на изображение чудовища. Я складываю два и два и молюсь, чтобы у меня получилось пять. Пусть я окажусь не права. Пожалуйста. – Я не понимаю, какое это имеет отношение к моему отцу? Он был здесь прошлым вечером; я могу это подтвердить.
– Это еще не все. – Пауза. – Хэтти Логан и Элин Андерсон не вернулись домой. Сначала они шли вместе с Корой и другими ребятами, а потом отделились от группы и направились к дому Логанов. Но домой они так и не попали, и никто их с тех пор не видел.
– Может, они потерялись, – предполагаю я, – или… у Элин начались роды, а Хэтти осталась с ней.
Рен трясет головой, лицо у него мрачное.
– У моста нашли арисэд Элин. Он был в крови. – Мы синхронно смотрим на книгу. – Гэвин и его поисковая группа пришли ко мне около часа назад, хотели узнать, не видел ли я чего необычного, – продолжает Рен. Следующую фразу он произносит, отведя взгляд: – Альва, я сказал им, что твой отец считает, что где-то в наших краях бродит луга. А он передал Джайлзу. Я видел их на площади, когда шел к тебе. Джайлз толкал речь перед толпой, убеждая их, что всему виной лишь один человек.
Я закрываю глаза и вспоминаю шум вчерашнего праздника. Свет костра, музыку, пение и танцы. Тепло, которое от нас исходило. Жизнь. Мы зажгли маяк в центре Ормсколы, и эти существа потянулись на его сияние, как мотыльки на пламя свечи.
– Альва? – Рен внимательно смотрит на меня. – Ты меня слышала? Джайлз придет сюда. Он, наверное, уже в пути.
Ну конечно. Это шанс, которого Стюарт так ждал. Ему не удалось обвинить отца в смерти матери, и Джайлз вознамерился каким-то образом заставить его заплатить за Хэтти и Элин.
И мой отец должен заплатить за это. Он знал, что твари существуют, и ничего не предпринял, никому не сказал. Если Хэтти и Элин мертвы, значит, он виновен в их смерти так же, как виновен в смерти мамы.
– Ты очень бледная, – замечает Рен, – может, воды?
Я киваю, парень берет меня за руку и ведет на кухню. Я сажусь, а он наливает воду. Делая глоток, я ощущаю легкий привкус дыма и торфа. На стенках стакана все еще остался вчерашний виски.
Я проверяю время. Дункан уезжает через два часа. И увозит с собой мой единственный шанс на побег. Я ждала и готовилась слишком долго, чтобы упустить его.
– Тебе лучше уйти, – говорю я и встаю, – до того, как сюда заявится Джайлз. А мне нужно прибраться. Заколотить окно.
– Я сам заколочу окно.
– Нет, лучше я.
Снова перевожу глаза на часы. Рен прослеживает мой взгляд.
– Что такое? Почему ты все время смотришь на часы?
– Тебе кажется, – не выдерживаю я. – Я правда считаю, что тебе лучше уйти.
За этим следует пауза. Потом лицо парня озаряет понимание.
– В час отправляется почтовая телега, так ведь? Я слышал, как ты вчера говорила с Дунканом.
– Ох, ради всего святого.
Я порываюсь уйти, но Рен хватает меня за запястье. Прищурив глаза, он внимательно всматривается в мое лицо.
– Дункан предложил подвезти тебя? Нет… ты собираешься забраться на телегу тайком, да?
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно.
– Маррен Росс, должна сказать, что у тебя чертовски богатое воображение. И заметь, это говорит девушка, которая вчера видела монстра.
– Ты обращаешься ко мне полным именем, только когда врешь, – с триумфом заявляет он.
Вдруг парень меня отпускает и выбегает из кухни, двигаясь в сторону моей комнаты.
Я следую за ним. Когда вхожу, вижу, как он неуклюже встает на колени, чтобы заглянуть под кровать. Рен противно улыбается, когда протягивает руку и тащит на себя сумку.
– Если ты не собираешься улизнуть, то позволь спросить…
Под моим окном слышится стук сапог, и мы оба замираем, встречаясь взглядами. На его лице написан тот же ужас, что и на моем. И тут в замке входной двери поворачивается ключ.
Глава тринадцатая
Я шикаю на Рена и приказываю ему залезть под кровать. Затем выбегаю в коридор, даже не проверив, послушался ли он. Я очень напугана. Отец. Он увидит, что я наделала. В его спальне и на кухне все перевернуто вверх дном, в ванной по полу разбросаны стекло и щепки, а в кабинете стоит разобранная банкетка с тайными журналами наевфуиля. Одна из книг лежит на столе у всех на виду.
Отец входит в дом с закинутыми на плечо ружьями, его клетчатая шерстяная накидка заляпана грязью.
Он вздрагивает, когда видит меня в коридоре. Потом его взгляд перемещается в сторону спальни, где раскрыты все шкафы, а одежда валяется на полу. Когда он снова смотрит на меня, в глазах горит темная ярость.
Отец разворачивается и заходит в свой кабинет.
– Альва, – рявкает он через плечо, – иди сюда.
Каждая клеточка моего тела призывает бежать, но я заставляю себя идти. Застываю на пороге и вижу, что отец заметил журнал.
Он кладет ружья на стол, одно за другим, рядом с книгой и сумкой с патронами. Затем вздыхает, ненадолго закрывает глаза и трет пальцами переносицу.
– Тебе обязательно нужно было это сделать? – тихо спрашивает он. – Обязательно нужно было посмотреть?
Я не в силах пошевелиться. Не в силах ничего сказать. Могу лишь наблюдать за тем, как родитель достает пистолеты из висящей на ремне кобуры. Один он кладет на стол, а другой…
Другой остается у него в руке.
И в этот момент приходит понимание, что я умру так же, как моя мама.
Все происходит очень медленно: пальцы отца сжимаются на рукояти пистолета, он поднимает голову, глядя холодными глазами прямо в мои. Я на миг вспоминаю о прячущемся у меня под кроватью Рене. Надеюсь, у него хватит ума оставаться там, пока не подвернется шанс сбежать.
Вот и все, так все и закончится. Я почти что испытываю облегчение. Однако в следующую же секунду меня одолевает паника. Не хочу погибнуть, не так, как она, без оружия и без надежды. Я слышу шелест крыльев приближающейся смерти, наклоняюсь вперед, съеживаюсь, закрываю голову руками и снова и снова твержу слово «нет». Я хочу жить. Я хочу жить.
Неожиданно отец поднимает меня за плечи, и мы оказываемся с ним лицом к лицу. Пистолет лежит на столе.
– Какого черта, Альва? – Голос его звучит грубо и потрясенно. – Что, по-твоему, я собирался сделать?
– Ты застрелил ее… – Признание помимо воли соскальзывает с моего языка, а отец замирает.
– Что?
– Ты застрелил ее, – произношу уже громче. Родитель отпускает меня и пятится назад, пока не упирается в стол. – Я все слышала. – Семь лет, проведенных в страхе, печали, недоумении и ярости погружают меня в поток, необратимый, как весенняя оттепель. – Я слышала, как вы ругались, как она кричала и как ты стрелял в нее. Четыре раза. Бах. Бах. Бах. Бах. – Слова вылетают у меня изо рта как пули.
Он смотрит на меня. И лицо его приобретает землистый оттенок.
– Альва… я…
– Я знал, – мы с отцом оборачиваемся на голос, который послышался со стороны двери, – все это время я был прав.
В коридоре стоит Джайлз, а прямо за его спиной – Джим Баллантайн и пекарь Диззи Кэмпбелл. На лице у Стюарта застыла маниакальная радость, рот его искривлен, как будто мужчина никак не может решить, рассмеяться ему или закричать.
Я поворачиваюсь к отцу. Его глаза широко раскрыты, в них плещется паника. Мы оба смотрим на лежащие на столе пистолеты, и когда он протягивает к ним руку, я подбегаю и отталкиваю их в сторону.
– Нет, па. Хватит!
Потом Диззи Кэмпбелл оттаскивает меня, а Джим Баллантайн – здоровяк, легко управляющийся с огромными лошадьми-тяжеловозами, – рывком заводит руки отца за спину и заставляет его опуститься на колени. Диззи держит меня крепко, но осторожно, так, что мои руки оказываются прижаты к телу. Только я не сопротивляюсь. Как и мой отец. Он ведет себя покорно, словно ягненок.
Мне странно видеть отца таким: он испуганно молчит, смиренно, как во время молитвы, опустив голову. Много лет он был моим врагом, ходячим кошмаром, ожесточившим мои разум и сердце. Весь мой мир вращался вокруг того, чтобы родитель был доволен, а я в безопасности. Этот момент должен был стать моим триумфом.
Но нет. Это неправильно. Я не думала, что все закончится именно так. Не рассчитывала, что окажусь свидетелем этого события.
Джайлз подходит ко мне, берет меня за подбородок и поворачивает мою голову из стороны в сторону.
– Ты соврала мне, девочка моя, – тихо говорит он. – После того, как