– Лучше, если не промажешь. Но мы пока не будем сильно полагаться на то, что ты меткий стрелок. Грудь гораздо шире, шанс попасть больше, а попадание как минимум замедлит противника. – От собственных слов меня пробирает дрожь.
– А мы вообще уверены, что пули способны их убить? – сомневается Гэвин.
– Конечно, могут, – говорит Рен, но в его голосе нет уверенности, и он смотрит на меня в ожидании ответа.
Я даже не думала об этом.
– Я не знаю, – медленно произношу я. Что за существо может пережить смертоносное пулевое ранение? – Не исключено, что мы скоро это выясним. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал твердо, но никого убедить мне не удается.
Мы останавливаемся у входной двери и прислушиваемся. Интересно, не стоят ли чудовища по ту сторону и не делают ли то же самое.
– Ладно. Гэвин, ты открываешь дверь, а мы с Реном, если что, разберемся с тем, что ожидает нас за ней, – командую парням. Гэвин кивает, и я поворачиваюсь к Рену. – Запомни: у тебя всего один выстрел, не трать его впустую. На счет «три», – обращаюсь к Гэвину. Его руки уже лежат на засове, а мы с Реном поднимаем пистолеты. – Раз. Два. Три.
Гэвин открывает дверь, Рен стреляет, и звук разносится эхом в тишине.
– Ты издеваешься, что ли? – цежу я сквозь сжатые зубы. – Что я тебе говорила?
– Я испугался!
Я рычу и шагаю вперед, держа револьвер наготове. За дверью на горизонте небо бледнеет лавандовым, при этом большая часть его все еще остается темно-синей. Я становлюсь на порог и оглядываюсь. Существ не видно, но тени, на мой взгляд, еще слишком густые. Хочется иметь возможность видеть больше. Особенно теперь, когда Рен во всеуслышание заявил, что мы здесь.
Я делаю шаг назад и закрываю дверь.
– Они там? – спрашивает Гэвин. Он так крепко сжимает рукоять топора, что даже костяшки пальцев побелели.
– Я не видела. По-моему, еще слишком темно. Давайте подождем еще минут десять, – предлагаю я, а затем добавляю: – Мы можем перезарядить пистолет и прочитать Рену еще одну лекцию об ответственном обращении с оружием.
– Жду с нетерпением, – огрызается Рен, и в его глазах пляшет ехидный огонек. – Кто же меня научит лучше тебя?
И я вспоминаю, как приставила дуло этого самого пистолета к его лбу так плотно, что на коже осталась отметина. Очевидно, он тоже помнит об этом случае.
С горящим лицом я вырываю оружие у него из рук и сжимаю зубы, когда парень начинает смеяться. Я ухожу в кабинет, чтобы перезарядить пистолет. Рен следует за мной, продолжая тихо посмеиваться.
Спустя десять минут мы предпринимаем еще одну попытку выйти из дома. Рен держит топор, пистолет теперь у Гэвина, который подробнейшим образом был проинструктирован о том, как им пользоваться. На улице уже не так темно, и ничто зловещее не может скрыться во мраке.
Я делаю шаг на крыльцо и спотыкаюсь о тупой предмет. Опускаю глаза и вижу лежащую на ступени серебряную подкову. Сначала я ничего не понимаю. Она должна висеть над дверью. В каждом деревенском доме есть такая, чтобы зло не могло ступить на порог…
Ох… а если зло – это боги или чудовища, чем бы эти существа не были.
Что ж, подкова сработала, так что не стану спорить о ее пользе. Я поднимаю вещицу и бросаю в коридор, мысленно отмечая, что нужно будет повесить ее на место, когда мы вернемся. А потом закрываю за собой дверь.
Становится все светлее. Мы идем быстро: Рен слева от меня, смотрит за кустами, а Гэвин справа, следит за озером.
Водоем застилает густой туман. Он похож на кружевную вуаль, но стоит над самой водой, поэтому по мере приближения мы можем разглядеть очертания сараев. Первые солнечные лучи показываются над вершиной горы, заливая все вокруг золотистым светом, напоминающим о желтках, которые мы ели на завтрак.
Возле сараев мы видим сгорбленную белесую тварь, что попалась в клетку.
– У нас получилось, – выдыхает Рен, – мы поймали чудовище.
– Продолжай следить за кустами, – одергиваю его. – Мы знаем, что его друзья где-то неподалеку.
Однако вопреки собственным словам, я сама не могу отвести взгляд от существа. Мое сердце торжествующе поет. Приходит осознание, что я не рассчитывала на успех плана поимки. Думала, что существа слишком умны, слишком неуловимы, чтобы угодить в такую простую ловушку, как клетка. И тем не менее вот одно из них, за решеткой.
Мы подходим ближе, и у меня получается рассмотреть его получше. Вокруг разбросан ворох куриных перьев, а это означает, что приманка выполнила свою задачу. Бедное животное. Само существо стоит на коленях, склонив голову и положив на нее руки, словно защищаясь от нас. Если это то же чудовище, которое я встретила прошлой ночью, то при солнечном свете оно выглядит более серым, чем при лунном. Кожа его вся в морщинах и напоминает бумагу. Существо не двигается, даже когда мы подходим вплотную к клетке.
– Оно спит? – шепотом спрашивает Гэвин.
Меня одолевает странное чувство. По коже бегут мурашки. Что-то идет не так. Совсем не так.
– Нет, – мрачно отзывается Рен, – оно не спит.
Затем парень делает шаг вперед, просовывает рукоять топора через прутья решетки и толкает ею чудовище в бок.
Глава семнадцатая
– Рен! – вскрикивает Гэвин, когда топор касается чудовища.
Я как зачарованная с ужасом наблюдаю за тем, как тело существа осыпается. За доли секунды оно превращается в горстку пыли на земле, несколько частичек которой продолжают витать в воздухе.
– Представляете, а мы их боялись, – удивляется Гэвин, и в его голосе звучит облегчение. – Они совсем слабы.
– Нет, – возражает Рен, – посмотрите, это пепел. Оно, вроде как… сгорело.
Он задумчиво поднимает голову и прикрывает глаза рукой. Я слежу за его взглядом, а затем вновь смотрю на останки чудовища.
Рен прав. Это похоже на то, как в печи сгорает полено. Оно выглядит целым до тех пор, пока ты не пытаешься подвинуть его кочергой, и только тогда рассыпается. Прямо как чудовище.
Я снова смотрю на солнце, прищурив глаза. На данный момент все нападения существ, а также встречи с ними случались ночью. Днем их нигде не видно. А теперь еще и это.
– Они не просто ночные существа. Солнце их убивает, – шепчу я.
– Судя по всему, да.
Этот факт все усложняет. Если бы мы поймали одного, то смогли бы предъявить деревне доказательство. Ведь даже Рен, который знает меня лучше всех, не верил в их существование до прошлой ночи. И никто не поверит.
– Идем, – говорит Рен, – нам лучше поторопиться в Ормсколу.
– Какой смысл? – с сожалением произношу я. – Давай посмотрим правде в глаза: никто нам не поверит. Без доказательств.
– Забудь об этом. Мы с Гэвином добудем доказательства. – Он смотрит на Гэвина, и тот кивает. – Тебя ждет поездка на осле, так ведь? Это твой шанс, Альва. Чудовища – не твоя проблема.
Только вот я считаю, что они моя проблема, потому что появились из озера, за которым следит моя семья, и свидетельства их существования задокументированы в тайных семейных книгах. Они проблема наевфуиля. И несмотря на то, что мой отец пренебрег своими обязанностями и ничего не предпринял, я не хочу поступать так же. Не желаю, чтобы на моей совести было еще больше смертей.
Поэтому, долго не раздумывая, я решаюсь.
– Дилижанс ходит каждую неделю, – пожимаю я плечами, – поеду на следующем. На работе меня поймут.
– Ты дура, – со злостью в голосе припечатывает Рен.
– А тебе какая разница? – ошарашенно спрашиваю я.
– Потому что я тоже дурак, – объясняет он, – вот поэтому.
И Рен уходит к берегу, оставляя меня и Гэвина таращиться ему вслед.
– Все будет хорошо, – успокаиваю я, хотя эта фраза звучит скорее как вопрос. Убеждаю себя, что работа подождет, что мне дадут неделю, чтобы я мог добраться до них. Моему работодателю придется. А если нет, у меня достаточно денег, на которые удастся прожить, пока буду искать другое место.
Неожиданно понимаю, что хочу довести дело до конца. Хочу поймать чудовище и вместе с парнями рассказать деревне, что оно такое. Я хочу знать правду. И хочу, чтобы жители деревни тоже ее знали.
Хочу показать всем, что я не такая, как мой отец.
– Сегодня ночью мы попытаемся еще раз, – говорю я, и в голосе моем звучит сталь. – Мы заманим его в помещение, чтобы утром на него не попал солнечный свет. А потом приведем сельчан посмотреть на него.
– Где мы устроим такую ловушку? – интересуется Гэвин.
С минуту я раздумываю.
– У меня дома. – Я распрямляю плечи. – Пойду-ка я за тележкой.
– Я всего лишь еще раз хочу напомнить, что считаю эту затею очень глупой.
Рен стоит, скрестив руки, и наблюдает, как мы с Гэвином заносим клетку в коридор. Сероватый прах все еще лежит на дне. Он просто стоял и смотрел, когда мы грузили клетку на тележку у сараев, пытаясь не просыпать на себя останки существа. Не помогал ее толкать, а лишь шел следом за нами с мрачным и задумчивым выражением лица.
– Еще раз спасибо за твое мнение, – бурчу я, пока мы опускаем клетку на пол, – однако мы бы не отказались от настоящей помощи.
Рен не двигается с места, а мы с Гэвином разворачиваем клетку таким образом, чтобы ее дверка поравнялась со входом в дом. При перемещении она оставляет на полу глубокие вмятины, но это уже не важно.
– Это должно сработать. – Я выпрямляюсь и потираю руки.
– Я все еще не понимаю, почему нельзя поставить ее в одном из сараев, – нудит Рен.
– Потому что они теперь будут настороженно относиться к тому, что появляется рядом с сараями. Животные учатся избегать мест, которые представляют для них опасность.
– А они точно животные? – сомневается Гэвин.
– Ну, уж точно не люди, – огрызаюсь я.
– И все-таки удивительно, что одно из них полезло в клетку, – говорит Гэвин. – Оно же могло понять, что это такое?
– Нет, если оно слепое, – рассуждаю я вслух. – Вспомни, то, которое встретила я, было слепым. Возможно, оно унюхало или услышало курицу, но не видело клетку. Вероятно, остальные такие же, – добавляю я, понимая, что нам остается только надеяться.