ВЫ ВИДЕЛИ ОЛИВИЮ?
Дальше шло короткое сообщение о том, что случилось в ночь ее исчезновения, и номер для связи.
– Знаешь, а они поступают довольно умно, – сказал Роджерс. Лет сорока, крупный и, насколько Уэст могла судить по совместной работе, положительный. Классический хороший парень. – Не представляю, сколько могут стоить такие объявления, и один тот факт, что родители потратили столько денег, делает их новостью. Вон, даже телевидение отреагировало. Информация разлетелась по всей стране. И неудивительно.
Уэст ненадолго задумалась.
– Ну, у них свое пиар-агентство, – заметила она наконец. – Чего ты ожидал?
Роджерс вроде бы ее и не слышал.
– Они даже мелочи учли. Использовали в объявлениях только ее имя. Ты заметила? Вот знаменитости – их всегда называют по именам. Элвис там или Шер… Они пытаются то же самое проделать со своей дочкой. – Он покачал головой. – Не сдаются. Настойчивые, черт побери.
– Настойчивые? – переспросила Уэст. – Они дочь потеряли! Эти люди в отчаянии, и все вокруг знают, что мы ничего не раскопали. Разве ты не пошел бы на что угодно, лишь бы расследование продолжалось?
– Мы как раз раскопали. Проверили все версии, и они ни к чему не привели. Какой отсюда вывод? Скорее всего, она пошла купаться и утонула. И сейчас наступил момент это признать.
– Вот только нет никаких доказательств, что она пошла купаться. На пляже не осталось одежды. Она никому не сказала. Ну и, конечно, тела нет.
Роджерс поглядел на нее. Уэст продолжала:
– Я говорю это тебе, потому что больше никто меня не слушает.
– Просто прикинь вероятность. Девочка утонула – почти наверняка.
Вместо ответа Уэст крепко сжала губы.
– Я же тебе говорил, когда мы только приехали сюда. Главное в работе детектива – раскрывать преступления, которые можешь раскрыть, а остальное отпускать. Это нелегко, но ничего не поделаешь.
Роджерс отпил пива и снова перевел взгляд на экран.
Уэст продолжала смотреть на него, раздираемая противоречиями. Ей нравился Роджерс. Нравился с того самого момента, как они приплыли сюда на одном пароме и стали временными напарниками в деле Каррен. Дело было не в том, что остальные здесь плохо с ней обращались. Совсем наоборот, несмотря на ее молодость. Местные полицейские знали, что она стала детективом совсем недавно, но все равно посылали ее опрашивать свидетелей и записывать показания. Но по мере того как версии иссякали, ей стали давать все более и более рутинные поручения, за которые никому не хотелось браться. Ей и Роджерсу. Двум приезжим с континента.
Уэст сделала глоток вина.
– Может, все это блеф, – сказала она. Голос ее, правда, звучал не слишком убежденно. – Объявить на всю страну, как тоскуешь по дочери, чтобы никому не пришло в голову, что ты же ее и похитил…
Роджерс пожал плечами:
– Это не он.
– А как же статистика? В четырех случаях из пяти, когда пропадает ребенок, похитителем оказывается отец.
– Все равно остается один из пяти шансов, что это не он. И возможно, ее вообще не похищали.
Уэст усмехнулась. Роджерс бросил на нее короткий взгляд и одним глотком допил свое пиво. Потом поставил стакан на стойку и спросил:
– Повторим?
Уэст заколебалась – это был уже третий бокал вина за вечер, а она редко пила больше одного.
– Давай, это же наш последний вечер на Лорни! Мы заслужили.
– Серьезно? Не думаю, что у нас есть повод праздновать.
– Напрасно ты так. Первая заповедь детектива – всех преступников не переловишь. Если забыть об этом, можно сойти с ума.
Уэст улыбнулась. За месяц, что она проработала с Роджерсом, он упомянул не меньше десятка таких «первых заповедей». Собственно, она ничего не имела против. У него был многолетний опыт расследования серьезных преступлений, а она впервые получила настоящее дело.
– Ладно, давай. – Уэст пододвинула к нему свой опустевший бокал.
Роджерс поднял руку, и бармен подошел к ним. Ему было лет двадцать; в своей накрахмаленной белой сорочке он явно больше привык обслуживать богатых туристов, чем усталых детективов, которым осталась в отеле всего одна ночь. Все это время он надеялся, что сможет подслушивать их разговоры касательно дела пропавшей девочки, но они ни разу не заглянули в бар – вплоть до сегодняшнего вечера. Так что сегодня был его последний шанс.
– Вам то же самое, детектив Роджерс?
– Именно.
Бармен вытащил временную пробку из бутылки, которую откупорил для Уэст этим вечером, и вылил остатки ей в бокал. Золотистая жидкость закрутилась воронкой. До положенного ее не хватило, поэтому бармен откупорил новую бутылку и щедро подлил из нее. Потом подошел к пивному крану, чтобы добавить пива Роджерсу, и спросил, стараясь казаться равнодушным:
– Слыхал, вы завтра уезжаете?
Уэст ожидала от Роджерса каких-то официальных слов вроде «мы не можем это обсуждать», но тот коротко ответил:
– Совершенно верно.
– И чем все закончилось? – продолжал бармен.
Роджерс пожал плечами:
– Как и говорили в новостях. Нельзя бесконечно класть все силы на одно дело. Вне зависимости от того, какие влиятельные у нее родители и за какие ниточки они тянут.
Бармен плоской деревянной лопаткой размешал густую пену, чтобы она осела, и долил стакан доверху.
– Значит, вы просто сдадитесь?
– Никто не сдается. Расследование продолжится. Только без нас.
Бармен поставил пиво перед Роджерсом, хмуря брови.
– Я все равно кое-чего не понимаю, – сказал он.
Лицо у Роджерса стало раздраженным, и Уэст усмехнулась про себя: за последние несколько недель она неоднократно видела у него это выражение.
– Не понимаете чего?
– Да всей этой ситуации. Вот вы приехали сюда… А теперь уезжаете, хоть дело и не раскрыто…
Роджерс вздохнул:
– Смотрите, вот как это делается. Лорни – остров маленький, верно? Поэтому, если тут совершается серьезное, тяжкое преступление, полицейский департамент запрашивает подмогу из соседних юрисдикций. Так мы и оказались здесь. – Он показал на себя и на Уэст. – Приехали помочь в начале расследования. Но ведь и у нас преступления не прекратились. Так что мы помогли, чем смогли, и теперь возвращаемся назад. Все очень просто.
Бармен склонил голову набок, словно обдумывая его слова.
– Значит, вы, ребята, вроде спецагентов? Суперкопы, да? – сказал он. Уэст присмотрелась к нему повнимательней. Заметила татуировку, наполовину скрытую рукавом рубашки, и подумала, что парень, наверное, фанат комиксов.
– Я бы нас так не называл, – ответил Роджерс. – Но да, что-то в этом роде.
– На самом деле мы скорее низшее звено, – резко бросила Уэст. – Детективы, без которых собственные департаменты легко могут обойтись.
Она улыбнулась бармену, краем глаза заметив, как скривился Роджерс.
– Вопрос в том, кто сейчас свободен. Нужны люди, которые могут выехать за пару часов. То есть те, кто не ведет собственное расследование. У кого понимающая семья. – Роджерс кашлянул. – Или кто не против временно расстаться с ней.
Бармен покивал.
– Понимаю… Значит, едете по домам? Раскрывать другие преступления?
– Точно. – Роджерс вроде был доволен.
– Так и не выяснив, что случилось с Оливией Каррен?
Оба детектива замолчали.
– Ну да, – наконец подтвердил Роджерс.
Уэст пододвинула к себе бокал и погладила пальцами тонкую ножку. Бармен удалился к другому концу стойки и продолжил натирать стаканы и рюмки.
– Я знаю, что ты прав, но все равно не очень-то приятно провалить свое первое дело, – заметила Уэст. – Уехать, не разобравшись, что произошло.
Роджерс хмыкнул:
– Такая у нас работа, детектив. Тебе поручают дело. Ты раскрываешь его – или нет.
– И тебя это не смущает? Нисколько? – спросила она.
– Не-а. И тебя тоже не должно.
– Знаю. – Уэст заглянула в свой бокал: бар отражался на поверхности вина. – Но все равно мне не по себе. Наверное, просто хочется узнать, что с ней случилось.
Секунду Роджерс глядел ей в глаза, потом рассмеялся:
– Думаю, мы еще узнаем. С учетом того, какой шум подняли родители, новость непременно будет в газетах, если девочка объявится.
Удивленная, Уэст подняла голову. У него оказался очень приятный смех.
– Ладно. Давай поговорим о чем-нибудь другом, – сказал Роджерс, постаравшись придать голосу чуть больше бодрости. – Наверняка ты ждешь не дождешься возвращения на континент. К цивилизации.
Джессика Уэст подумала, к чему на самом деле вернется завтра. Перед глазами промелькнула крохотная квартирка в дешевом квартале, снятая второпях после разрыва с Мэтью. Работа и то лучше, подумала она. После пяти лет в департаменте полиции Хартфорда ей повезло с первого раза сдать экзамен на детектива. Город представлял собой любопытную мешанину из многочисленных страховых фирм и разрастающейся бедности. Процветало домашнее насилие. Случались перестрелки. Можно ли назвать его цивилизованным по сравнению с этим островом, над которым витал запах войлочной гудзонии[9] и разносился мерный шум океана?
– Я не освободила холодильник, – задумчиво сказала она. – В смысле, перед отъездом. Страшно представить, какие цивилизации я найду в нем по возвращении.
Роджерс состроил гримасу. Потом, заглянув ей в лицо, продолжил:
– А что насчет твоего парня? – Он сразу отвернулся, словно ответ не очень его интересовал. – Как, ты сказала, его зовут? Мэтью? Он разве не присматривает за квартирой?
Уэст заметила, что он заговорил тем же тоном, что со свидетелями, показания которых записывает. На мгновение она прикусила губу, но потом решила признаться.
– Вообще-то он не совсем мой парень. Больше нет.
Произнося это, она смотрела на Роджерса и понимала, что в ней говорит алкоголь, но ничего не имела против. Роджерс снова нахмурил брови; на его крупном медвежьем лице отразилась усиленная работа мысли – он старался понять смысл ее слов, противоречивших тому, что она ответила, когда он впервые спросил ее о личной жизни.