– То есть когда я говорю: «Давайте установим клетку в доме!» – это тупой план, а когда Гэвин предлагает залезть в клетку и поработать приманкой, все в порядке?
– Ты же знаешь, что я не это имел в виду. – Рен прав. Я знаю. И все же мне не нравится план. Пока я хмурюсь, он продолжает: – Только нужно обезопасить себя, Альва права. – Он устремляет взор в небо и размышляет вслух. – Нам нужно позаботиться о том, чтобы только одно чудовище смогло попасть в дом. Мы вырежем отверстие в двери и прикрутим к нему клетку. Одно существо попадет в ловушку, а все остальные останутся на улице и не смогут до нас добраться.
Гэвин кивает.
– А пленник не попадет под солнце, потому что мы закроем внешний вход в ловушку куском дерева. Отлично, кто пойдет со мной за второй клеткой?
Остаток дня проходит незаметно благодаря объему работы, который нужно успеть выполнить. К тому времени, как мы с Гэвином возвращаемся в дом, Рен уже заканчивает вырубать отверстие в двери и готовится прикручивать к нему ловушку. Я беру это на себя, а Рен помогает Гэвину спилить задние стенки клеток.
Первая проблема, с которой мы сталкиваемся, – как связать две клетки вместе. Для стенки второй клетки мы можем использовать веревку, так как хотим, чтобы Гэвин мог легко выбраться. И только когда пробуем связать бечевкой две клетки вместе, становится понятно, что она недостаточно прочная.
Я не могу справиться с подступающими сомнениями, что план не сработает.
– Цепи! – осеняет Гэвина, и он бросает веревку, которую крутил в руках. – У Джима Баллантайна есть цепи, с помощью которых они поднимают бревна на лесопилку. Я попрошу его одолжить мне несколько штук. Рен, тебе придется помочь мне. Они тяжелые, понадобится тележка.
Рен бросает на меня вопросительный взгляд, и я киваю.
– Идите. Я пока закончу с дверью и подумаю насчет ужина.
– Как по-семейному, – ухмыляется Рен, – жду не дождусь, когда можно будет вернуться и поесть домашней еды.
– Я обещала подумать, а не приготовить, – парирую я и освобождаю для парней проход. – Если я накормлю тебя хлебом с маслом – считай, что тебе повезло.
– Как скажешь, – соглашается Рен.
Он уходит вслед за Гэвином, пролезая через завалы у двери и широко улыбаясь, а я тем временем качаю головой. Когда он исчезает из поля зрения, я тоже улыбаюсь.
Из остатков найденных в кладовой овощей я стряпаю рагу, оставляю его томиться в печи, а сама моюсь и надеваю чистую одежду. Я подумываю над тем, чтобы повесить над дверью упавшую подкову, но потом вспоминаю, что мы хотим, чтобы одно из существ переступило порог. Сегодня я так и не узнаю, действует ли ее защита. Оставляю подкову на прикроватной тумбочке в своей комнате и собираюсь вздремнуть, чтобы подготовиться к грядущей ночи. Неожиданно мысль о том, чтобы спать в той же кровати, что и Рен, не кажется такой уж странной. Хотя вместо того, чтобы отдохнуть, я встаю и направляюсь в кабинет. Достаю три оставшиеся книги и с осторожностью раскладываю их на полу.
Существа фигурируют во всех трех: на страницах встречаются картинки и зарисовки; я листаю их и начинаю замечать, что некоторые символы повторяются снова и снова: луна, подковы, определенные цветы. Рядом с ними отметки – что-то вроде цифр.
Список. Или даты. Возможно, дни, когда появлялись чудовища или сколько человек стало их жертвой.
Чтобы разобраться, я беру чистый лист бумаги и начинаю выписывать часто повторяющиеся изображения. И постепенно начинаю понимать. Цветы служат для обозначения месяца: чертополох, должно быть, символизирует июнь или июль. Это имеет смысл, так как оба эти месяца жаркие, когда уровень воды может упасть. Изображения луны фиксируют лунную фазу: убывающая, возрастающая или полная. Время, когда существа приходили. Под датами, указывающими на более ранний период, рисунки животных – жертвы. Думаю, сначала пробовали приносить в жертву зверей. Под более поздними датами задокументированы человеческие жертвоприношения. Иногда счет доходил до пяти человек.
Мне удается высчитать, что за три века существа появлялись с периодичностью раз в двадцать лет или около того. Я откладываю книги и, не сводя с них глаз, пытаюсь представить, как жили люди. Они видели, что озеро начинает мелеть, и понимали, что это значит. Молились, торговались с богами, надеялись на дождь. Понимали, что, если не случится чуда, кто-то из их родных и знакомых может погибнуть. Ведь именно их могут выбрать в качестве жертвы.
Люди, должно быть, приносили все новые жертвы, спрашивали, кто готов пойти на это добровольно, надеялись, что чудовищам будет этого достаточно и что пойдет дождь, и они снова окажутся взаперти. У нас нет времени ждать дождя. И если бы не жадность Джайлза Стюарта, ничего бы этого не случилось.
Ребят долго нет, и репа, которую я добавила в рагу, уже почти готова. Я начинаю беспокоиться о том, что они вообще не вернутся. Выхожу на крыльцо, устраиваюсь с чашкой чая в руках и жду.
Когда замечаю вдали их силуэты, я испытываю долгожданное, как тень в разгар жаркого дня, облегчение. Гэвин поднимает руку, радостно приветствуя меня, другой рукой он тащит тележку. Отставляю кружку и иду помогать.
Парни выбились из сил и вспотели, но лицо Гэвина сияет от осознания движения к цели, а взгляд Рена полон мрачной решительности. Он отказывается от моей помощи, хотя я вижу, что ему больно наступать на ногу. Ребята делают короткий перерыв, чтобы выпить воды, а потом начинают возиться с клетками. И эта спешка оправдана, потому что небо над озером уже розовеет. У нас мало времени.
Мы связываем две клетки вместе, обвивая прутья толстыми цепями, общими усилиями прижимаем их плотно друг к другу, прежде чем сделать новый виток. Я осознаю, что это может сработать, и в сердце разгорается лучик надежды.
Когда небо становится багровым, мы вешаем на цепи замок. Теперь две клетки стали одной. Рен устанавливает конструкцию на дверь, закрепляя клетку с помощью принесенных скоб и гвоздей. На этом работа окончена, ловушка установлена. Дело за приманкой.
– Как думаете, сколько у нас времени? – интересуется Гэвин.
– Достаточно мало, – отвечаю, глядя на небо.
– Я поем в клетке.
– Гэвин, тебе не обязательно…
– Все будет нормально. Тем более рядом вы с пистолетами. Оставьте мне нож. И если что-то пойдет не так, я с его помощью смогу выбраться.
Его уверенность непоколебима. Надеюсь, она распространится и на нас. В частности, на меня.
Гэвин забирается в клетку, я привязываю фальшивую заднюю стенку и кладу неподалеку нож, как он и просил. Пока я занята, Рен раскладывает рагу. Миска не пролезет через прутья решетки, поэтому Гэвину придется есть из кружки. Мы передаем его порцию с горкой, а сами садимся на пол и ужинаем. И только стук ложек о посуду да тиканье кухонных часов прерывают тишину. Все внимание сосредоточено на зияющем отверстии в двери. Двери, которую мы открыли для монстров.
Вечер очень тихий: не слышно ни пения птиц, ни писка выдр. Безветренно, не шелестит камыш. Кажется, само озеро погрузилось в безмолвие, даже волны не плещутся.
Мы ждем. Оставляем гореть одну свечу для того, чтобы было хоть что-то видно и чтобы она послужила маяком, который привлечет чудовищ. Мы не играем в карты и даже не разговариваем, боясь пропустить малейшее движение снаружи. Револьвер лежит у меня на колене, а заряженный кремниевый пистолет рядом на полу. Рену снова достался топор. Мы затаили дыхание.
Первый час проходит мирно. Нет никаких признаков существ, и Рен отлучается сделать чай. Гэвин отказывается от него, так как ближайшие часов десять ему предстоит провести в клетке. Он уже начинает ерзать, чтобы перенести вес, вытягивает и поджимает ноги. Пространства, чтобы встать и подвигаться, ему не хватает. Оставаться в клетке надолго будет тяжело.
– Мы должны меняться, – говорю я, подходя к тыльной части клетки и берясь за узел.
Гэвин поворачивается.
– Что ты делаешь?
– Ты не сможешь просидеть тут всю ночь; посмотри на себя. – Я подбородком указываю на то, как он трет руками икры. – Мы будем сидеть по очереди. Я посижу час или около того, потом меня сменит Рен.
– Я в порядке.
– По тебе не скажешь. Перестань строить из себя героя.
Кажется, Гэвин вот-вот начнет спорить, но я замечаю в его глазах облегчение от того, что его выпустят.
– Ладно, – вздыхает он, но меня не проведешь. – Нам нужно меняться очень быстро. Готова?
Я поднимаю стенку и жду, пока он на четвереньках выползет, а потом занимаю его место. Пистолет остается снаружи, но револьвер при мне. Я держу его крепко, как талисман.
– Подождите-ка. – Рен возвращается с кружками в руках как раз в тот момент, когда Гэвин привязывает заднюю стенку клетки. Он снова исчезает в кухне и возвращается с подушкой. Швыряет мне, и я с благодарностью усаживаюсь на нее, пока ребята продолжают завязывать узлы.
Мое сердце подпрыгивает и горло сжимается, когда я вижу перед собой противоположную часть клетки.
Дыра похожа на зев, открывающий проход в ночь. Я вздрагиваю.
– Держи, – Рен передает мне кружку между прутьев.
Но как только я собираюсь за ней потянуться, в темноте появляется белая фигура, и с заднего двора дома доносится громкий и пронзительный крик, звучащий как слово «нет».
Глава восемнадцатая
– Они здесь, – шепчу я, и мое сердце начинает болезненно колотиться, а желудок уходит в пятки от ужаса.
Рен резко втягивает воздух и тянется за топором, а Гэвин в это время хватает кремниевый пистолет. Пальцами я сжимаю револьвер и веревку, которая опускает внутреннюю дверь ловушки.
Мной овладевает желание захлопнуть дверь прямо сейчас, но я сжимаю зубы и борюсь с ним.
В дверном проеме появляется рука, и я не могу оторвать от нее взгляда. Набираюсь смелости, чтобы вновь встретиться лицом к лицу с одним из чудовищ. Я часто и поверхностно дышу, пытаясь подготовиться к этому моменту.