[10] Когда я был маленьким, то читал книжки про него. Вот только он не реален, как вы уже поняли. В отличие от меня.
Потом внезапно я замечаю на видео еще кое-что. Минивэн мистера Фостера стоит на подъездной дорожке. Я не вижу его, но это означает, что он находится в доме. Это возвращает меня обратно на землю. Я снова начинаю гадать, что она там делает. По спине у меня пробегает дрожь.
Следующая мысль: надо немедленно сообщить в полицию. Но у меня остались еще ролики, так что я решаю быстренько их просмотреть, прежде чем приступать к дальнейшим действиям. И очень правильно, потому что следующий ролик все меняет. И не в лучшую сторону.
Ролик 00753 начинается с того, что открывается входная дверь. Наверное, камера включилась на ее движение, потому что, когда запись начинается, дверь уже наполовину открыта. И тут же становится ясно, что происходит нечто странное. Внутренность дома полыхает красным, словно жерло вулкана, а вокруг все черным-черно. У меня уходит несколько секунд, чтобы понять, в чем дело, но потом я догадываюсь. Это ночная съемка. Камера переключилась в инфракрасный режим. Дом изнутри красный, потому что воздух в нем теплей, чем снаружи. Потом на крыльце появляется монстр с мертвенно-белым лицом и хромает в кадр. Но на самом деле это не монстр. Это мистер Фостер, только его лицо искажено тепловой сигнатурой. Он открывает дверь и подпирает ее чем-то черным на красном фоне: наверное, это камень с дорожки. Потом он пропадает из кадра – идет к минивэну. Видимо, открывает заднюю дверцу, потому что я вижу немного красного света в углу кадра, и это, судя по всему, внутреннее освещение в машине, от которого идет тепло. Потом он заходит в дом, а дальше – тут ролик становится по-настоящему интересным – появляется снова. Но на этот раз он что-то несет.
Хотя нет, слово не совсем верное. Он что-то тащит. Что-то большое, похожее на кривой ствол дерева. Я не сразу понимаю, что это такое, потому что цвета такие странные, но я уже видел инфракрасное видео, когда только купил камеру и учился пользоваться ею. Это ковер. Кое-как свернутый. Ковер больше мистера Фостера, и тот волочет его за один конец в проем входной двери. Протаскивает мимо камеры и медленно скрывается за левым краем кадра. Мгновение спустя задняя дверца минивэна захлопывается.
Не могу сказать, что у него в ковре, но, судя по тому, каким он выглядит неровным, там точно что-то есть.
Ролик завершается тем, что мистер Фостер опять подходит к дому, закрывает входную дверь, потом садится в минивэн и уезжает. Еще тридцать секунд камера продолжает снимать.
Я потрясен. Пересматриваю ролик трижды, и в третий раз делаю снимки экрана в тех моментах, где хорошо виден мистер Фостер с ковром. Яснее ясного: в ковре завернут труп. Это точно она. Точно Оливия. Где-то в промежутке между 16.37 субботы и этим роликом, снятым в 02.12 понедельника, он убил ее. Мой предыдущий восторг мигом улетучивается. И сменяется невероятным ужасом.
Меня поражает страшная мысль. Не будь я ребенком и устрой настоящую слежку – из машины, с кофе и пончиками, – я спас бы ее. Увидел бы в окно. И сразу позвонил бы в полицию. Но все случилось по-другому. Я использовал камеру, и теперь она мертва. У меня был шанс ее спасти, но я не справился.
Я виноват в ее смерти.
Описать не могу, какие чувства это вызывает во мне. Никогда раньше я таких не испытывал. Я раздавлен. Опустошен. В ужасе. Точнее, в панике. Следующая мысль, которая приходит мне в голову: надо немедленно избавиться от улик. Прежде чем кто-нибудь выяснит, что я знал, где она, и свалит на меня всю вину. Моя рука тянется к кнопке «удалить».
Нет! Думай, Билли. Думай.
Спасать Оливию Каррен слишком поздно, но мистер Фостер совершил преступление. Он уже делал это раньше и сделает опять. Кто-то должен остановить его.
Я понимаю, что у меня пересохло во рту, и иду за газировкой. Печенье тоже ем. Пытаюсь собраться с мыслями. Надо быть профессиональным. Как в науке. В науке, если ты собрал и систематизировал информацию, ты передаешь ее другим ученым и смотришь, придут ли они к тем же выводам. Наверняка то же самое и с полицейскими расследованиями. Надо отправить полиции все мои данные, чтобы они пришли к тому же заключению и арестовали мистера Фостера. Свою личность я им не выдам, так что они не смогут меня обвинить. В смысле, я же не убивал ее. Я хотел как лучше. Я просто ребенок и, между прочим, нашел ее. То есть уже сделал больше полицейских.
Стоит принять решение, и мне становится легче. Дыхание успокаивается, а пальцы снова слушаются. Я открываю документ и начинаю просматривать свои записи. Помечаю все важные ролики и прикрепляю снимки экрана к файлам с нужными названиями. Примерно прикидываю, во сколько мистер Фостер мог ее убить. Потом вспоминаю, что посмотрел еще не все ролики, и возвращаюсь к последнему – конечно же, на нем мистер Фостер возвращается домой. Записываю время: 05.55. Но я настолько погружен в работу, что не замечаю, как дверь шале распахивается у меня за спиной.
– Билли, ты не мог бы… – начинает голос. А потом: – Что это такое? Какого черта ты делаешь?!
Всего за две реплики голос отца из спокойного превращается в бешеный.
Глава 29
Окно видеоплеера открыто в углу экрана, и я быстро сворачиваю его, но тут появляется файл с моими материалами по расследованию. Я тычу пальцами в клавиатуру, пытаясь его закрыть. Думаю, отцу вполне хватает времени разглядеть заголовок:
РАССЛЕДОВАНИЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ/УБИЙСТВА ОЛИВИИ КАРРЕН
– Какого черта здесь происходит, Билли? Ты говорил, что будешь делать математику. Отказался мне помогать, потому что у тебя домашняя работа. Ты что, мне солгал?
Довольно сложно переключиться на разговор с отцом после того, чем я занимался, и я никак не могу понять, с чего он так разозлился. Я мог бы ответить, что только что закончил, но тогда он будет ругаться, что я сразу не пришел ему помогать. Так или иначе, времени на раздумья нет.
– «Расследование исчезновения Оливии Каррен»? Это не математика. Что, черт побери, ты делаешь?
– Да ничего, – бормочу я, захлопывая крышку ноутбука. Мое лицо стремительно краснеет. – Просто проект, для школы. По… по ЛР.
Сам не знаю, почему я отвечаю именно это – просто первым приходит в голову. Объяснение так себе, но я уверен, что лучше уж оно, чем рассказывать отцу, чем я занимался на самом деле. Представляю, как он разозлится, если узнает, что она мертва, а я мог ее спасти.
– ЛР? Личностное развитие, вот эта вот хрень? Ты изучаешь ту девчонку для личностного развития? Ты что, больной?
На самом деле объяснение оказывается неплохим, потому что отец всегда сердится, когда слышит про ЛР. Думаю, причина в том, что у него в школе личностного развития не было и он не представляет, зачем оно нужно.
– Иисусе! Это… это нездорово.
Отец, похоже, совсем сбит с толку, поэтому я продолжаю:
– Да, это про правила безопасности. Как уберечься от всяких педо…
– Что?
– Педофилов? Это такие люди, которые…
– Я знаю, кто такие гребаные педофилы, Билли! – перебивает меня отец. – Вот только сомневаюсь, что их проходят в школе.
Он делает паузу, глядя на захлопнутый ноутбук. Потом смотрит мне прямо в глаза.
– А ты, Билли, часом, не врешь?
Секунду я сомневаюсь. Может, стоит все-таки ему сказать? В конце концов, то, чем я тут занимаюсь, – определенно взрослое дело. Сказать или нет? И тут меня опять одолевает чувство вины за то, что я опоздал спасти Оливию, и я решаю ничего не говорить. Сообщу в полицию, и пусть там дальше разбираются. Отцу вообще не надо об этом знать. Никому не надо знать, что я не смог ее спасти. Я качаю головой:
– Нет.
Какое-то время в комнате слышится только дыхание отца, неравномерное, потому что он до сих пор зол. Мне уже кажется, что я выкрутился, но не тут-то было.
– Тогда дай посмотреть. Дай посмотреть, над чем ты работаешь. Открой файл. Сейчас же.
Он разгадал мой блеф. Я не могу допустить, чтобы он увидел материалы – про мистера Фостера и про то, как он убил ее. Слишком поздно теперь быть честным. Я ведь уже солгал отцу. Я не могу позволить ему заглянуть в компьютер, но он наклоняется надо мной и поднимает крышку. Включается экран.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ
ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ: БИЛЛИ УИТЛИ
ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ
– Какой у тебя пароль, Билли? Вводи. Давай поглядим, чем ты занимался.
Я замираю. То, как отец нависает надо мной, пугает меня.
– Вводи чертов пароль, Билли! Давай! Сейчас же.
Голос у него такой громкий, что мои пальцы прыгают по клавиатуре, и я ввожу первое слово, которое приходит мне в голову. Мои пароли всегда состоят из двух слов, но с разными комбинациями цифр и окончаний, чтобы сделать их более надежными. Отец этих слов не знает. Я продолжаю печатать.
Пароль неверный.
– Хм, – бормочу я. Пробую снова. Печатаю то же самое слово во второй раз. Компьютер опять пищит и не пропускает меня.
– Какого черта ты творишь, Билли?
– Не могу войти. Вчера вечером сменил пароль, а теперь не помню, на какой.
– Вранье! – Отец хлопает по столешнице ладонью, и пустая банка от газировки летит на пол. Я застываю от ужаса, не зная, что делать. Отцовский гнев сменяется отчаянием. Он не знает, что приказывать мне дальше.
– Пароль записан у меня дома, – говорю я. – Там я смогу открыть ноутбук. Приходится менять пароль ради безопасности, сам понимаешь. Вот я и забыл.
Я делаю вид, что пробую снова, и опять печатаю не то, потому что, естественно, пароля не забывал. Никогда не забываю.
– Билли, ты обманываешь меня? Ты действительно изучал, что случилось с той девочкой, для ЛР?
Мне ничего не остается, кроме как кивнуть.